Страница 27 из 29
Удостоверившись, что справиться с нагромождением мебели у меня элементарно не хватит физических сил, я в приливе ярости пнула дверь и с клокочущим внутри раздражением взглянула на себя в маленькое настенное зеркало. Помимо того, что с такой пожеванной физиономией меня можно было запросто посылать на конкурс красоты среди зомби, созерцание «мерзкого стекла» внезапно подарило мне кое-что еще: прямо позади меня в ванной комнате располагалось затянутое непрозрачной пленкой окно.
ГЛАВА XVIII
Великолепно понимая, что другого выхода, кроме как выбираться на улицу через оконный проем, у меня объективно не было, я для проформы немного потопталась на месте и решительно вскарабкалась на подоконник. К счастью, беспечные европейцы в отличии от моих наученных горьким опытом квартирных краж соотечественников не оснастили окно прочной металлической решеткой, и мне удалось достаточно просто покинуть ставшую моей тюрьмой ванную. Перед тем, как спрыгнуть на землю, я настороженно огляделась по сторонам в поисках караулящего меня под окошком Урмаса, однако, следов присутствия второго пилота в обозримой перспективе не наблюдалось. То ли поглощенный своими мыслями Урмас допустил досадную оплошность в расчетах и банально выпустил спасительное окно из вида, то ли он изначально знал о его существовании, а нагромождение мебели под дверью было призвано лишь помочь ему выиграть время и скрыться из-под моей опеки, пока я не сообразила, что делать дальше. Так или иначе, подлый и бессовестный план Урмаса сработал на все сто процентов: закрыв меня в ванной, он получил хорошую фору, и когда я, наконец, спустилась с подоконника, мне оставалось лишь уповать на его благоразумие и страстно надеяться, что он не успел совершить непоправимых поступков.
Я пулей влетела обратно в домик, будучи готовой увидеть плачевный результат очередной попытки суицида и уже морально настроенной на оказание первой помощи, но второго пилота внутри не оказалось. Я пробежала по комнатам и даже на всякий случай проверила шкаф, но Урмас как в воду канул. Я не имела ни малейшего представления, куда он делся и где мне его теперь искать. Методично обшаривать окрестности и смотреть, не вздернулся ли он на ближайшей елке? Ладно, поиграем в следопытов и попробуем определить примерное направление по отпечаткам обуви на снегу. Стоп машина! На снегу?
Дабы удостовериться в своих подозрениях, я опрометью выскочила на крыльцо, и на несколько секунд превратилась в соляной столб. За ночь с погодой и природой произошло абсолютно невообразимые метаморфозы: еще вчера в лесу гулял пронизывающе холодный ветер и яростно бушевала заметающая лыжные трассы снежная буря, а сейчас повсюду зеленела травка, светило яркое солнышко и бодро чирикали первые утренние пташки. Не дать, не взять, погожий летний денек: на безупречно чистом небе ни облачка, буйная растительность цветет и благоухает, а на то, что зимой здесь проходит полноценная лыжня и вовсе нет никаких намеков. Да и температура окружающего воздуха явно не соответствовала нынешнему времени года: уж на что в Восточной Европе мягкий климат, но не до такой же степени: если на рассвете настолько тепло, ближе к обеду наступит жара, как в Ташкенте. Ладно, предположим, за ночь снег растаял, и вся влага впиталась в почву, но неужели все эти листочки, цветочки и прочая флора ухитрилась распуститься и налиться соком практически в мгновение ока? Да по идее при столь резкой смене погодных условий растения непременно должны были пожухнуть и завянуть, но мне на глаза принципиально не попадались какие-либо признаки пагубного воздействия вчерашнего катаклизма…
Почувствовать себя сошедшим со страниц приключенческого романа Фенимора Купера персонажем мне на фоне происходящего, естественно, не удалось. Даже если Урмас и дал деру в лес, на бегу он разве что местную разновидность травки-муравки слегка примял, но и та давно успела распрямиться обратно. Сколько бы я не вертела головой, ничего, кроме весьма бездарной имитации взбесившегося флюгера, я в итоге не достигла: второй пилот успешно воспользовался мои пребыванием взаперти и растворился среди хвойных деревьев, не оставив мне прощальной записки. Одним словом, положительным обстоятельством в этой отдающей неприятным душком истории можно было считать разве только обнаружившееся в ванной комнате окно – всё остальное с лихвой изобиловало загадками, и наводило на мысль о новом повороте в череде мистических событий, сопровождавших нас с момента крушения злополучного «Арбуза».
