Страница 89 из 119
- Воевать я не хочу. Война - это грязь, насилие, кровь и разрушения. А республика с кем-то воюет?
- Ну, с этим не поспоришь. Большой войны нет, есть локальные, так сказать, мелкие войны. Вот, например, сейчас. На севере республики бывший житель Венеции, патриций Ренато Гваделини, оседлал основной торговый тракт, и грабит все проходящие по нему обозы. Естественно, грабит не сам, ему помогают французские наемники, которых оплатила Генуя. Его личное поместье Мартинсина превращено в настоящую неприступную крепость. Гваделини посадил там гарнизон из ста пехотинцев и пятидесяти конников. Совершив налет на обоз, все товары укрывает на некоторое время в поместье, а потом продает их в немецких, венгерских и австрийских землях.
- Чего он добивается?
- Не он, а его настоящие хозяева – генуэзцы. Они стремятся нас вытеснить с этих рынков, и хотят здесь самостоятельно вести торговлю.
- Похоже, Гваделини кто-то сильно обидел.
- Горяч Ренато, повздорил с другим патрицием, имя его называть не стану, из-за дамы. Вызвал на дуэль до первой крови. Но слова не сдержал, убил своего противника. За это его изгнали из Большого совета и из города. Когда он снюхался с Генуей, не заметили, и теперь у нас парализована торговля на севере.
- Поменять маршрут не пробовали?
- Нормальная дорога только мимо владений Гваделини, а по горным тропам перевозить товары долго и очень дорого, не везде эти тропы проходимы для лошадей. Носильщики могут доставлять очень мало, затраты не покрываются прибылью.
- Тогда надо его выковырять из поместья.
- Большой совет нанял швейцарцев, всего шестьсот человек с артиллерией. Они в ближайшие дни отправляются в поход, после завершения формирования рот. С лекарями там проблема, никто из цеховых лекарей добровольно отправляться не желает. Для вас это возможность попрактиковаться на живых людях, ведь на войне раны случаются часто. Ваши услуги будет оплачивать казна республики, два цехина в день. Все, что добудете в походе лично, останется вам, платить налоги с трофеев не надо.
- А знаете, сеньор Гаспаро, я, пожалуй, соглашусь. Вы как всегда правы – по понятной причине врачебного бездействия навыки мои немного растрачены, а там я смогу и людям помощь оказать, и опыт свой возобновить и пополнить, да и подзаработать не помешает. А казна, вижу, платит достойные деньги военным лекарям. Оружием меня тоже казна снабдит? Или как?
- Нет, или как, – как вы говорите - это уже вы сами себя снаряжайте. Я дам вам письмо к главе цеха оружейников, остальное обговорите на месте.
- Буду вам очень признателен.
На следующий день я только то и делал, что открывал свой кошель. Отличный пятилетний жеребец с седлом и сбруей, два пистоля, короткое кавалерийское ружье с запасом пороха и пуль, сабля и нож из «небесного» металла, если верить оружейнику, кольчужная рубашка на войлочной подкладке, переметные сумы, одежда из хорошо выделанной кожи, высокие и прочные сапоги и трехместный шатер. Провизией обеспечивала казна, но я купил свиной окорок и несколько головок сыра. Пришлось купить заодно и вьючную лошадь - жеребец все на себе не увезет. Из медицинских инструментов отобрал только необходимое, не хотелось потерять все: война - тетка очень злая, идущая рука об руку с фортуной, а последняя вообще особа ветреная. Накупив всего, понял, что в одиночку со всем своим движимым имуществом не справлюсь, нужно искать нормального и расторопного слугу. Выручил управляющий, рекомендовал тринадцатилетнего племянника. Лука оказался расторопным малым. С лошадьми нашел общий язык, умел снаряжать пистоли и ружье, со второй попытки научился ставить шатер.
К походу я приготовлен, теперь осталось добраться до места боевых действий.
