Страница 6 из 6
Оглядываясь назад, я понимаю, что Эми и Алексу пришлось многое пережить. Они росли в любящей, но весьма необычной семье. Помимо безумия, окружавшего Митчелла, сразу после рождения Алекса я стала хуже себя чувствовать. Ощутила странные покалывания в теле. Словно уколы множества иголок, которые иногда продолжались часами. Мне было всего 24, так что я даже не думала о серьезном заболевании.
Врач предположил, что я страдаю от постродовой депрессии, и выписал мне антидепрессант под названием «Амитриптилин». С одной стороны, это хорошо. Но я еще не знала, что мои симптомы были ранними проявлениями рассеянного склероза. Если бы этот ярлык навесили на меня в столь раннем возрасте, боюсь, я бы считала себя больным человеком и, возможно, отдалилась бы от жизни. Мой врач предложил мне посетить невролога для прохождения спинномозговой пункции (неприятной процедуры, в ходе которой у вас берут пробу жидкости, находящейся вокруг мозга и в позвоночнике, чтобы выявить нарушения), но результаты ничего не показали. Я просто продолжала жить.
Все это случилось до того, как я забеременела Эми. Помню, как во время одного из приемов мне посоветовали дважды подумать, прежде чем рожать. Я очень возмутилась такому комментарию, потому что верила, что все пройдет отлично, что это ощущение, чем бы оно ни оказалось, скоро исчезнет. Так и случилось. Однако я стала замечать, что утомляюсь быстрее, чем люди моего возраста, и у меня постоянно плохое настроение. Прибавьте сюда двоих детей – просто вечная усталость. Но я шла вперед.
Хоть эта болезнь и раздражала, она совершенно не изменила моей решимости. Я всегда стремилась к тому, чтобы меня знали как человека, который может что-то делать, а не наоборот. Так или иначе, я продолжала подрабатывать и быть за двоих родителей дома. Сейчас я могу сказать, что Митчелл бывает самым милым мужчиной на свете, и нам повезло сохранить хорошие отношения. Но когда дети были маленькими, Митчелл все время работал, зарабатывал деньги. Уайнхаусы были хороши в приумножении капитала. Тем более на дворе были 1980-е, когда все старались сколотить состояние. Мы были, наверное, единственной семьей на Осидж-Лэйне, владеющей «Ягуаром» и серебристым «Роллс-Ройсом», припаркованными у дома. Помню, как Алекс пришел домой из начальной школы, жалуясь, что никто из его друзей не верит, что у его папы есть «Роллс-Ройс». «Но это правда, мама. Он же правда есть, да?» – спрашивал он, а я всегда отвечала: «Да, Алекс, у него он ПРАВДА есть».
Когда родился Алекс, Митчелл работал в компании по установке стеклопакетов. Он продолжал трудиться там и после появления Эми, но теперь всегда брал двойные смены. Митчелл, храни его Господь, может быть таким выпендрежником; как быстро он деньги зарабатывал, так быстро он их и спускал – на одежду, туфли, машины и друзей. По возвращении с работы он усыпал Эми и Алекса подарками, а весь дом наполнялся любовью. «Папочка, папочка!» – кричали дети, как только слышали скрежет в замке. Они очень радовались его возвращению – бросались к нему, долго обнимали и целовали.
Эми говорила о «папочке Митчелле» и «Митчелле Уайнхаусе» как о двух разных людях. Митч Уайнхаус был потрясающим рассказчиком, который усаживал ее к себе на колени и рассказывал ей «митчеллизмы» – семейные истории о старом Восточном Лондоне, о гангстерах и спекулянтах. А был также «папочка Митчелл», который, только вернувшись, снова куда-то убегал. Даже сейчас Митчеллу сложно долго сидеть на месте. Он встает и начинает заниматься чем-нибудь еще. Он просто такой.
