Страница 97 из 119
« - Кьяра, ты сегодня сама не своя, - говорила сеньора Мартина. – Этому виной наш гость?
- Мамочка, я не знаю, что со мной. Я когда вспоминаю о Васенте, то меня всю начинает трясти, лицо наливается краской, по всему телу распространяется жар.
- Я это заметила.
- А сегодня вообще со мной произошел небывалый случай. Увидев его, внутри меня как бы образовался горящий шар, он блуждал по всему телу, спускался от головы к груди и ниже. Потом он внезапно во мне лопнул, где-то внизу живота, по телу прошли судороги, я чуть не закричала. Между ног стало очень жарко и мокро, но мне стало так хорошо, подобных ощущений я ранее не испытывала.
- Ой, доченька, мне кажется, ты в этого молодого человека влюбилась, и уже созрела для любви, вот и творится с тобой такое. Неужели, пребывая с тобой на острове, он ни разу не поцеловал тебя?
- Не целовал, говорил, что относится ко мне, как к сестре.
- Так может он из этих, содомитов, которые на женщин внимания не обращают?
- Обращает, еще как обращает! Он вполне нормальный, видела, как естество Васента реагировало на мое присутствие.
- Как ты могла это видеть?
- А мы вместе мылись, он помогал мне избавляться от грязи. Мы были совершенно нагими.
- Да как он посмел!? – возмутилась сеньора Мартина. – Креста на нем нет!
- Крест мама с Васентом всегда, у него ожег на груди, и там хорошо просматривается крест и распятье.
- Доченька, это же такое распутство, показывать свое тело постороннему мужчине!
- А разве у меня был выбор? Я не была уверена, что вообще посчастливится увидеть вас с отцом. Но, смею тебя заверить, Васент поступал со мной очень вежливо и заботливо, в его глазах я ни разу не заметила похоти.
- Не знаю-не знаю. А почему ты мне об этом раньше не рассказывала?
- Думала, что вдали от Васента все пройдет, пыталась заниматься разными делами, встречалась с подругами. Но мысли о нем меня не хотели покидать. Я два месяца засыпала в его объятиях, и проснувшись ночью, чувствовала его крепкие руки на своем теле. Мне было приятно и хорошо.
- Не спорю, Васент видный молодой человек. Хорош собой, воспитан, крепкий и умелый лекарь. Но сама понимаешь, он не гражданин республики, у него нет связей, да и доход у него не очень велик. А еще мне кажется, что Васент не француз, слишком крупный он для того народа, да и лицо у него слишком симпатичное. Я бы сказала, он больше похож на представителя северных народов, что живут в «диких» землях.
- Он и не скрывает, что родился и вырос там. Может его мать из диких мест. Но, ты права, он хорош во всех отношениях.
- И, что ты думаешь?
- Ругаю себя последними словами за то, что не отдалась Васенту на острове.
- Побойся Бога, Кьяра, блуд, это же смертный грех!
- Лучше блудить с человеком, которого полюбила, чем всю жизнь провести с нелюбимым. Думаешь, я не знаю, что отец выбрал мне в мужья Луиджи Дарноци, этого глупого, недалекого и некультурного человека?
- Ты обязана покориться воле отца, он желает тебе добра.
- Он желает заполучить возможность больше заработать на поставках военному флоту, используя связи Дарноци, а до моих переживаний отцу нет никакого дела. Ведь он не поверил ни единому моему слову после возвращения с острова. Устроил унизительную проверку девственности, я сгорала от стыда, когда повитуха меня смотрела.
- Смирись, дочь моя, молись, и Господь будет к тебе милостив, избавит от греховных мыслей.
- Любить, мама, не грех. Я не знаю, как долго я смогу терпеть. Сейчас у меня есть непреодолимое желание пробраться в комнату к Васенту, и пасть в его объятия.
- Я запрещаю тебе даже думать об этом! Останусь с тобой, чтобы ты не наделала глупостей.»
