Страница 99 из 101
Пассий было у испанского мачо столько, что всех и не упомнишь. Среди его возлюбленных числились сестра Михаила Державина Татьяна и звезда кинематографа Виктория Фёдорова — та самая, что потом снимется в «Ходе белой королевы». Кроме подруг у русского испанца были среди артистов и друзья, в том числе — сам Кобзон. Последний даже спас ему жизнь во время пьяной драки у ресторана ВТО. Певец оказался там случайно, но вспомнил юность, в которой серьёзно занимался боксом, раскидал хулиганов и отвёз Посуэло со сломанным носом в Склифосовского. Ведь и запинали бы собутыльники насмерть — обычное явление среди «друзей».
Откуда Миша взялся в СССР? А оттуда же, что и многие дети-испанцы, чьи родители бежали от режима Франко. Отец Посуэло был членом компартии, в 39-м году воевал на гражданской, а мать с сестрой будущего Немесио бежали во Францию. Уже там семья воссоединилась и добралась до Одессы, после осели в Харькове.
Немесио родился уже в СССР. После его появления семья оказалась в Москве — отцу предоставили работу на автозаводе и выделили квартиру, понятно, на Автозаводской улице. Мать Посуэло умерла, когда мальчику не было ещё и восьми, а отец вечно мотался по командировкам. Так парнишка и оказался в детском доме. Часто вспоминал те годы, не сильно и жаловался на судьбу — в детдоме ему жилось неплохо, всегда сыт, одет-обут. Дом, правда, был необычный — там жили дети руководителей иностранных компартий. Только вот, бывало, иногда слышал в свой адрес нелестное «испанец-засранец». Ну, дети… Однако именно там его научили играть в футбол и назвали русским именем Миша — в честь хулигана-героя Квакина из повести «Тимур и его команда».
Затем отец забрал Мишу домой. Их квартира находилась рядом со стадионом «Торпедо» — так он и оказался в футбольной школе автозаводцев. В 17 лет его уже забрали в дубль вместе с Гусаровым и Шустиковым, сначала числился в подающих надежды, а потом, из-за постоянных гулянок и пьянок, в вечных нарушителях режима. Однажды забил самому Яшину. Из «Торпедо» перевёлся сначала в «Спартак», а потом — в «Зенит», где и пришёл конец всем его похождениям.
После того, как игрок «Спартака» Севидов сбил члена-корреспондента АН СССР Рябчикова, Посуэло в числе ещё 18 футболистов, «злостных нарушителей режима», был пожизненно дисквалифицирован — он в тот день как раз злоупотреблял вместе с Юрием. Откопали… И сам не шибко рад сперва был, но втянулся. Азарт даже появился: как это, после трёх лет прозябания в любителях взять да и снова заиграть в «вышке»!
Миша получил мяч от Долматова. Так как ворота были прикрыты, решил играть до верного — чуть отпустил круглого от себя и, когда сразу два динамовца бросились на него, открывая ворота, первым догнал его и с разворота хлёстко послал в девятку. Такие не берутся… Вратарь даже не успел среагировать — так и остался стоять в противоположном углу. 2:2.
Валерий Лобановский глянул на табло. Нет, не хотел удостовериться, что перещёлкнулась цифра, показывая небывалое — дубль со старичками-алкоголиками рубится наравне с одним из лидеров чемпионата. Хотел понять, чего же сейчас «подсказывать» команде. Добивать «гадину» в логове, или откатиться и играть на удержание.
Ещё пятнадцать минут играть. Не удержать в обороне счёт столько времени. Как там, в заезженной поговорке? Лучшая защита — это нападение. Да и веха сегодня, хоть и малюсенькая — заканчивается первый круг предварительного этапа. Вот бы громыхнуть красиво — по такому-то поводу…
Лобановский выбежал к бровке и прокричал Квочкину, чтобы продолжали атаковать. И ведь продолжили! Игроки «Динамо» были несколько обескуражены. То, что происходило на поле, совсем не вязалось с тем, что объявил им главный тренер Гиви Чохели — а объявил тот, что против них будет играть не сам «Кайрат», а дубль, лишь усиленный несколькими игроками основы. Вот тебе и раз, Гиви Дмитриевич.
Восьмидесятая минута. После очередного выстрела Сегизбаева мячом завладел вратарь и дальним ударом забросил мяч сразу на половину «Кайрата». Там первым к нему подоспел Кахи Асатиани, принял, обработал и послал в атаку Гиви Нодия. Опытный нападающий легко оставил за спиной последнего защитника и уже приготовился бить по воротам с мечущимся в них молодым вратарём, как на него налетел будто бы вовсе ниоткуда чёрно-жёлтый вихрь.
Пряник атаку грузин видел как в замедленном кино: вот шестой номер принимает мяч и медленно-медленно отправляет его набегающему, да нет, ползущему по полю старому знакомцу — Гиви Нодия. И тот ещё медленнее пробрасывает мяч мимо защитника «Кайрата» и устремляется к нему, еле перебирая ногами в смешных полосатых гетрах.
Всё это время Василий Данилов не стоял на своём правом краю, на противоположной стороне поля, а нёсся через штрафную к этим медлительным динамовцам.
Удар! Гиви отправил мяч в девятку. В ме-е-едленном прыжке Швед берёт! Но выронил, и быть бы беде, да тут и набежал Данилов.
Удар! Пряник вложил весь накопленный во время забега импульс в ногу, желая просто разрядить обстановку, но медленный коричневый мячик поленился снова лететь через всё поле — решил, что до полузащитника Кахи Асатиани гораздо ближе. Бабах! Это не очередной удар — это считающий ворон динамовец поймал круглого лицом. Звон на весь «Центральный», трибуны синхронно втянули воздух через зубы. На поле появился доктор, тоже медленно-медленно. Не торопился, потому что видел: шестёрка лежит без сознания и уже никуда от него не убежит.
Судья никаких нарушений за те три минуты, что сначала приводили в сознание грузинского футболиста, а потом уводили его с поля, не заметил — показал, что «Кайрат» вбрасывает из-за боковой.
Валерий Лобановский смотрит на табло. Осталась минута.
Пряник подходит и шепчет защитнику Александру Жуйкову:
— Сбрось мне в ноги.