Страница 12 из 31
–Рода, прикажите охране его вывести, – не выдержал Джон Уитмор, по-прежнему не отходящий от меня ни на шаг, – вы же видите, он не в себе!
–Чьи интересы вы отстаиваете, мистер Уитмор? – издевательски прищурился Дарен, – наша семья всецело вам доверяла, вы были для нас не только адвокатом, мы считали вас своим другом. Кто мог ожидать, что вы предадите Олдриджей, что вы швырнете под ноги этой девке наследство нашего отца? Это ведь вы удостоверили изменения в завещании, это вы не посмотрели на то, что на старости лет он лишился рассудка, это вы позволили ему оставить ни с чем своих родных детей, это вы продали душу дьяволу, провернув столь гадкое дельце. И после всего этого вы как ни в чем не бывало переступаете порог Олдридж-Холла и смеете мне указывать? Похоже, вы стали личным поверенным новоиспеченной леди Олдридж и охотно помогаете ей советами, чтобы лишить нас с Кейт малейших шансов вернуть наше имущество обратно. Вы отвратительны, мистер Уитмор, мне противно, когда я думаю о том, что вы столько лет были вхожи в наш дом!
–Это становится невыносимым! – вспылил адвокат, – я исполнял волю твоего отца, Дарен, и если его воля была такова, что он завещал состояние Олдриджей своей супруге, значит, у него были на то причины, и нам обоим они прекрасно известны, но я бы не хотел озвучивать их представителям прессы. Пора заканчивать с этим цирком! Финк, пусть охрана тщательно проверит журналистов, чтобы исключить любую утечку информации, а я отведу миледи наверх. И проследите, пожалуйста, чтобы сэр Дарен немедленно покинул Олдридж-Холл.
–Ты уже здесь командуешь, Джон? –осклабился Дарен, – что же она тебе посулила? Сколько она тебе отстегнула в обмен на лояльность? Неужели твоя верность Олдриджам так дешево стоит? И не смей науськивать на меня охрану, у меня есть гордость, я уйду сам, но сначала я хотел бы поставить в известность твою подопечную, что без боя я не сдамся, даже если мне придется остаток жизни провести в судах. И запомните, запомните все, я поступаю так не жадности, а лишь потому, что не могу позволить этой твари надругаться над памятью о моих предках. И вы, все те, кто пришел к ней на ужин, кто будет принимать ее в своих домах, кто подаст ей руку, как же низко вы пали в своем стремлении сохранить добрые отношения с Олдриджами. Но настоящий Олдридж – это не тот, кто обманом унаследовал наследство и титул, настоящие Олдриджи получили свою фамилию по праву. Потакая этой авантюристке, вы и сами опускаетесь на ее уровень, подумайте об этом! Прощай, «мамочка», я ухожу, но скоро ты еще обо мне еще не раз услышишь!
–Дарен, постой! –ухо саднило так сильно, что пульсирующая боль непрерывно отдавалась в виски, но я не могла всё бросить на полпути. Не для того я собрала здесь этих людей, не для того отправила приглашения детям Родрика, чтобы в самый ответственный момент поджать хвост. Да, я, черт возьми, самозванка в чужих драгоценностях, но это не отменяет необходимости довести начатое до конца и расставить все точки над I. Второй раз я уже не отважусь на публичное выступление, а сейчас, на адреналине, я еще, возможно, смогу разорвать замкнутый круг недоговоренностей.
ГЛАВА LXXXIII
Если бы Джон Уитмор запоздало не сообразил вынуть из нагрудного кармана платок и красноречиво протянуть его мне, я бы даже не задумалась о том, что мне срочно необходимо чем-то зажать безостановочно кровоточащую мочку уха, но недвусмысленные действия явно обеспокоенного моим состоянием адвоката заставили меня наконец вспомнить о своей травме и равнодушно приложить кусок белоснежной ткани к ране. Так и я стояла за трибуной, одной рукой судорожно удерживая микрофон, а другой фиксируя намокший от крови платок, и, наверное, мой вид был сейчас настолько устрашающим и жутким, что повисшая в зале тишина превратилась в звенящее безмолвие, пронизанное напряженным ожиданием финальной развязки. Казалось, никто не смел просто пошевелиться, дабы своим неловким движением не нарушить последние секунды хрупкого равновесия, хотя каждый из присутствующих великолепно понимал, что девятый вал уже навис над Олдридж-Холлом и в любой момент накроет всех собравшихся с головой.
–Я не собираюсь слушать твою двуличную болтовню, – вполоборота бросил Дарен, -мне это не интересно, и так знаю, что ты за птица. Продолжай и дальше строить из себя аристократку, но я не намерен на это смотреть. Идем, Кейт, нам больше нечего здесь делать. Олив, ты с нами?