Походная колонна швейцарских наемников, уже третий день медленно тянулась по дороге в направлении поместья Мартинсина. Предводитель швейцарцев мастер Шварц, с которым меня познакомили в Венеции, мне порядком надоел рассказами о службе в охране резиденции Папы Римского, хотя мне они были чрезвычайно полезны, учитывая мой главный урок, полученный в монастыре. После каждой нашей беседы, я записывал особенно интересные высказывания. По словам Шварца, служба была не в тягость, особенно после того, как они досконально изучили все подземелья под резиденцией Папы. Швейцарцы могли, не выходя на поверхность добраться в различные районы Рима, но солдат интересовали питейные заведения и бордели, где можно было получить вино и ласку, только плати деньги. С деньгами у швейцарцев проблем не было, им платили исправно. Об этом я узнал в течение первого дня. На следующий день Шварц начал рассказ с начала. Повторил и на третий день. Только усилием воли я заставлял себя слушать, правда, используя ненавязчивые наводящие вопросы, я получил большой объем полезной информации и, как мне временами казалось, в окружении Папы я чувствовал себя как рыба в воде. Конечно, обманчивое ощущение. Знать многие вещи - хорошо, но как туда попасть? Вот главный вопрос. Вопрос вопросов. Вопросище!!!
Офицеры Шварца, наверное, выслушавшие его речи неоднократно, с улыбками поглядывали на меня, но держались рядом со своими солдатами, и в беседу не вмешивались.
Наконец, достигли Мартинсины. Судья, наверное, здесь ни разу не был. Никакое это не поместье, а настоящий мрачный зубчатый каменный замок, обнесенный высоким, из дикого камня, забором со рвом, заполненным до краев темной, застоявшейся водой. Все как положено. Все как в сказке. Единственный мост через ров поднят, как ладонь в приветствии, а все башни ощетинились пушками. На стенах мелькали снующие туда-сюда фигурки воинов, но по нам пока никто не стрелял, и не мешал разворачиванию лагеря перед главными и единственными воротами.
Швейцарцы поступили разумно и со знанием осадного дела: направили в замок парламентера и поставили напротив ворот в несколько рядов прочные рогатки, защитив себя на случай возможной вылазки солдат вражеского гарнизона. Затем установили ровными рядами шатры и палатки, тоже обнеся лагерь тремя полосами рогаток. Я вместе с Лукой поставил шатер в центре лагеря, рядом с палаткой Шварца. Соседство, правда, не очень приятное: шумное - к Шварцу постоянно сновали офицеры отряда с докладами, а сам мастер был громогласным мужчиной. Но был в таком расположении и плюс, который на войне дорогого стоил и перекрывал все минусы - при нападении неприятеля до моего шатра добраться было очень сложно. Это было возможно только при уничтожении всех швейцарских наемников, а они были очень опытными воинами и не зря получали высокое денежное содержание от казны венецианцев. Шанс «достать» меня с помощником Лукой практически равнялся нулю. Это было приятно осознавать, но меня нисколько не расслабляло. Я уже был «ученым» и имел некоторый опыт, а потому знал: недооценивать противника и расслабляться на войне – последнее дело для здравомыслящего человека.
Требования о сдаче в замке проигнорировали, ответили категорическим отказом, который был высказан в резкой, не литературной форме.
Осаду Шварц организовал классически. Вокруг Мартинсины выставили множество постов с приказом никого из замка не выпускать и никого не впускать. Всех крестьян, желающих продать продовольствие осажденному гарнизону, доставлять в наш лагерь вместе с товаром. Пушкари, установив на позиции все шесть среднекалиберных пушек, стучали ядрами по стенам замка, без какой-либо пользы, напрасно расходуя боеприпасы. Я этого не понимал, однако, мое дело было лечить, в крайнем случае - принимать личное участие в отражении неприятельских атак. Но никак не командовать швейцарскими бойцами, для чего у них существовал свой собственный командир. Поэтому я спокойно наблюдал за происходившим вокруг меня и все откладывал в свои серые клеточки. А для ведения боя я был прекрасно экипирован и обучен – мог мгновенно выхватить из-за спины оба клинка и от души напоить их разбойничьей кровью, мог и меткой пулей вышибить из врага жизнь, если придется.