Страница 7 из 12
Я рассмеялся и вернул грамоту Прокопу Лымарю.</p>
<p>
- Чо скалишься? - Удивился он.</p>
<p>
- Как ты меня ловко окрутил?! - Отсмеявшись сказал я.</p>
<p>
- И чо тут смешного? - Буркнул дед.</p>
<p>
- Над собой смеюсь, дед.</p>
<p>
- Не дед я боле. Служилые мы.</p>
<p>
- Да это понятно, - махнул я рукой. - Прав ты, Прокоп Лымарь. Тебя по батюшке как?</p>
<p>
- Трифоныч мы.</p>
<p>
- Так вот, Прокоп Трифонович, прав ты. Не простой я купец, а посольский делец. Тфу ты, - снова рассмеялся я от того, что заговорил от растерянности стихами. - Посол я от английского короля.</p>
<p>
- Чудной ты, человече. И баешь чудно, и деешь чудно. Кажи грамоту посольску.</p>
<p>
- Так пошли ко мне, там и глянешь все грамоты. Их у меня много.</p>
<p>
- И то. Пусть твои чалятся у тех быков.</p>
<p>
Мы прошли в капитанскую каюту, где я предъявил Лымарю свои посольские полномочия.</p>
<p>
- И посольские дары везёшь? - Спросил дед.</p>
<p>
- Везу.</p>
<p>
- Так ты, значиться, герцог? - С удивлением спросил дед. - А это выше графа, али барона?</p>
<p>
- Выше. Выше герцога только король.</p>
<p>
- Чудно... Видывал я германских баронов и графов, так те, не дай Боже, совсем на тебя не похожи. Вредные зело. Щёки как надуют...</p>
<p>
- Я всё больше по морям плаваю, не до дутья щёк мне, Прокоп Трифонович. И что дальше, - спросил я, пряча документы.</p>
<p>
Дед глядя на коносамент, качнул одобрительно головой.</p>
<p>
- Знатная бамага. Всё чин по чину? Что прописано, то и есть?</p>
<p>
- А то, - повторил я присказку деда.</p>
<p>
- Посольские дары опечатаны?</p>
<p>
- Да. Королевской печатью.</p>
<p>
- Така што в грамоте?</p>
<p>
- Да.</p>
<p>
- В сундуках?</p>
<p>
- Да.</p>
<p>
- Смотреть не будем. В Московии глянут. А остальное покажешь.</p>
<p>
- Смотри.</p>
<p>
- Прямо шас?</p>
<p>
- А когда?</p>
<p>
- Пошли.</p>
<p>
Досмотр прошёл без запинки и довольно быстро. Товара у меня в трюме лежало не так и много и лежал он по отдельным камерам, чтобы не сместился во время шторма.</p>
<p>
Увидя такой порядок в трюме, дед то и дело качал головой и цокал языком повторял два слова: "Любо" и "Добре", чередуя их и перемежая вопросами по существу досмотра.</p>
<p>
В итоге дед поставил на коносамент штамп "досмотрено Орешек" и вернул мне золотой.</p>
<p>
- Мы люди служивые, не положено. По Волхову другие поведут. Жди. Щас придут. Прощевайте.</p>
<p>
Дед спустился по штормтрапу в ялик с теми же двумя мужиками на вёслах. Ялик, отчалив, двинулся вниз по течению к острову. Я видел, как он размахивал руками, что-то говоря встретившим его мужикам. Вскоре тот же ялик вернулся, и на борт взобрался молодой парнишка лет восемнадцати.</p>
<p>
- Вас, чоли, до Нова города поднять надоть?</p>
<p>
- Нас, - вздохнул я.</p>
<p>
Я, почему-то сожалел, что наши с дедом Лымарем беседы прекратились. Он много мне рассказал об этих местах, в которых он и родился, и вырос. Про набеги и разорения рассказал: то шведами, то финнами, то иными непонятными людишками. Сложная тут была жизнь. "А где легко?", подумал я. Нет в мире таких мест.</p>
<p>
Новый лоцман осмотрел мои "микрики" и пришёл к мнению, что они пороги пройдут. Всё-таки река по весне полная, да и лёд сошёл весь.</p>
<p>
По Волхову поднимались без приключений, но весело. Первую остановку сделали, как сказал лоцман, на Дубовой пристани.</p>
<p>
Я эти места не узнавал, но, судя по всему, именно здесь и ставили в СССР плотину для ГЭС. Прямо на нижнем пороге.</p>
<p>
Место было красивое. Плиты порога, с которого скатывалась река, лежали ближе к левому берегу, а возле правого имелся проход шириной метров тридцать. Сама же река здесь растекалась метров за сто. На правом же берегу стояла небольшая деревушка домов в двадцать с пристанью, у которой стояли разных размеров и форм лодьи.</p>
<p>
Торговался лоцман, которому я ещё на Ладоге отдал тот же золотой, а я смотрел на предков, и у меня зарождался план.</p>