–Нет, Дарен, я останусь и выслушаю леди Олдридж, – ледяным голосом отчеканила Оливия Саффолк, и достаточно громко, так, чтобы ее услышали окружающие, добавила, – кроме того, как врач, я могу сказать, что после твоей мерзкой выходки, ей скорее всего понадобится накладывать шов, и чем быстрее будет оказана медицинская помощь, тем лучше. Поэтому если тебе больше нечего сказать, избавь нас от своего общества и не заставляй графиню терпеть боль.
–С каких пор ты встала на сторону этой женщины? – презрительно осведомился Дарен, явно раздосадованный бескомпромиссной позицией своей невесты и закономерно чувствующий себя публично униженным ее резкими фразами, прозвучавшими, как удары хлыста.
–Я на стороне здравого смысла, Дарен, а вот у тебя, похоже, ум окончательно зашел за разум, – для настоящей леди, воспитанной в чопорной гостиной семейного особняка, Оливия Саффолк безусловно вела себя чересчур прямолинейно и в чем-то даже вызывающе, но на фоне повсеместно господствующего ханжества ее решительная искренность невольно внушала симпатию, а та отвага, с которой она ринулась на мою защиту, не могла не восхищать. В шикарном вечернем туалете, с тщательно уложенными волосами и переливающимися в лучах электрического света бриллиантами, она все равно производила впечатление непримиримой бунтарки, сражающейся за право оперировать пациентов, а не вязать носки у камина.
–Оставайся, Олив, я не настаиваю, – с деланным безразличием усмехнулся Дарен, – мне неприятно видеть, что ты примкнула к лагерю моих врагов, но теперь во всяком случае я точно знаю, что мне не следует рассчитывать на твою поддержку. Идем отсюда Кейт, меня уже тошнит от этого балагана!
–Боже, это отвратительно! Как вы смеете так выражаться? – возмущенно всплеснула маленькими, изящными ладошками герцогиня Рагли, – вы немедленно должны перед нами извиниться!
–Не вижу причин, – передернул плечами Дарен, – я всего лишь назвал вещи своими именами. Кейт, ты идешь?
–Я хочу остаться, – внезапно заартачилась Кейт, до сего момента не проронившая ни единого звука.
–Но зачем? – взвился Дарен, – всё и так предельно ясно. Что ты надеешься услышать? Пошли отсюда, не доставляй этой мерзавке удовольствия над нами поглумиться!
–Если леди Кэтрин желает остаться, вы не вправе ей препятствовать, граф, -встал рядом с Кейт лорд Рагли, и его подчеркнуто официальные формулировки заставили Дарена издать сдавленный издевательский смешок.
–Вы-то куда лезете, герцог? –выразительно хмыкнул Дарен, – напрасно вы питаете иллюзии, вот что я вам скажу! Эта предприимчивая особа и ее прихвостень Уитмор давно вас обскакали. Смиритесь уже, что вам ничего не светит, или будьте, черт вас подери, мужчиной и покиньте это сборище вместе с нами! И вообще, у меня складывается впечатление, что вы вовсе не сопереживаете Кейт, а всего лишь заняты прагматичной оценкой наших шансов выиграть процесс, и вам банально не хватает данных.
–Не говори так об Артуре! – вспыхнули багрянцем бледные щеки Кейт, – хватит разборок на людях, Дарен! Ты пьян!
–Да, я немного выпил, ну и что с того? – значительно преуменьшил степень своего опьянения Дарен, но обмануть прожженного алкоголика вроде меня ему, естественно, не удалось. Судя по всему, он начал пить сразу после получения злосчастного приглашения, и, если честно, я ему даже в чем-то завидовала, – не волнуйся, сестренка, я не дам нашей «мамуле» повода выдворить меня с охраной. Хочешь, оставайся в этом храме лицемерия, я же не пробуду здесь и минуты.
Выдав во всеуслышание гневную тираду, Дарен уже приготовился напоследок хлопнуть дверью и под растерянными взглядами моих гостей раствориться в ночи, но прежде, чем он успел шагнуть за порог, к нему вдруг подбежала незаметная доселе Кара. К вящему изумлению взбудораженной публики, она порывисто схватила опешившего Дарена за рукав и быстро заговорила едва различимым шепотом, сопровождая свои слова активной жестикуляцией. Дарен недоумевающе тряс головой, мрачно отнекивался и всячески пытался избавиться от навязчивого внимания, по всем признакам, абсолютно незнакомой девушки, но в итоге сдался и, нервно махнув рукой, исчез в дверях, а не удосужившаяся элементарно попрощаться с гостями Каролина устремилась за ним.