Страница 14 из 15
М. Пьяный Бор
2 июля 1918 г.
2 час. 23 мин.
Без боя Уфы не сдавайте. Помните, когда нужно маневрировать к левому флангу Тухачевского.
Главнокомандующий Муравьев[50].
Совсем иной жизненный путь прошёл другой беглый командарм-2 Фёдор Евдокимович Махин (1882–1945). Он родился в Иркутске в старообрядческой семье ветерана туркестанских походов и Крымской войны, кавалера полного банта знака отличия Военного ордена урядника Оренбургского казачьего войска Евдокима Васильевича Махина.
После окончания в 1904 году Оренбургского казачьего юнкерского училища по первому разряду был выпущен в чине хорунжего и направлен на службу в 6‐й Оренбургский казачий полк. В 1908‐м получил чин сотника и поступил в Николаевскую академию Генерального штаба. По окончании Академии по первому разряду был причислен к Генеральному штабу. В Первую мировую войну Ф. Махин служил в штабах 8‐й и 6‐й армий и 47-го армейского корпуса. В и[51]юле 1917 года Фёдор Евдокимович был назначен на должность начальника штаба 3‐й стрелковой дивизии.
Историк А. Ганин пишет, что Махин, уважительно относясь к отцу, даже став штаб-офицером, никогда не курил в его присутствии[52]. Так проявлялось семейное взаимоуважение.
Служить бы и дальше офицеру чинно и справно, если б однажды судьба не схлестнула его с социалистами-революционерами (эсерами); причём эти объятия оказались настолько тесными, что Махин на раз-два возглавил штаб военной организации эсеровской партии. Считается, что именно по приказу ЦК ПСР (партии социал-революционеров) он поступил на службу в Красную армию, возглавив аж оперативное отделение штаба военного руководителя Московского района[53]. После этого Махина ждал новый ответственный пост: 18 июня 1918 года председатель Высшей военной инспекции Н. Подвойский подписывает приказ о назначении его врио начальника Уфимской советской дивизии и одновременно – военруком Уфимского губернского комиссариата по военным делам и начальником временного полевого штаба при комиссариате[54].
Из телеграммы Махина командовавшему войсками в районе Уфа – Самара В. Блохину от 18 июня: «Согласно приказания наркомвоенмор товарища Подвойского я сего числа принял командование войсками против чехословаков по линиям Уфа – Самара и Уфа – Челябинск. Военрук Махин»[55].
А это из приказа № 146 от 17 июня 1918 года председателя Высшей военной инспекции Н. Подвойского: «…Во главе всех сил, действующих на самаро-челябинском направлении, мною оставляется временный полевой штаб, учрежденный моим приказом от 13 июня № 138 при Уфимском губернском комиссариат по военным делам, во главе с прибывшим вчера ночью, по моему вызову из Москвы, товарищем Генерального штаба Махиным, обладающим великим боевым опытом, запасом совершеннейших знаний, и другими опытными военачальниками с прочно установленной боевой репутацией. Товарищ Махин – военный руководитель Уфимского губернского комиссариата – ни один день не оставался в стороне, когда правительство призывало к созданию вооружённых сил Российской Федеративной Советской Республики…»[56]
Таким образом, военруку Махину было поручено руководство боевыми операциями против чехословаков на миасском и кинельском направлениях.
События развивались стремительно, и уже через девять дней, 26 июня, декретом РВС Восточного фронта № 8 новым командующим 2‐й советской армией (предыдущий командующий, тов. Яковлев, как мы знаем, бежал) назначается Фёдор Махин. [57]
Секретарь Уфимского губкома РКП(б) Г. Котов писал: «Центр, очевидно, придавал Уфе в то время большое значение, и этот фронт бросать не намеревался. Поэтому в Уфу из центра со всеми надлежащими мандатами и прислан был эсер Махин. Как внешний его вид, так и манера держать себя не вызывали у нас никакого подозрения. Наоборот, на заседании расширенного губсовнаркома, где Махин делал доклад о том, с какими целями и задачами он послан к нам центром, он произвел на всех положительное впечатление…»[58]
Вообще, история назначения на должность командарма-2 долгое время была покрыта мраком, пока не стала известна подоплека в этом деле некоего прапорщика Н. Мартьянова, в прошлом товарища прокурора Тифлисской судебной палаты, тоже из эсеров, служившего в штабе советского Восточного фронта.
