Коконы

– Я тоже к этому склоняюсь. Как идет подготовка к операции «Вихрь»?

– Все практически готово, но аналитики высказывают большие сомнения в успехе. Мы очень ограничены в средствах. Технология производства возможно весьма хрупкая, кстати, не исключено, что используется биочеловеческий ресурс. Так что бойцы могут использовать только боеприпасы со снотворным, которые действуют на людей по-разному. Со стороны комбината мы имеем великолепно вооруженную армию, состоящую из профессионалов высочайшего класса. Шансы на успех аналитики оценивают, как 0,3–0,5 процентов.

– Понятно, Ракитин. Оставь бумаги, я посмотрю. Проси все, что нужно для своей группы. Ты у меня приоритет номер один. Докладывать мне лично в любое время.

– Слушаюсь. Разрешите идти?

– Разрешаю.

Большая дубовая дверь закрылась бесшумно. Генерал механически перебирал бумаги полковника. Ох, что будет, что будет. Где же на всех коконов то напастись? Первый то небось ликует. Уже видит себя Иваном Великим красным солнышком. Царем всея Руси. А нам служивым что делать? Эх, если бы не примерка. Купил бы кокон, нашил бы карманчик на рубашку и носи спокойно. Он открыл ящик стола и вытащил рекламный проспект на девяти языках. Пролистав картинки апокалипсиса и схему кокона, он в который раз стал читать условия приобретения. «После получения приглашения на индивидуальную подгонку, покупатель должен явиться в Череповец и зарегистрироваться в центре продаж. Процедура подгонки легка и безболезненна, занимает около тридцати минут.» Вот козлы! Может эта подгонка и не нужна никому. Скоты. Специально небось придумали.

Раздался звонок.

– Кто?

– Вашингтон, 18 96.

– Соединяй.

– Павел? Привет.

– Здорово. Чего звонишь, предатель?

– Ну что ты, Паша, какая сейчас разница? Как у вас с коконами?

– Ты что Вова, совсем там охуел на харчах американских? Ты с кем разговариваешь? Ты как смеешь мне вообще звонить? Свалил в штаты, продал товарищей, ну и сиди там.

– Да не кипятись ты, Паша. Дело ведь действительно серьезное. Мы предполагаем некоторые шаги, но нужно согласовать с вами. А то, как бы не получилось как всегда.

– С тобой что ли согласовывать?

– Со мной Паша, со мной. Я теперь первый зам директора ЦРУ с такими полномочиями, что по коконам даже директору не докладываю, только президенту.

– Спасибо проинформировал, а то мы и не знали. Ну и чего предлагаешь?

– Прилечу я Паша поговорить. Вернее, уже лечу. Я сейчас над Ирландией. Давай пообедаем и поговорим обо всем.

– В Лефортово мы с тобой поговорим, на допросе. Ты что забыл, что к пожизненному приговорен заочно?

– Вот, и помилуете заодно. А то уж десять лет как приговорили, а я все живой и на свободе. В общем, через пару часов запрошу посадку, а в два буду готов встретиться. Договорились?

– Раскомандовался, прилетишь, посмотрим с чем приехал, тогда и решим.

– До встречи.

– Не болей.

Генерал грюкнул трубку на рычаг, встал и подошел к сейфу. Открыл дверцу, покопался в стальных внутренностях и выудил тонкую папочку. Достал листок, пробежал глазами и положил в портфель. Пора ехать, подумал он и почему-то жалобно посмотрел на часы.

Глава вторая. Совет

12 мая 2017 года. 9.40. Зал совещаний. Кремль. Москва

«Опять он опаздывает. Вот привычку барскую завел. Небось пока у нас работал вовремя приходил. Ох, дела царские, неисповедимые.» Павел Леонидович вздохнул и зашелестел бумагами.

– Президент Российской Федерации!

Все встали, стул министра путей сообщений задел соседний и опасно накренился. Испуганный министр едва успел предотвратить его падение. Президент едва заметно поморщился, но ничего не сказал. Сев на свое место, оглядел присутствующих и тихо пригласил садиться. В зале водрузилась тишина. Президент всматривался в присутствующих на совещании людей. Глаза у него были не выразительные, как бы поддернутые едва заметной пленкой. В народе такие глаза зовутся «рыбьими». Пауза затянулась, но никто не шевелился. Все знали эту привычку. Таким образом, создавался психологический настрой. Иногда в глазах мелькала веселая искорка, но не сегодня. На присутствующих смотрел немигающий взгляд цвета легированной стали.

