Страница 85 из 96
Вот так новость.
— И что она вам рассказала? — подтолкнула я.
Норри, не колеблясь, ответила:
— Она рассказала, что солгала о том, что видела, как ты ушла со своим братом. Что это Сесилия забрала твои вещи. Что своими глазами видела твою записку Грею, потому что Сесилия показала ее ей. И что Сесилия отнесла все это Бадди, и Сесилия сказала ей и Кортни, что Бадди сжег твою записку и выбросил твои вещи в мусорку.
Я так и предполагала, теперь все пробелы были заполнены, но, как и в случае с Кейси, мне не хотелось этого подтверждения. Мне было ненавистно сознавать, что оставленные мною вещи, которые я купила на честно заработанные деньги, выбросили в мусор. Я ненавидела то, что Сесилия, Присцилла, неизвестная мне Кортни и презренный Бадди Шарп прочитали грустную записку, которую я в отчаянии написала Грею, где объяснила, почему уезжаю, что надеюсь вернуться, и как сильно я его люблю.
И мне было ненавистно осознавать, что она превратилась в пепел и давно развеяна по ветру.
— Еще она рассказала, что ей тогда это не понравилось, и она попыталась отговорить Сесилию и Кортни участвовать во всем этом, но Сесилия есть Сесилия, Кортни есть Кортни, и у нее ничего не вышло. Прежде чем план был приведен в исполнение, они отреклись от нее. Она усвоила урок, не правильный, а тот, которому они ее научили, и вступила с ними в сговор. Ей это никогда не нравилось, и теперь, когда конюшни Грея нет, а вместе с ним и тех лошадей, она не может жить с этим грузом. Так она мне и сказала, а еще она пошла в участок и рассказала все Ленни. Для него это просто информация, он ничего не может с ней сделать, просто заполнить пробелы, но все же она это сделала. Сейчас Сесилия и Кортни с ней не общаются, но ей уже все равно. На собственном горьком опыте она убедилась, что лучше не дружить ни с кем, чем дружить со змеями.
Я полагала, что все это было правильно, хотя по-прежнему не понимала, что двигало Присциллой. С другой стороны, у меня было не так уж много друзей, но мне повезло с теми, кто у меня был, для меня они стали самыми лучшими.
— Не знаю, что с этим делать, Норри, — сказал я, она снова наклонила голову и одарила меня еще одной легкой улыбкой.
— Ничего, что-нибудь, все, что угодно. Но ты заслуживаешь знать это, и заслуживаешь того, чтобы иметь возможность что-то предпринять, если захочешь. Так что, теперь у тебя есть и то, и другое. Тебе выбирать.
Я кивнула.
Она встала, и по ее позе я поняла, что она закончила, вероятно, стремясь уйти до возвращения Грей домой, поэтому я тоже поднялась.
— Мне лучше уехать, — пробормотала она.
— Ладно, — пробормотала я в ответ.
Она посмотрела на меня снизу вверх.
— Спасибо, что уделила мне время, Айви.
— Спасибо, что нашли время приехать и поговорить со мной, Норри.
Она снова пристально посмотрела на меня и слегка улыбнулась в ответ. Той самой печальной улыбкой.
Затем прошептала:
— Я рада, что Грей нашел хорошую, сильную женщину.
О Боже.
— Держись, Айви.
— Я буду, — пообещала я, и, определенно, так и сделаю.
Она кивнула и направилась к своей машине.
— Норри, — позвала я, она остановилась и обернулась. — Я передам Грею ваш рассказ.
Она покачала головой.
— Я не поэтому рассказала тебе это, милая.
— Знаю, но я все равно передам его Грею.
Она выдержала мой взгляд, затем снова кивнула.
— Ладно, Айви.
— Всего хорошего, — тихо сказала я.
— Тебе тоже и будь осторожна.
Настала моя очередь кивнуть.
Она подошла к своему внедорожнику, села, завела его и уехала.
Я наблюдала за дорогой.
Потом я зашла внутрь, чтобы проверить, как там мои пирожные.
Я достала их из духовки, и они охлаждались на решетке, когда открылась задняя дверь. Я повернулась и увидела Сонни, протиснувшегося до пояса в проем, все еще не отпуская дверную ручку.
— Ты в порядке? — спросил он, пристально глядя на меня.