Один из членов ПСР, некто И. Дашевский, на процессе эсеров в 1922 году упомянул о Мартьянове следующее: «Одновременно с Махиным было решено послать другого нашего давнишнего военного работника, еще по Петрограду, по фамилии Мартьянов, бывшего в небольшом чине, кажется в чине прапорщика или подпоручика, имевшего знакомство с Махиным, работавшего по установлению связи и информации. Кажется, он был назначен к Махину именно на должность начальника связи штаба. В частности, мы имели определённое предположение, что именно Мартьянов, известный нам с этой именно стороны как чрезвычайно расторопный, распорядительный и пронырливый работник, сумеет легче и быстрее всего организовать связи Махина с нашими товарищами как по ту, так и по эту сторону фронта… Махин получил назначение, вместе с Мартьяновым отправился на фронт и спустя некоторое время в районе Уфы перешел на сторону Самарского комитета Учредительного Собрания. Вместе с ним перешел и Мартьянов»[59].
Бывший член боевой организации эсеров, а потом – и ЦК партии эсеров, – Михаил Веденяпин-Штегеман писал: «Выполнение задачи, поставленной военной секцией Ц. К. партии, при указанных условиях могло быть возложено только на лицо с[о] специальным военным образованием и военным опытом. Таковым и являлся в партии Генерального штаба подполковник Махин. Он должен был принять на себя обязанность начальника штаба большевистских войск, действовавших в Уфимском районе, составить свой штаб из партийных эсеровских работников и сделать всё для скорейшей и безболезненной ликвидации и борьбы за овладение этим районом»[60].
Впрочем, Махин наломал дров ещё до своего назначения командармом. Например, на заседании военного совета в Уфе 24 июня он возражал против создания Горного штаба для ведения партизанских действий и диверсионной работы на железной дороге против наступавших чехословаков. Несмотря на то что совет всё-таки решил создать такой штаб, Махину якобы в последний момент удалось сорвать этот план. Как отмечал тот же Веденяпин, «подобная порча железной дороги надолго бы прекратила сообщение России с Сибирью и поставила бы железнодорожных служащих Самаро-Златоустовской дороги в безвыходное положение…»[61]
Г.Н. Котов: «Случалось мне, как секретарю парткома, бывать в штабе военрука Махина за информацией для комитета и для печати, он беседовал со мной всегда очень внимательно и серьезно, но жизнь в штабе шла, по-видимому, беспорядочно… Так продолжалось с неделю. Ознакомившись с делами на месте, Махин выехал на автомобиле на фронт – и не вернулся. Очевидно, ему было достаточно и недели, чтобы «наладить» нашу военную оборону. Он втерся к нам с заранее обдуманным намерением как провокатор, с целью предательства…»[62]
Факт перехода линии фронта командармом-2 Махиным именно на автомобиле подтверждает и полковник Станислав Чечек. По его версии, советский командарм со своим адъютантом выехал на автомобиле навстречу Чечеку и при встрече с ним заявил: [63]«Я начальник штаба красных войск в Уфе. Зная о вашем приближении, я разослал все части так, что вы можете войти в город беспрепятственно. Дальнейшее мое личное пребывание в городе – невозможно. Возвратиться туда мне нельзя… Идите на эту крепость смело, не раздумывайте, достаточно одной части, чтобы забрать город»[64].
50
Директивы фронтов. Т. I. С. 393.
51
Николаевская академия Генерального штаба – высшее военное учебное заведение Российской империи. Официальное название при создании – Императорская военная академия. С 1855 года носила название Николаевская академия Генерального штаба (в память императора Николая I); с 1909 года – Императорская Николаевская военная академия.
52
Ганин А. В. Указ. соч. С. 28.
53
РГВА. Ф. 11. Оп. 5. Д. 122. Л. 357.
54
Ганин А. В. Указ. соч. С. 77.
55
Там же. // РГВА. Ф. 106. Оп. 1. Д. 8. Л. 146.
56
Там же. С. 77–78.
57
Военрук Махин был назначен временно исполняющим должность командующего 2-й армией. (РГВА. Ф. 106. Оп. 1. Д. 2. Л. 9, 19.)
58
Там же. С. 82–83. // Котов Г. Н. Партийная и советская работа в Уфе в 1918 году. С. 308.
59
ЦА ФСБ РФ. Н-1789. Т. 26. Л. 409.
60
Ганин А. В. Указ. соч. С. 75.
61
Там же.
62
Там же. С. 78. // Котов Г. Н. Партийная и советская работа в Уфе в 1918 году. С. 309.
63
Некоторые исследователи считают, что Махин убыл к противнику на поезде
64
Там же. С. 86. // Чечек С. От Пензы до Урала (доклад, сделанный в Обществе участников волжского движения). // Воля России (Прага). 1918. № 8–9. С. 264.