На пороге перерождения

Я сразу понял, что речь о Ли. Не дай бог он сейчас вынет его отрубленную голову прямо из толпы, стоящей позади.

— Что именно?

— Он сказал, что, если ты согласишься вывести нас отсюда, если сможешь убить императора, то он сделает всё для нашей свободы. Он сделает так, что больше никто и никогда не назовёт нас рабами.

— И вы ему верите? — я слабо усмехнулся.

— Мы знаем, что на воле многие готовы вступиться за него. И ежели перед нами стоит выбор умереть ради имперской воли, или же умереть, пытаясь убить императора, то я, пожалуй, выберу второй вариант, потому что с недавних пор к императору не осталось никакого доверия. После того, как школой стал управлять глупый мальчишка, мы не верим в справедливость.

— Эти люди за твоей спиной, — я чуть выглянул за крепкое плечо гладиатора, оглядывая суровые лица бойцов, — они из других школ. Они готовы пойти за нами?

— Все готовы. Если ты вытащишь нас отсюда, мы добьёмся того, чтобы Ли-Сао стал новым императором. После этого у нас будет всё, чего мы пожелаем.

Желание покачать головой было неимоверное. Но я держался. Лишь бы не выдать уровень офигевания. Как же сильно им промыли мозги… Вот, значит, чем занимался Ли всё это время… Неспроста же этот хитрец так сблизился с гладиаторами. Хитрец? Да это слабо сказано! Самый настоящий махинатор! Величайший в мире революционер? Хренов мудак! Вот кто он такой! Ещё вздумал манипулировать мной! Кажется, в этом мире скоро не останется людей, которые будут дружить со мной без желания поиметь какую-либо выгоду.

Я молчал. Нужно было время, чтобы всё обдумать. Но времени не было. Катсу-Абэ начинал нервничать, глядя на происходящий фарс. Почему они болтают, вместо того, чтобы перебить друг друга? Он явно недопонимал. Это было видно по выражению его лица. Наконец, в какой-то момент он всё же не выдержал.

— Я приказываю! Нет! Я повелеваю сойтись в смертельной схватке!

Голова встряхнулась сама по себе. Брр. Какие громкие слова. В прямом и переносном смысле.

Снова выглянул за спину главаря толпы, заметив важный момент — у бойцов нет оружия. Значит, всё же какой-то шанс у нас был. То есть, нам хотели дать какой-то шанс. Как мило с вашей стороны, господин заместитель, — подумал я, глядя на разгорающегося от злобы Катсу-Абэ.

Снова посмотрел на вожака.

— Как я по-вашему должен вытащить вас отсюда?

— Тебе известно лучше. Это ведь ты здесь непобедимый герой.

— Помниться, непобедимым я не был никогда.

— Но ты устоял против десятка стражей.

— Десять — не сотня. На трибунах лучники, — кротким взглядом я окинул зрительские места. — Половина готова выпустить стрелы прямо сейчас. Ещё половина крепко держится за свои луки, готовясь вот-вот поднять их на изготовку. Я уже молчу о хрен знает скольки солдатах, охраняющих как внутреннюю территорию арены, так и внешний её периметр. Поэтому, боюсь, шансов у меня мало.

— Мы поможем тебе.

— Это, конечно меняет… что-то. Но не многое.

— Это не все, кто готов поддержать тебя. Всё уже давно спланированно. Нужно только твоё согласие. Ли-Сао хочет, чтобы ты встал на нашу сторону, но если ты откажешься, то нам придётся убить тебя и твою подругу. Поэтому решай прямо сейчас — ты либо с нами, либо против нас.

Обернулся к Ди-Кей. Девушка была не то чтобы растеряна, но непонимание в её глазах точно присутствовало. «Что за херня?» — спрашивала она всем своим видом. Так и не ответив на немой вопрос, я отвернулся от девушки.

В голову пришла гениальная мысль — просто выстрелить в императора. Взглянув на лук, удобно лежащий в руке, я подумал, что тайканцы снова совершили глупейшую ошибку в своей жизни, доверив мне такое оружие. Я же с лёгкостью могу прикончить главу империи, как того желают гладиаторы.

Очередной беглый взгляд на трибуны заставил присмотреться внимательнее: некоторые из лучников стали резко исчезать. Я ведь помню, что буквально только что на это месте стоял вооружённый луком тайканец. А сейчас там никого.