Так или иначе, с Урмасом или без него, я должна была двигаться вперед. Ловить в гостевом доме было определенно больше нечего, даже консервы и те мы вчера употребили в пищу, а сидеть в кресле и до второго пришествия пялиться в телевизор я при любом раскладе не собиралась. Моя натура требовала активных действий, и после коротких размышлений, я все-таки решила в одиночку идти в Мендзыгуже. Можно было, конечно, до бесконечности нарезать круги по лесу и самозабвенно драть голосовые связки, выкрикивая имя Урмаса, но интуиция настойчиво отговаривала меня от подобного выбора, и если честно, я была всецело солидарна с ее мнением. Заведомо бессмысленное занятие хаотично метаться между разлапистыми хвойными, пытаясь отыскать иголку в стоге сена, а с учетом, что сия «иголка» совсем не жаждет быть мною найденной, я скорее всего лишь зазря потрачу время. Не то, чтобы мне прямо было куда спешить, но, пора бы, черт подери, взглянуть уже в глаза жестокой правде, и признать, что полиция справиться с оперативно-розыскными мероприятиями гораздо эффективнее дилетанта вроде вашей покорной слуги. Сдам Урмаса Лахта, что называется, с потрохами: расскажу, как на духу, где он зарыл «черный ящик», и пусть компетентные органы потом сами восстанавливают картину развернувшейся на борту авиалайнера драмы, а мне сейчас главное выйти на связь с мамой и сообщить ей, что услуги похоронного бюро в нашей семье уже не актуальны, и в большей мере мне нужен толковый адвокат, а не могильщик. И выгораживать Урмаса я тоже не стану – как выяснилось, он все равно не состоянии этого оценить, и единственное, в чем он нуждается, это не любовь, поддержка и сострадание, а квалифицированная консультация психиатра. А обиду на него мне, видимо, придется молча проглотить: как гласит народная мудрость, на больных ведь не обижаются!
Принять решение оказалось донельзя легко, а вот приступить к его непосредственной реализации далеко не так просто. Я мучительно копалась в памяти, силясь вспомнить, в какой стороне мы видели подъемник и другие признаки цивилизации, прежде чем по настоянию второго пилота кардинально отклонились от курса и свернули к агропоселению, но мозг упрямо отказывался выдавать необходимую информацию. Служившая мне ориентиром лыжная трасса в данное время выглядела как обычная лесная тропинка, и я рассудила, что искать обходные пути не следует: пойду вниз, а там разберусь, что к чему – выйду не в Мендзыгуже, так в другой населенный пункт, в сущности, мне это особо и без разницы.
Чем дальше я углублялась в лес, тем сильнее становились терзающие меня сомнения. Хоть режьте меня, но не могла погода поменяться так быстро и разительно, причем абсолютно без ущерба для здешней экосистемы. Несмотря на то, что красота вокруг стояла совершенно неописуемая, я находилась в постоянном нервном напряжении и почти не уделяла внимания природным достопримечательностям, но некоторые вещи было невозможно не заметить. Кристально чистые ручейки, отважно пересекающие тропинку, покрытые разноцветным мхом камни, ничуть не уступающие ирландским собратьям кустики клевера-трилистника и море ягод, навскидку очень похожих на чернику…. А какой воздух! Свежий, горный, пропитанный ароматом еловых веток – казалось бы, сказка, не прогулка, иди себе да радуйся, когда еще выпадет шанс пройтись по Польше туристическим маршрутом? Уже совсем скоро меня ждет небо в клеточку, и моцион в наручниках, так хоть надышаться в последний раз! Но полностью посвятить себя умиротворенному созерцанию живописной идиллии мне упорно мешало ощущение вопиющей неправильности происходящего, и как бы я не пыталась прогнать это навязчивое чувство, оно возвращалось вновь и с еще большей интенсивностью больно долбило мне в виски. Что-то странное и непостижимое случилось за ночь, и я осталась наедине с этой жутковатой неизвестностью.