Страница 8 из 26
— Сначала эти! — указав на девушек.
Ваня, стоявший первым, отошел в сторону, пропуская троицу в шортиках вперед.
— Заходим и раздеваемся! — донесся до Вани писклявый голос из-за неплотно прикрытой двери.
Он неловко отступил вглубь коридора, но голос медсестры не стал тише. Ваня стоял, переминаясь с ноги на ногу, стараясь не вслушиваться в несущиеся из кабинета звуки.
Судя по обрывкам доносящегося до Ивана монолога медсестры, она занималась сканированием и обработкой виртуальных аватаров, сопровождая свои действия ехидными комментариями.
— Что же тебе дома-то не сиделось с такой попой? Давно бы замуж вышла и детей завела…
Из кабинета полилось низкое гудение, перемежаемое прерывистым писком. Видимо, это работал сканер.
— Так… Ага… Посмотрим, что получилось. Хм… Ну… ничего так… Хоть время мое сэкономишь… и денежки для российского бюджета.
Девушка в кабинете что-то неразборчиво спросила у медсестры, и та охотно пустилась в объяснения:
— У нас в армии на каждую курицу вроде тебя пятьсот криптодолларов выделяют на модификацию виртуальных тел. Но ты обойдешься. И так сойдет. И зеленую галочку получишь. Небось за этим в армию и шла?
За дверью опять что-то спросили.
— Это отметка о верификации виртуального аватара. Чтобы все твои кавалеры в Роялке, когда поймают тебя, были уверены, что шпилят образ, в точности соответствующий оригиналу.
Ваня нахмурился и отошел еще дальше, но голос медсестры продолжал следовать за ним.
— …Для вас у нас в армии особый бонус. Уровень чувствительности нашим бойцам ставят на 150 %. За это бюджету дополнительные денежки, а вам и всем мужикам в Роялке — удовольствие.
Иван недоуменно покосился на стоящего рядом новобранца. Но, похоже, для того все услышанное не было новостью.
Он мрачно кивнул Ване:
— Да… Тетка правду базарит. Мне старший брательник рассказывал. Эти буржуйские сволочи чего придумали: за то, что наши им массовку создают, они неплохие деньги отваливают. И дополнительно платят, чтобы солдаты наши на повышенной чувствительности играли и не могли по собственному желанию из вирта выходить. Ты прикинь, когда янки или фриц какой баблоса за подписку в Роялке отвалит, ему на сервере всё подробно напишут: сколько у него противников, кто из них с зелеными галками… И когда он тебя поймает, то видеть будет, что ты самовольно выйти из вирта не можешь. А он — в любую секунду свалит, хотя и шмот свой, конечно, потеряет…
Ваня невольно поежился и покосился на дверь медкабинета.
Его разговорчивый собеседник понимающе кивнул:
— Да… А бабам тут хуже всего приходится. Ты знаешь, что в начале сессии все игроки видят подробную статистику: сколько в противниках ботов, сколько наших, а главное, сколько баб в игре. И если хоть одна на сервер зайдет, за ней охота начинается. Особенно, если девчонка из наших и сама выйти из игры не может… Хотя… — он задумался, что-то припоминая, — слышал я, что у янки есть несколько команд безбашенных радфемок. Причем прокачанных по полной программе. И вот этим лучше не попадаться… По общей информации их сразу не вычислишь. Начинаешь за ними бегать, а они тебя подкарауливают, ловят, и тогда вообще… лютый трындец… Но вообще… — собеседник осекся и тревожно огляделся по сторонам. — Вообще, болтать о таком не стоит… Мы же отдаем Родине воинский долг! Имеет она право требовать с нас, коли растила? Так ведь? В России родился — там и пригодился! Вон буржуи за подписку в Рояльнике по сотне криптобаксов в месяц платят, а нам… три года играй на халяву в свое удовольствие! Настоящий кайф! Ну а бабы должны сами своей башкой думать… Рожать им никто не мешает.
В этот момент распахнулась дверь, и в коридор вышла девичья троица. Девушка с фиолетовой прядью шла уверенно и спокойно, высоко подняв голову и расправив плечи, лицо азиатской девушки было непроницаемым и невозмутимым, а вот блондинка явно была напугана. Впрочем, солдатки… или солдаты… или неопределившиеся сослуживки явно пытались подбодрить растерянную девушку.
— Следующий! — заорала медсестра. — Заходим и раздеваемся!
Ваня тяжело вздохнул и направился в кабинет.
На языке вертелась цитата из Платоновского «Государства»: «Пусть же лучшие жены снимают одежды, раз они будут вместо них облекаться доблестью, пусть принимают они участие в войне и в прочей защите государства и пусть не отвлекаются ничем другим…»