– Доброе утро – наконец-то выговорил президент.

Присутствующие изобразили поклон, наклонив голову вперед.

– Тема совещания известна. Надеюсь, что у каждого было время глубоко изучить проблему. Мы впервые собираемся в столь широком составе по данному вопросу и это не случайно. Время разведки и сбора информации прошло, пора переходить к действиям.

Произнося эти слова, президент посмотрел на право, где располагались министры связи, культуры и спорта. Зал для совещания был выбран не большой. В нем практически не было мебели, кроме огромного круглого стола, за которым и разместились присутствующие. Огромные окна, были зашторены легкой почти прозрачной тканью. Казалось, что через нее можно было разглядеть Москву. Но это была иллюзия. Ничего не возможно было рассмотреть. Да и не удивительно. Ибо зал этот носил гордое имя Петровский, а неофициально назывался «вечерний». Находился он во внутренних помещениях и никаких окон во вне не имел. Людям, не посвященным в эту тайну, не могло и в голову прийти, что до внешних стен от этого зала, где три, а где и все десять метров.

– То, о чем мы будем говорить сегодня, имеет колоссальную важность для нашей страны. Прошу всех быть внимательными, высказываться по возможности кратко и конструктивно. Итак, начнет Сварог. Прошу Андрей Васильевич.

– Уважаемый Президент, уважаемые Господа. Мне было поручено контактировать с представителями череповецкого комбината на полуофициальной основе, так сказать. Я встречался неоднократно и зондировал почву в разных, так сказать, направлениях. Выводы неутешительны. Нужно признать, что в настоящий момент, федеральная власть утратила свой контроль над череповецким комбинатом и городом Череповец в целом. Технология, которой обладает комбинат, дает возможность диктовать любые условия. На встречах, представители комбината, вели себя спокойно, агрессии не выказывали, но и заинтересованности в предложениях не ощущалось. Принцип равенства, провозглашенный собственниками комбината, не нарушается. На любые предложения изменить существующие правила или цены, реагируют категорическим отказом. Вместе с тем, готовы сотрудничать с правительством на общих основаниях, в порядке общей очереди, так сказать. Кстати, об очередях. Я не в курсе насчет технологий, но производительность у них чудовищная. Несмотря на то, что заказы на коконы все прибывают, мне не показалось, что это хоть каким-либо образом беспокоит комбинат. Они явно не испытывают дефицита не в сырье не в прочих ресурсах. Мое предложение.

Андрей Васильевич на мгновенье остановился, обвел взглядом присутствующих, и произнес.

– Принять сложившееся условия, как свершившейся факт и разработать стратегию использования коконов на благо России и укрепление вертикали власти. Спасибо.

Сварог сел. Внешне он выглядел спокойным, только маленькая жилка, практически скрытая воротом рубашки, учащенно билась. Это проявление волнения было настолько малозаметным, что его почти никто и не увидел, кроме трех – четырех человек, близко знавших Андрей Васильевича.

«А предложение то не согласованное. Что-то это на рогатого не похоже», подумал Калинин.

Президент молча посмотрел на управляющего делами, слегка кивнул и посмотрел на Калинина.

– Что ж, мысль понятна. Вам слово, Павел Леонидович.

Калинин, немного наклонил к себе гибкую головку микрофона, нажал кнопку и заговорил.

– Уважаемый Президент, Господа. Служба федеральной безопасности, постоянно работает над изучением этого вопроса. В настоящий момент, многое стало яснее, чем полгода назад. Известны все ключевые фигуры комбината. Мы отслеживаем практически все заказы. Это дает нам огромные оперативные преимущества перед нашими коллегами из других стран. Вместе с тем, нельзя не отметить, что сам факт присутствия данного производства в нашей стране неоднозначен. Сегодня практически ясно, что едва ли мы сможем каким-либо образом контролировать производство и распространение коконов. Однако, практически ясно, что едва ли мы сможем каким либо образом контролировать производство и распространение коконов. не выка нельзя не отметить, что уникальность данной технологии дает нам возможность использование коконов в интересах поддержания порядка в стране и укрепления власти.