Олдорандо

   Из Рынка открывался путь и в другие, не менее важные пещеры. На западной его стороне целый ряд украшенных балюстрадой лестничных маршей через множество небольших открытых площадок, полуэтажей и многоэтажных ниш вел к просторной жилой пещере, именуемой Вакк, в честь реки, которая в этом месте выходила на поверхность, с шумом извергая свои воды из глубокой расселины, чтобы снова скрыться под каменным полом и показаться уже в Рынке. Входная арка была украшена искусной резьбой, где среди волн и звезд переплетались таинственные шаровидные тела. Но большая часть этого древнего орнамента была разрушена ещё в незапамятные времена.

   Вакк, после Рынка, был самой древней пещерой Панновала. Ещё многие тысячелетия назад здесь были устроены основные помещения для жилья -- ниши, кельи, комнаты -- так называемые "жилые", созданные ещё в эпоху Архитекторов. Любому, впервые вступающему на порог этой огромной пещеры и обозревающему идущую вверх путаницу террас, погруженных в полутьму в неровном свете факелов, Вакк представлялся каким-то кошмарным видением, где невозможно отличить вещественное от его тени, реальное от воображаемого. Поэтому даже отважное сердце юного сына Перевала дрогнуло перед представшей его взору картиной. Только сила бога Акха могла спасти его -- того, чья нога ступала в этом жутком лабиринте теней.

   Но Юли быстро освоился, благодаря присущей юности гибкости восприятия. Постепенно он привык к полумраку, щиплющему глаза едкому дыму факелов и очагов, к постоянному покашливанию окружающих. Всё это он воспринял как должное вместе с чувством безопасности, которое он ощутил, когда попал сюда. Жестокие ветра зимы и ещё более жестокие фагоры не имели здесь власти.

   Скоро, как все чужестранцы, он понял, что его окружал богатый город -- а Вакк был самым лучшим районом этого города. В сущности, каждая большая пещера с её сетью жилых помещений была городом со своими обычаями, понятиями и установившимися отношениями с соседями. Отношения между этими подземными поселениями и их жителями регулировались неписаными законами многочисленных гильдий.

   Попав в компанию молодых парней-подмастерьев, таких же учеников торговой гильдии, он бродил с ними по хаотично нагроможденным "жилым", кучами лепившимся на каждом этаже, как соты, и часто соединенным между собою проходными комнатами. В каждой из этих тесных каморок была вечная мебель, высеченная, вместе с полом и стенами, из цельной скалы. Право прохода посторонних через эти кроличьи норы и ниши было очень запутанным, но всегда основывалось на системе гильдий, правивших в Вакке. И если кто-либо нарушал его и тем самым посягал на привилегию свободного жителя Вакка жить в уединении, в дело мог вмешаться суд или священники. Часто такой случай становился предметом запутанных и долгих разбирательств.

   В одной из таких "жилых" нор Туска, добросердечная жена Киале, отвела Юли комнату. Она не имела крыши и её круглые стены лепестками изгибались наружу, так что Юли казалось, что его поселили внутрь какого-то гигантского каменного цветка.

   Здесь было куда темнее, чем на Рынке, ибо в помещения Вакка не проникал естественный свет. Масляные лампы, которые горели здесь на каждом шагу, застилали воздух завесой дыма и копоти. Воздух был полон летающей сажи. Дабы уменьшить причиняемые коптилками неудобства, духовные лица взимали с каждой лампы налог, чтобы свет старались жечь поменьше. В глиняном основании любого из здешних светильников был высечен налоговый номер, но таинственные туманы, клубившиеся на Рынке, здесь были почти незаметны. И здесь было заметно теплее.

   От Вакка, прямо к Рекку, минуя Рынок, вела широкая галерея. Над Рынком же была расположена пещера с высокими сводами под названием Гройн. В Гройн через проломы в крыше проникал свет с поверхности гор, да воздух там был всегда чист и свеж, но обитатели Вакка смотрели на жителей Гройна с презрением, как на варваров, в основном потому, что те были членами низших гильдий -- фермеров, землепашцев, дубильщиков кож и шахтеров, копавших сланец, глину и ископаемое дерево -- уголь, служивший основным топливом Панновала. Ну а кроме того, жители Гройна вовсю пользовались светом проклятого Вутры. К тому же, зимой в Гройне было очень холодно.

   В скале, подстилающей Рынок и напоминающей пчелиные соты, находилась ещё одна огромная пещёра, полная жилищ для людей и скота. Это был смрадный Прейн, который знатные жители Панновала избегали. Прейн служил приемником для стока всех нечистот города, а также фермой для свиней, которые пожирали все его отбросы. Нечистоты после положенных процессов гниения затем подавались на поля в качестве удобрения. Поля были засажены грибами, прекрасно растущими в темноте и тепле, созданном гниющей фекальной массой. Грибы служили любимой пищей горожан и поэтому жители Прейна были весьма уважаемы в Панновале. Хитроумные фермеры в Прейне, используя своеобразные условия пещеры, ещё давным-давно вывели особый вид птиц по названию прит, у которых были светящиеся глаза и светящиеся пятна на крыльях. Жители города держали притов в клетках как домашних птиц. Приты были красивы в темноте, но далеко и скверно пахли, мерзко орали и потому также облагались налогом в пользу бога Акха.

   "В Гройне люди грубы, а Прейне тверды", -- гласила местная пословица, сложенная служителями бога. Но Юли весь этот народ, все жители разных уровней этого пещерного города, казались весьма безжизненными, бесчувственными существами, за исключением моментов, когда их всех охватывал азарт различных игр. Редкими исключениями были те немногие торговцы, охотники и стражники, которые жили на Рынке в жилищах, принадлежащих их гильдиям, и которые имели возможность регулярно выезжать по делам на волю, в открытый небесам мир, как те два господина, с которыми жизнь так жестоко столкнула Юли.

   От всех основных пещер и от более мелких в толщу глухой скалы и вглубь горной тверди вели многочисленные туннели, колодцы и лестницы, которые то поднимались вверх, то уводили в глубины. То были знаменитые Панновальские Копи -- рудники, дававшие городу уголь, медь и железо. За долгие тысячелетия непрерывных разработок они стали воистину бесконечными. Сейчас почти все они были заперты на ключ или даже замурованы. Неспроста в Панновале ходили легенды о чудовищных червях Вутры, которые приходили из первобытной тьмы недр, о похищенных ими прямо из своих "жилых" людях, поэтому никто не рвался в запретные места. Местные жители предпочитали не рыпаясь сидеть в Панновале, где сам Акха присматривал за своим народом недремлющим каменным оком. Впрочем, все здесь знали, что Панновал со своими налогами и всеми подземными страхами был всё же лучше, чем ледяной холод неуютного внешнего мира.

   Все эти легенды о мифических зверях и исторических событиях прошлого хранила в своей памяти гильдия певцов-сказителей, члены которой стояли на каждой лестнице или околачивались на террасах "жилых", плетя легковерным слушателям свои фантастические сказания. В этом мире туманного мрака слова вспыхивали и освещали окружающее, как зажженные свечи.