Наши дети ничего от него не хотели. Они любили его, и он любил их, но об их физических и эмоциональных потребностях все время заботилась я. Я не буду лгать, что никогда не высказывала Митчеллу претензий по этому поводу. Иногда я страшно изматывалась и уставала, но старалась играть свою роль, потому что Митчелл много работал. «Дженис, тебе придется с этим справляться, так будет продолжаться еще долго», – думала я. Но иногда, лишь иногда, мне хотелось передать бразды правления кому-нибудь другому.
Смотря в прошлое, я жалею, что мы проводили так мало времени вместе всей семьей.
Глава 2. Мой ребенок
Мне нравилось быть мамой Алекса и Эми, но с подросткового возраста я всегда любила бросать себе вызовы. Когда у меня появилась семья, это желание отошло на задний план, но не исчезло. Поэтому, когда Эми исполнилось три года, я поступила в Открытый Университет.
Сначала я хотела получить гуманитарное образование, но там не осталось мест, так что мне пришлось поступить на научное направление. По счастливому стечению обстоятельств моя подруга Стефани подала документы туда же, и мы стали учиться вместе. У нас обеих были дети, и дистанционная форма обучения позволяла нам заниматься на дому. Курс был достаточно гибким, так что мне удавалось забирать детей со школы, подрабатывать и заниматься по вечерам.
Для нас получение второго образования не было способом продемонстрировать женскую свободу. В 1960-х мы со Стефани уже были подростками, однако не участвовали в феминистских движениях тех лет. Мы были двумя обычными мамами, которые стремились к чему-то большему, чем рождение детей и жизнь в пригороде. Лично мне хотелось доказать самой себе, что я не глупая и что могу стать квалифицированным специалистом. Не считая фармацевтических курсов, я нигде не училась после школы, так что это образование стало для меня первым. Правда, я не осознавала, какими одухотворенными были те годы. Я вспоминаю их с чувством гордости и восхищаюсь тем, как хорошо я со всем справилась.
Все вечера были одинаковыми. Я кормила и купала детей, а потом читала им книги на втором этаже. Когда Эми была маленькой, она любила сказку «Златовласка и три медведя» и всегда слушала ее, хихикая и широко раскрыв глаза. Еще ей нравились «Кот в шляпе» Доктора Шлюза, «Почтальон Пэт» и «Паровозик Томас». Мы усаживались в комнате Эми, которая находилась в передней части дома, и она пролезала под мою руку, одетая в свою пижаму. Алекс обычно укладывался рядом, и мы открывали книгу.
Стефани рассказывала мне, как однажды она забирала Эми из подготовительной группы. Эми держала в руках какое-то сочинение. Кажется, оно было о школьной поездке. Эми громко и с выражением читала его, выходя из дверей кабинета. Другой родитель, услышавший это, похвалил, что Эми хорошо читает в столь юном возрасте. Я рано поняла, что она была одаренной и быстро училась. Я поддерживала все ее начинания, потому что она быстро схватывала любую информацию.
Еще мне очень нравилось, что она унаследовала мою любовь к мультяшному персонажу Снупи. Когда я была маленькой, у моего брата Брайана была плюшевая игрушка Снупи, которой он очень дорожил. Когда я тайком взяла его комиксы Peanuts, чтобы понять, что к чему, то сразу же подсела на захватывающую историю об интроверте Чарли Брауне и его глупой, но милейшей собаке. Так что я читала эти комиксы для Эми и Алекса.
Когда дети засыпали, я делала себе чашку чая, открывала учебники и занималась до поздней ночи на диване в гостиной. Маленькие Алекс и Эми привыкли видеть меня за учебой, и мне хотелось, чтобы они замечали книги у меня в руках. Особенно сильно мне хотелось, чтобы Эми поняла: я больше чем «мамочка». Чтобы она усвоила: если хвататься за возможности, то добиться можно всего. Сейчас мне кажется, что я мыслила прагматично и, возможно, неосознанно указывала Эми, какого будущего для нее хочу. Наш дом определенно был хаотичнее других, однако я считала, что детей лучше учить на своем примере, чем все время ругать.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.