Тут же краем зрения подметил как падает очередной лучник. Когда сфокусировал на нём всё своё внимание, его уже не было. Просто испарился. Исчез в ногах удивлённых зрителей.

— Думать осталось совсем немного, — грубый голос гладиатора ударил по ушам.

Завертев головой в разные стороны, я понял, что в этот самый момент кто-то очень технично ликвидирует лучников на трибунах. Времени, действительно, оставалось совсем немного.

Катсу-Абэ был в растерянности, но до сих пор не заметил ничего необычного, помимо того, что гладиаторы, которые должны биться друг с другом насмерть, вдруг решили провести беседу. Была не была, — подумал я, вынул стрелу из-за спины, резанул по ладони, чем тут же ещё сильнее привлёк внимание не только Катсу-Абэ, но и гладиаторов.

— Я с вами, — сказал я, приставляя опущенную к земле стрелу к тетиве.

Развернулся в противоположную сторону, навёл прицел на идеально голубое небо, и выстрелил. Цель была выбрана заранее. Стрела знала, куда должна приземлиться. С этого самого момента началась настоящая паника.

Глава 17

Катсу-Абэ был чрезвычайно доволен. С довольной ухмылкой на лице он медленно хлопал в ладони. Он смотрел на меня, и взгляд его был удовлетворённым. В этот самый момент я понял, что ошибся. Понял, что император, медленно погибающий под плачь жены и дочерей, не должен был умереть — погибнуть должен был Катсу-Абэ.

Стрела вонзилась точно в правый глаз императора — после такого никто ещё не выживал, шансов не было никаких.

Единственная причина, по которой я до сих пор был жив, заключалась в том, что на трибунах давно не осталось лучников. Их или снесло зрительской паникой — напуганные люди начали разбегаться кто куда, сбивая с ног всех на своём пути, — или же они попросту оказались убиты революционерами. Но медлить всё равно было нельзя.

— Довольны? — обратился я к вожаку гладиаторской стаи.

— Неплохо, — ответил тот. — Совсем скоро люди будут слагать легенды об этом дне.

Ага. А содержание будет примерно таким: шайка монстров восстала против империи, но чудесный император (им как раз к тому времени станет Катсу-Абэ) покарал нечисть, вернув в империю спокойствие и процветание.

Опомнившись, я достал новую стрелу, снова резанул по ладони и яростно зажал наконечник. Металл продавил рану ещё сильнее, обильно смазав остриё. Я наивно верил, что будет больше шансов попасть. Но как только начал подносить хвостовик к тетиве, краем глаза заметил, как правая рука императора поворачивается ко мне спиной. Нацелившись на центральную ложу, я не обнаружил в ней никого, кроме трёх рыдающих девушек и охраны, что всячески пыталась увести членов имперской семьи — никакого Катсу-Абэ уже не было, стрелять было не в кого.

— Вот ведь идиот! — выругался я, поняв, что главная цель упущена.

В это самый момент паника на трибунах достигла своего апофеоза. Всё было на столько плохо, что некоторые зрители начали переваливаться через ограждение, падая прямо на песок арены. Лететь было немало — метра три. Поэтому, падая, бедолаги даже не могли встать. Они ломали руки, ноги, спины и вообще всё, что можно было сломать. Кто-то, после этого, пытался волочить тело, используя одну из рабочих рук, но очень быстро подобные попытки прекращались — усталость брала своё и утомлённые собственной безысходностью люди останавливались, окончательно осознавая своё безвыходное положение. Не так я себе представлял революцию, — подумал я, глядя на унизительное зрелище. Пусть это даже и тайканцы, но они не заслужили такой смерти…

— Теперь, когда ты и твоя подруга с нами, мы можем приступить во второй части плана.

— Вторая часть плана? — не понял я.

— Нужно вызволить твоего друга из имперской темницы. Император хотел устроить показательную казнь, после того, как мы с вами перегрызли бы друг другу глотки.

Тут я понял, что, скорее всего, никакой экспедиции даже и не планировалось. А Если и планировалась, то она нужна была не для того, чтобы что-то колонизировать, а для того, чтобы просто избавится от тех, кто выживет после битвы. Просто один огромный спектакль…