Страница 2 из 2
- Не хмурьтесь, дорогой мой! Мы заждались вас, - говорит мерзким писклявым голосом баба, кутаясь в воротник шубки. Наружу торчит только красный кончик носа. - Ви таки насчёт транспорта?
Она ещё и неприятно грассирует, хотя акцент не еврейский. Уж на это у меня ухо наметано.
- Совершенно верно, мэм. Сани извольте вернуть владельцу.
- Он очарователен, Люци! Просто - наш человек, прямой, честный и туповатый, - нежно воркует на ухо Старику королева.
- Да он - олень, - рассеянно отвечает тот.
- Правда? Или это ваш чикагский жаргон? Я постоянно путаюсь, - обиженно отвечает баба и целует Старика в щёку. Идёт пар, как от утюга.
- Это его сущность, - ворчит Старик. - Сани мои, в аренде на девяносто девять лет.
Это уже мне. Хо-хо-хо, как сказал бы хозяин.
- И договор есть?
- Разумеется! - Старик машет в воздухе бумажкой с двумя подписями. - Старый алкаш опять всё забыл?
- Не обижайте хозяина, - немного нервно отвечаю я.
Размашистая подпись Санты на бумажке переливается и сыплет искрами. На вид подлинная. Вот осёл, во что он меня втравил?!
- Прошу простить, вопросов больше не имею. - Взлетать в человеческом облике даже проще. Двое, сани и олени стекаются под ногами в точку, а затем и вовсе исчезают.
Остаётся вопрос, как быть дальше. Дондер или Блитцен вернулись бы домой с отчётом, но не зря хозяин послал на поиски именно меня. Решение приходит само собой - отбить сани, пока эта парочка расслаблена. Я на лету превращаюсь. Меня словно надувает изнутри непонятная сила, растягивает вширь и в длину, формует невидимым прессом. Добавляет элементы и делает строгим силуэт. Я становлюсь распластанным в воздухе серым бомбардировщиком. Из сросшихся ног бьёт пламя, мятая шляпа давно стала стеклами кабины. И руки-крылья, да, вы правильно угадали. По широкой дуге я возвращаюсь на место встречи и даю первый залп. Четыре молнии, словно ракеты, срываются с кончиков моих бывших пальцев и летят вниз.
Как-то скучновато. Я врубил сирену, северное сияние и из всех динамиков загрохотал:
- ЭГЕ-ГЕ, ВАШУ МАТЬ!!!
Стоявшее в сторонке пингвинье каре рассыпалось и залегло во льдах. Мне навстречу вырастает тугой черный купол с красными прожилками. Молнии отлетают от него и гаснут искрами выброшенных окурков. Старик не дремлет!
Сбрасываю бомбы. Точнее, я чувствую это бомбами, а что летит ко льдам на самом деле - даже Санта не знает. Может, упакованная новогодняя магия, а может - пакеты с мусором. Купол прогибается, его рвёт на куски беззвучным взрывами. Зрение у меня становится острым, я вижу нахлестывающую оленей королеву. Сзади, болтаясь в санях, сидит Старик, подняв руки в мою сторону. Лохматая шапка давно слетела с него в снег, отчётливо видны рога на лысой голове.
- ОТДА-А-АЙ САНИ, СУКА!!! - реву я, но он только ухмыляется. Приходится вновь пускать молнии. По бокам от саней появляются цепочки попаданий. Лёд там плавится метра на два вглубь, вода вскипает гейзерами.
- НЕТ! - гулким колоколом отвечает Старик и бросает в меня чем-то вроде снежков. Один, два, целая очередь белесых комьев летит мне навстречу. Меня начинает трясти и я понимаю, что сейчас не выдержу...
...и упаду в снег.
Аркаша, забавно жмурясь, чешет нос.
Пора собирать игрушки, иначе мама будет ругаться. Он поднимает упавшего в вату под ёлкой оленя, ласково гладит по спине и вешает обратно. Теперь надо собрать зверушек обратно в коробку, поставить на место игрушечные сани со Снежной королевой. Не забыть бы вытащить из саней чёртика - его место на папиной полке. Рядом с подаренным на прошлое рождество Санта-Клаусом, которого привёз дядя Сеня из Америки. А потом, уже перед сном, написать письмо Санте. Игрушек у него довольно, телефон и планшет тоже есть. Попросить, чтобы папа бросил пить?
Аркаша вздыхает. Он ещё верит в новый год, но уже слишком взрослый, чтобы понимать: чудес не бывает. Ведь даже Санта - не без греха, а уж папа... Рудольф, покачиваясь на ёлке, бросает по сторонам тонкие лучики отблесков. В глазах у него застыло какое-то странное выражение, а черная полоска лака на морде напоминает усы. В ниточку.