Немая смерть.

Между прочим, во всех крупных странах издавались газеты, не менее трех-четырёх наименований в каждой. Официальные до дури и выдержанные в тошнотворно-верноподданническом стиле, они доносили до простого люда (вернее, до состоятельных горожан, купцов и низшего чиновничества) мнение двора по тем или иным вопросам ну и немного информации о делах у соседей. Чисто новостного издания для предпринимателей не существовало.

Почему бы мне этим не заняться?

- Короче говоря, есть мнение создать нечто вроде собственного дзайбацу, - термин «корпорация» здесь неизвестен, а вот крупные торговые дома существуют. – Предполагается, что свою деятельность он будет вести исключительно в регионах, дружественных Узумаки и в тесном взаимодействии с местными властями. Тут тебе и безопасность, и рынок сбыта, и возможность вербовать на службу шиноби, и много чего ещё.

Плюс все заинтересованные стороны будут знать, примерно где находится некая Узумаки Кушина и чем занимается, чем успокоят свою паранойю.

- Сенсей, стоит вам объявить о своих планах, и то же Кумо сразу пришлёт группу зачистки, - заметила Сачико.

- Поэтому я и не стану ничего объявлять. А насчет ликвидаторов – конечно пришлют, причем не раз и каждая деревня. Для того я с Шимурой-доно и связалась, что он руководит лучшей разведывательной структурой в мире и полезной лично ему добровольной изгнаннице об угрозе сообщит. Может, даже своих бойцов на помощь направит.

Сестра изменилась. Исчезла щербатая смешливая девчонка, неуклюже таскавшая сладости с кухни и в темноте залезавшая в мою кровать, чтобы обсудить знакомых мальчишек. Сейчас на меня смотрела уставшая женщина – ещё молодая, уже много повидавшая. Ей, в определенном смысле, пришлось намного труднее, чем мне. Когда их распечатали в Конохе, рядом никого из близких не было – муж погиб, мать тоже, про меня ничего не известно и надежды встретиться нет. Хорошо хоть, дочь жива и рядом. Из имущества уцелело только то, что надето на себе, денег нет, поселили их в небольшой комнатушке площадью в три татами. Еды хватало, но питались поначалу в общей столовке, правящая ветвь вместе с младшими и вассалами, что для сословного общества довольно круто. Давили не самые радостные вести с фронтов, руководство Конохи требовало у клана печатей и бойцов, постоянно возникали какие-то мелкие неурядицы со старожилами, особенно с Хьюга, и так уж получилось, что разруливать проблемы пришлось именно ей… Больше некому оказалось.

Мы час ревели, обнявшись. Хвала Ками, сдержались и не при подчиненных начали.

- Страшнее всего было дважды. Первый раз, когда Ива и Кумо скоординировали наступление и разведка прохлопала. Кейтаро-сама обмолвился, тогда всё держалось на волоске, и, если бы наши не применили печать Чистого Неба, фронт мог бы посыпаться. Мы барьеры вокруг деревни укрепляли, кое-кто на юг бежал… Потом, уже под конец, пошли разговоры о том, чтобы разрешить отправлять генинов в действующие части. Причем не опытных генинов, которые больше двух лет в строю, как раньше, а выпускников. Ты не представляешь, что в клане творилось. Мы же не Учиха, которые с шести лет воюют, у нас долгий срок подготовки.

Мику сидела рядом, привалившись к моему боку. Кажется, она боялась, что я исчезну, сбегу, и не отпускала мою руку, ухваченную, едва мы вошли под барьер.

- Если бы Орочимару-сама не устроил бомбардировку Кумо, облачники не согласились на мир. Война бы продолжилась, а войскам нужны резервы, и детей погнали бы на передовую.

- Орочимару-сан, наверное, стал популярен?

- Не то слово. Нас, Узумаки, тоже хвалят, но в основном слава досталась ему.

Немного обидно, но лучше так. Чем меньше внимания привлечено к одной скромной принцессе клана Узумаки, тем ей спокойнее.

- Думаешь, мирный договор наконец-то подпишут?

- Все так считают, - кивнула сестра. – Туман практически вышел из войны, осталось только оформить условия соглашения документально. Облако и Камень потеряли много бойцов, они измотаны и готовы к уступкам. Микото-сан говорила, что нынешним Райкаге многие в его клане недовольны.

