Страница 9 из 15
[Смилга]: Вчера ночью получил телеграмму из Вятки, из которой видно, что наши войска заняли Нолинск и готовятся к операции против Уржума. О размере наших сил сведений не имею, но знаю, что у них есть артиллерия. Сегодня в 7 часов утра мы отправили на пароходах 600 штыков при 2 орудиях и 10 пулеметах при 3 броневых автомобилях, из которых один пушечный. Отряд [следует] на Галево. Только что говорил с Кольчевским, который сообщил, что они со своей стороны тоже высылают отряд. Я полагаю, что соединенными силами удастся ликвидировать ижевско-воткинскую историю. Вообще же нас сильно пугает 2 армия. Мы сейчас совершенно не уверены за наши правый фланг и тыл. Сообщите, чем мы можем вам помочь. Я хотел привести к вам наших коммунистов-офицеров, но не мог проехать в Галево, попал там под ружейный и пулеметный огонь. У нас здесь довольно много дельных работников.
[Блохин]: Очевидно, вы не вполне осведомлены с положением о 2 армии, которая находится положительно в кольце и не имеет в запасе ни одного снаряда и ни одного патрона…
В настоящее время я не имею в своем распоряжении ни одного солдата в резерве, все посланы в дело и со всех сторон преследует неудача…
Будьте добры предупредить части, действующие против Степанова со стороны Вятки, что с нашей стороны от Вятских Полян к Уржуму были посланы роты Полтавского полка при двух судах, вооруженных артиллерией, при комиссаре Бабкине. Причем 20-го числа эти части имели бой под Шурмой, рассеяли выступившие против них части степановцев. […]
Нахожусь в Вятских Полянах с 50-ю человеками, набрав с улицы, и положительно не представляю себе, как можно, сидя здесь, без посторонней помощи, вывести армию с кольцевым фронтом, без резервов, без тыла, без огнестрельных запасов и даже без связи со своими частями. Предупредите ваши части, отправляющиеся в Галево, что там белогвардейцами захвачен большой пароход «Байрам Али». Вот и все. Я предполагаю со штабом пробраться в Вятку, чтобы успеть сделать что-нибудь для улучшения положения и чтобы найти базу для продолжения работы по организации армии и борьбы, что при данных условиях и на протяжении всего полученного опыта в данных условиях жизни и деятельности по селам и маленьким городишкам положительно невозможно. Будьте добры, распорядитесь, чтобы совместно с частями, идущими против Степанова, сюда, в Вятские Поляны, из Вятки немедленно были высланы запасы огнестрельного [оружия] в количестве, которым располагает Вятский губернский военный комиссариат. Нужда острая во всем и особенно в 6-дюймовых снарядах, которых на две полубатареи осталось только 200 штук. Что вы скажете на это?
[Смилга]: Скажу только одно, дела ваши – сугубая дрянь. Вятку извещу, Красноуфимск тоже. Буду бить тревогу в Москве и Питере, чтобы они вам дали свежих сил. Но, по моему мнению, ваш переезд в Вятку – есть смерть 2 армии. Мы во что бы то ни стало пробьемся к Сарапулу. Надо держаться где-нибудь поближе к войскам. Вот и все, что я мог вам сказать. Смилга.
[Блохин]: Что же я могу здесь делать и в чем может выразиться мое управление, когда я постоянно пребываю на линии фронта, тогда как штабы других армий находятся в центрах за несколько сот верст от фронта и располагают всеми ресурсами для формирования и снабжения? Естественно, смерть армии близка, если я буду сидеть у моря и ждать погоды, опираясь и будучи в зависимости от штаба, хотя бы и вашей славной армии, что совершенно нецелесообразно. Кроме того, хотелось бы знать, что до сих пор сделано областным комитетом для 2 армии. Я не видел никакого проявления заботы или внимания, или участия. До сих пор играл роль какого-то буфера, который толкут со всех сторон, ставят непосильные задачи и не дают никаких средств к их решению. В дальнейшем я буду более самостоятелен. Пока до свидания. Т. Новиков спрашивает, как дела у вас под Екатеринбургом?
[Смилга]: Под Екатеринбургом сейчас затишье, борьба разведчиков. Но скоро там разыграются крупные операции. До свидания, всего хорошего…»[32]
Из этого разговора видно, что Восточный фронт красных трещал по швам. А если говорить словами члена РВС-3 Смилги, [33]«дела – сугубая дрянь».