На этом разговор прекратился, до моего слуха долетели звуки рыданий Кьяры. Интересная ситуация получается. Девушка втрескалась в меня по уши, и готова пойти наперекор отцу. Нет, Кьяра, прекрасна во всех отношениях, и ликом хороша и телом, и я бы принял ее любовь с радостью, мой организм уже давно требует близости с женщиной. Но вступать в связь с Кьярой я опасаюсь, не хочу наживать врага в лице судьи. Если это, не дай Бог случится, то будущего у меня нет. Либо сгнию в тюрьме, либо где-то прибьют в темном переулке.
Дом судьи я покинул на рассвете, не прощаясь с хозяевами, попросил слуг извиниться от моего имени, сославшись на занятость.
Две недели прошли спокойно. Работал, денежку зарабатывал. В один из дней поставил личный рекорд: заработал двадцать цехинов.
Разбудил меня громкий вскрик, донесшийся от ворот особняка. Я в последнее время спал очень чутко. Сразу же схватил со столика пистоль и саблю. Одеваться не стал, и в подштанниках смогу пощеголять, моим видом слуги не смутятся. Начал продвигаться к выходу из особняка. Выстрел прогремел подобно грому. Прозвучал он со стороны комнаты Луки. Наверное, парень выстрелил сразу. Входная дверь слетела с петель. Я еще удивился. Там мощный засов, и дверь сделана из толстых досок. Не могла она так просто поддаться. В холл с небольшим бревном в руках ввались три человека. Не дав им встать, выстрелил из пистоля. Однозначно попал, один из нападавших разлегся плашмя, так обычно лежат убитые. Двое, выхватив сабли, бросились ко мне. Поединок я устраивать не стал. Первому отрубил руку по локоть вместе с саблей, а второго срубил ударом по шее. В холле запахло кровью и мочой, он наполнился жутким воем раненого. К сожалению, противники не закончились. Слева выбежал высокий человек, держа в руке саблю. Его лицо скрывала повязка. Он сходу атаковал меня, нанося серию мощных и точных ударов. Я понял, что пожаловал ко мне в гости неплохой специалист темных дел. Но все же уровень владения холодным оружием у меня выше. Отведя в стороны несколько атакующих ударов, я нанес колющий удар в область сердца. Сабля скрежетнула по металлу. А разбойник основательно подготовился: надел под одежду защиту. Правда, это не спасло его голову - снес ему верхнюю часть вместе со шляпой. Не знаю, почему, но я сразу же присел, и в это время прогремел выстрел из пистоля с правой стороны. Я слышал свист пули, пролетевшей над моей головой. Бросился на противника, хотя не был уверен, что у него всего один пистоль. На мое счастье так оно и было. Стрелок попытался спастись бегством. Я догнал, и в полуприсяде рубанул саблей по ногам в районе колен. Вопль отчаяния и муки стали подтверждением удачного попадания. От души, по-футбольному, врезал голой ногой в голову разбойника, пусть заткнется, и не мешает мне искать остальных нападавших, если они еще живы. Через центральную дверь выходить не стал, опасно. Выбрался во двор через кухню. Свет сонной Луны с трудом пробивался через кроны деревьев, и все рассмотреть во дворе было тяжело. Тихо ступая вдоль стены, я обошел особняк и увидел спины двух разбойников, затаившихся возле открытого окна моей спальни. Они умерли быстро, тоже потеряв головы, так как я отрубил им ноги по самую шею. На шум из комнаты выглянул еще один незнакомец, и получил острием сабли точно в кадык. Разбойник, забулькав пробитым горлом, свалился вовнутрь комнаты. Я продолжил свой путь, выискивая противников и сея смерть – а что делать, что делать? Сами напросились, подлые их души. Везде тихо, только в холле продолжал подвывать раненый.
Заскочив в холл, эфесом сабли приласкал раненого, и пошел проверять комнаты. Луку нашел в луже крови, его рубанули в область груди, из раны выглядывало ребро, вроде бы не сломанное. Рядом со слугой валялся мертвый разбойник. Наклонился к парню, проверил пульс, ни на что не надеясь. А пульс был. Подхватив парня на руки, понес в операционную и наложил повязку, надеюсь, парень потерпит, пока я закончу проверку особняка. Остальных слуг и управляющего нашел в комнате поварихи, они были сильно избиты и связаны. Разрезав веревки на руках управляющего, приказал ему проверить особняк, а сам поспешил в операционную.