— Да, Сонни. Я в порядке, — тихо ответила я.
— Он прошел через разлуку Абеля с ней, — заявил Сонни, и я моргнула.
Он еще не закончил.
— Прошел через его упрямство и отказ принять ее обратно.
Я перевела дыхание, затем кивнула.
— Мужчина делает то, что должен делать мужчина, даже если это глупость.
— На мой взгляд, это правильно, — ответила я.
— Так и есть, — ответил Сонни, но продолжил: — Когда я подумал, что история повторяется, это вывело меня из себя. Но все обернулось иначе. Ты выносишь уроки из этого, девочка, из всех этих проблем, что являются составной частью нашей жизнью, и находишь в себе силы вести за собой Грея. Тебе досталось сильнее, чем другим, но у каждого свой крест, который он должен нести. Ты терпишь, снова и снова, и делаешь это вместе с ним. Потому что проблемы всегда есть и будут, но в тебе достаточно сладости, чтобы навсегда смыть горечь. Вдвоем, вы с Греем, справитесь со всем, и насладитесь этой сладостью.
— Сонни, — улыбнулась я, — я вкусила достаточно горечи, чтобы хватило на всю жизнь. Теперь я пеку пирожные на кухне, на которую, как только я впервые вошла, поняла, что хочу заходить по десять раз на дню, каждый день до конца своей жизни, и это кухня мужчины, увидев которого, я сразу поняла — какой он. Я поняла. И, милый, ты точно знаешь, что я поняла. Ничто не может отнять у нас эту сладость.
Сонни уставился на меня. Затем улыбнулся.
Потом пожаловался:
— Я умираю на этой жаре. Я возвращаюсь к работе, а ты принеси мне стакан лимонада. И побольше льда.
И он исчез за закрывшейся дверью.
И прежде чем приступить к приготовлению глазури, я отнесла Сонни стакан лимонада с большим количеством льда.
*****
Пять часов спустя...
— Мне не следовало тебе говорить? — тихо спросила я.
Я развалилась в основном на Грее, но частично на диване, и только что рассказала ему о визите его матери. Телевизор работал, но я отключила звук. Я полностью завладела вниманием Грея, а он — моим.
Мне не удавалось уловить ни одной эмоции, борющейся за господство на его лице.
Затем он остановился на одной — легкой досаде.
— Почему не следовало? — спросил Грей в ответ.
— Просто... — я выдержала паузу: — У тебя и так много забот. Больше тебе не нужно.
— Во-первых, куколка, никогда и ничего от меня не скрывай, особенно что-то важное. Во-вторых, это маленький городок, пойми, дерьмо распространяется быстро. Скроешь от меня что-то, и вполне вероятно, я об этом узнаю. И, наконец, да, нам со многим пришлось столкнуться. Но у меня не случится нервного срыва.
— Ясно, — прошептала я.
Он перекатил нас, меняя положение так, чтобы я лежала на спине, а он прижимался ко мне вдоль всего тела. Про себя я, вероятно, могла бы годами раздумывать над достоинствами обеих позиций, но, внезапно, остановилась на этой, мне она нравилась больше.
Грей отвлек меня от мыслей о его длинном, твердом теле, прижавшемся к моему, когда заговорил.
— Мы выяснили насчет Прис, подозрений в отношении Сесилии, и узнали о Бадди. Плевать на них всех, и я скажу прямо сейчас, лучше поздно, чем никогда, отмыться от дерьма, в которое Прис позволила себя втянуть. Она хочет загладить свою вину, она может попытаться. Но она не дождется от меня прощения. Может, по прошествии лет двадцати, посмотрим. Сейчас и в ближайшем будущем мне плевать на то, какие глупые причины привели к глупым действиям. Понятно?
Я кивнула. Его выбор, и так случилось, что, хоть я ее и не знала, этот выбор совпадал с моим.
— Что касается моей матери, — продолжил Грей, — то она поступила правильно, и я ей благодарен. Независимо от того, скажу я ей это лично или нет, мне еще нужно немного над этим поразмыслить. Ты со мной?
Я почувствовала надежду, потому что знала Грея, и он мог бы все немного обдумать, но поступил бы правильно. И правильно было бы высказать свою благодарность лично, а затем оставить дверь открытой, чтобы дать его матери шанс войти.