- Он молод и горяч. Что насчет нашего главы?

Мику подумала и пожала плечами.

- Знаешь, я скажу странную вещь, но если бы Акира-сама остался жив, он справлялся бы хуже. Жизнь в Конохе сильно отличается от того, что было в Узушио, и не все из старших поколений могут привыкнуть к переменам. Молодым проще – особенно тем, кто побывал на войне. Сокомандникам поневоле учишься доверять.

- А наши старики?

- Да сколько тех стариков-то осталось, - вздохнула Мику. – Сама знаешь: почти весь прежний Совет старейшин остался на Узушио, искупать позор. Только главы семей спаслись, остальных пришлось выбирать из выживших. Причем раньше у нас было двадцать шесть старейшин в Большом Совете и семеро в Малом, сейчас их двенадцать и пять. И Йоко-чан.

- Ах, да, милашка Йоко, - невольно оживилась я. – Как она там?

- К свадьбе готовится. Она раньше в Листе редко бывала, пока перемирие не заключили, в основном находилась на фронтах, в личном подчинении командующих армий. У нас с ней отношения не сложились.

- Из-за меня.

- Из-за тебя, - со вздохом согласилась сестра. –Она тебя не любит.

- Горе-то какое! Прямо не знаю, как дальше жить буду! – мне захотелось немного подурачиться. – Йоко тебе сильно досаждает?

- Да не особо, - скривила губы Мику. – Мы почти не пересекаемся. Хотя уколоть она всегда рада, а я же не ты – и боевой ранг совсем не тот, и целительский, особого авторитета в клане тоже нет. Если бы не твои рассказы про Учиха, сидела бы сейчас на мелкой хозяйственной должности замужем за недавним джонином и детей рожала.

- Ты с Учиха часто общаешься?

- Через меня идут их закупки. Многие… да практически все кланы Конохи договариваются о прямых поставках печатей, им легче слегка переплатить, чем надеяться на расторопность интендантской службы. Мы с Учиха Микото-сан иногда часами торговались.

- Приятная женщина.

- Угу. Её старшему сыну шесть лет, он генин, и Микото-сан жутко боялась, что его отправят на фронт.

- Шесть лет, – повторила я, не в силах поверить. – Генин?

- Учиха, - пожала плечами сестра, словно это слово объясняло все странности. – Кстати, очень развитый и рассудительный мальчишка. Моя на него смотрела, открыв рот, а потом спрашивала, почему она такая дура.

- Ты отправила Шинко-чан в Академию?

- Нет, и не собираюсь! – неожиданно резко вскинулась Мику. – Будет на домашнем обучении! Так, по крайней мере, я могу быть уверена, что она уйдет из деревни подготовленной, со всеми нужными знаниями, а не недоучкой!

- Да не может быть, чтобы всё было настолько плохо.

- О, на словах всё замечательно! – фыркнула она в ответ. – Основы тай, нин и ген, курс права и пять драгоценностей, базовые знания по ирьен и фуин. Формально есть большой выбор дополнительных дисциплин вроде букидзюцу или методик ведения следствия. Только нужно помнить, что учителя ориентируются на самых слабых учеников, то есть на бесклановых, поэтому по нашим меркам программа слабая или в лучшем случае повторяющая то, что уже давно пройдено. Знаешь, что делают те же Учиха или Сенджу? Они учат детей дома. Почти все клановые сидят на домашнем обучении, исключение составляют наследники правящих семей, которые ходят в Академию, чтобы устанавливать там связи.

Странно. Мне всегда казалось, что программа обучения в Академии сильная. Взять те же пять драгоценностей – так называли математику, географию, совмещенную с религиозным воспитанием и этикетом историю, каллиграфию и гибрид литературы со стихосложением. Это необходимый минимум, знать который обязан любой знатный человек, претендующий на нечто большее, чем прозябание в деревне. Знакомые из Конохи тоже недовольства Академией не высказывали, впрочем, мы в основном общались на другие темы. Хотя определенная логика в словах Мику есть – Узумаки взрослеют немного медленнее, на уровне обычного человека, так что учеба на общих основаниях нам не подходит.