А вот что докладывал председатель военно-следственной комиссии Реввоенсовету 2‐й армии об обстоятельствах поражения отряда армии в бою за пристань Галёво и отступлении частей вниз по р. Каме 21–24 августа 1918 года:
«…21 августа штаб 2 армии во главе с т. Блохиным переезжает в Вятские Поляны. Для руководства операциями против Ижевска создается Военный совет ижевско-воткинского направления. 21 и 22 августа Военсовет производит учет воинских частей г. Сарапула с тем, чтобы собрать все возможное и послать в Гольяны на подкрепление действующего там отряда т. Антонова (член Высшей военной инспекции при т. Мехоношине) и попытаться очистить пристань Галево от белых. Сделать это было необходимо, чтобы открыть путь на Пермь и двинуть на Сарапул застрявшую в Осе баржу с патронами и снарядами.
Выясняется, что боеспособных частей, могущих быть брошенными против Ижевска, в Сарапуле нет. Всё же 22-го к вечеру т. Антонов и член Военсовета Кузьмин уезжают в Гольяны со Ржевским кавалерийским отрядом (60 человек). Перед отъездом т. Антонов был поставлен в известность о только что полученной телеграмме т. Берзина о посылке из Перми пароходами для совместной операции против Воткинска отряда в 600 штыков с двумя пушками и броневиком. В телеграмме указывалось место высадки отряда для установления с ним связи. 23 августа т. Антонов делает самостоятельное наступление на Галево, встречается там с крупными силами противника и терпит полное поражение. Вечером 23 августа, после переговоров с ним, Военсовет отдает распоряжение частям, стоящим в Гольянах, отступить на Сарапул для следования вниз по Каме. 24 августа днем отряд т. Антонова, поспособствовавший его поражению под Галево, еще ранее самостоятельно снялся с Гольян и прибыл в Сарапул…
Председатель военно-следственной комиссии
при РВС 2 армии Н. Соколов»[34].
Находясь в Вятских Полянах, командарм-2 чувствует себя не в своей тарелке: полная незащищённость и оторванность от центра заставляют уже немолодого полковника цепенеть от страха. Именно поэтому сразу после разговора со Смилгой Блохин приказывает капитану штабного парохода уходить из села вверх по течению в направлении уездного города Малмыжа. Однако, прибыв туда, командарм ещё больше приуныл: несмотря на то что накануне под Шурмой (менее 70 км от Малмыжа) степановцев рассеял Полтавский полк, в городишке оставалось много сочувствующих. Правда, к приезду штабного начальства уездный центр, казалось, вымер – ни мятежников, ни местной власти: все либо разбежались, либо попрятались по домам. К красным местные отнеслись крайне настороженно.
И тогда командарм принимает, как ему показалось, «соломоново решение»: оставляет за себя на штабном пароходе в Малмыже своего заместителя Ивана Максимова, а сам вместе с комиссаром Котомкиным отправляется в Вятку. Причём не особо торопится: если путь от Вятских Полян до Малмыжа по реке занял каких-то два часа, то из Малмыжа до Вятки (правда, уже не на «Альберте») – целых пять дней (с 24 по 28 августа), что для прифронтовой зоны почти преступно.
В Вятке так и расценили. Ссылки Блохина на то, что задержка в пути произошла из-за беспорядков, связанных с подавлением красными частями степановского мятежа в Уржуме и Нолинске, ни к чему не привели.
Согласно приказу командующего северо-восточным участком фронта М. Кедрова от 12 августа 1918 года, был создан так называемый Вятский укрепрайон, командовать которым поручили бывшему штабс-капитану А. Медведеву. Командующий Вятским укрепрайоном тов. Медведев прибыл в Вятку лишь 21 августа и, не мудрствуя лукаво, обвинил командарма-2 и его комиссара в дезертирстве, после чего арестовал. От расстрела Блохина спасло донесение (№ 9278 от 29 августа 1918 г.), отправленное им из Вятки в штаб фронта на другой день по прибытии в губернский центр:
32
Куликов К. И. В боях за Советскую Удмуртию. Ижевск: Удмуртия, 1982. С. 47–49. // РГВА. Ф. 176. Оп. 3. Д. 89. Л. 149–156. Телеграфная лента.
33
Первым командующим 2-й армией Восточного фронта (в должности находился до 26 июня 1918 г.) был В.В. Яковлев (Мячин), позже перешедший к белым. Следующие двое командующих – Ф.Е. Махин (с 26 июня по 3 июля 1918 г.) и А.И. Харченко (3–4 июля) – также перешли на сторону противника. После названных перебежчиков командующими 2-й армией были: В.Н. Блохин (14 июля – 3 сентября 1918 г.), И.Ф. Максимов (врид. 3-27 сентября 1918 г.) и В.И. Шорин (28 сентября 1918 – 16 июля 1919 г.).
34
РГВА. Ф. 169. Оп. 1. Д. 10. Л. 6. Подлинник.