Наследство для безумцев

— Милый, не надо о таком говорить… — начала было Амирана, но её грубо прервали. Занавеска, отделявшая комнату от тёмного коридора с шумом отдёрнулась, и на пороге воздвигся худой жилистый старик с непомерно большим носом и растрёпанными пучками седых волос, обрамлявших внушительную плешь.

— Ну вы, голубки, — пронзительным визгливым голосом завопил он, не обращая внимания на наготу молодых людей, — быстренько выметайтесь-ка отсюда! Я вам комнату до рассвета сдавал, а сейчас уже Час Лиа-Льяр, Утоляющей жажду! Так что давайте, натягивайте, что там вам есть натянуть на срам, и брысь! Другим людям тоже, может, нужно на койке полежать!

Эйнар и впрямь потянулся к одежде, но не к штанам, а к поясу с ножнами. Увидев это, Амирана охнула и затараторила:

— Мы просим прощения, господин Бинн, мы ужасно виноваты, я отдам те деньги, которые мы вам должны, вот прямо сейчас отдам…

— Да уж понятно, отдашь! А ты, парень, даже думать забудь проткнуть старика Бинна своей зубочисткой: ни боги тебе не простят, ни мои сыновья, что там, внизу… В общем, так, эту комнату я уже сдал, и её новую владелицу задерживать не намерен. Сами уберётесь или помочь?

— Погоди-ка, Бинн, не пори горячку, — раздался из-за занавесей приятный женский голос, и в комнату вошла женщина лет на десять старше Амираны. А может, и на все двадцать: есть такие женщины, которые живут, не замечая времени, и время почему-то перестаёт замечать их. Может, у них договор с Сахогом, отцом богов, переворачивающим песочные часы в своей одинокой келье и знающим все судьбы наперёд? Кто их знает, этих женщин!

Сначала у Эйнара мелькнула было мысль, что незнакомка прибыла из тех же краёв, что и он: светлые волосы, серые глаза, а кожа могла и загореть немного на здешнем солнце… Но потом он присмотрелся и понял, что поспешил с выводами. Таких высоких, широко расставленных скул и пухлых, немного вывороченных губ, не водилось ни у одного из северных народов. Перед ним определённо стояла иноплеменница.

Одежда тоже вызывала вопросы. Ну ладно, серый неприметный плащ, такие носит каждый первый, и боги с ней, с потрёпанной дорожной курткой, но штаны… Ни одна из северных женщин не наденет такого облегающего бёдра безобразия! Не то чтобы штаны вообще были запретны для соплеменниц Эйнара, но столь откровенные постеснялась бы надеть и падшая женщина… На этой мысли Эйнар бросил смущённый взгляд на Амирану, которая, услыхав голос и увидав женщину, встрепенулась и выглядела явно обрадованной.

— Элиос, Рани, — поздоровалась незнакомка. — И ты здравствуй, неведомый, но определённо симпатичный парень!

— Далра! — взвизгнула Амирана, бросаясь на шею незнакомке, и всё встало на свои места. О Далре слыхал даже Эйнар, северный тэрль, гостивший в Падашере без году неделю. Но оказывается, Амирана с ней хорошо знакома! На миг грудь кольнула глупая тревога и исчезла, сменившись желанием действовать. Обняв сказительницу, умница Амирана слегка развернула её, дав Эйнару возможность надеть собственные штаны без откровенно оценивающих и любопытных женских глаз. Не то чтобы женское внимание не льстило молодому тэрлю, но… не в присутствии возлюбленной же! Да и Далра, если верить слухам, не была той женщиной, на которую стоило засматриваться.

Эйнар считал себя храбрецом, но не дураком. Зачем лезть к незнакомой женщине, когда самая лучшая только что находилась в его собственной постели? Только идиоты бегают за каждой встреченной красоткой, забывая о той, кого сочли достойной разделить с тобой кров.

Амирана тем временем продолжала щебетать:

— Во имя Великой Пятёрки, Далра, как же я рада тебя видеть! Ты надолго?

— Как получится, дорогая, как получится…

— А, неважно! Я рада каждой минуте, проведённой с тобой! Да, кстати, — увидав, что её возлюбленный оделся, Амирана мило улыбнулась: — Позволь представить тебе моего друга Эйнара. Он благороднорожденный с севера, владеет там землёй. Этот, как его…

— Если владеет землёй, то тэрль, — Далра усмехнулась смущённой подруге и обернулась к юноше: — Элиос, Эйнар. Для меня честь быть знакомой с человеком, который удостоился любви моей хорошей подруги.

Показалось, или в любезном тоне Эйнар уловил едва заметное предупреждение? В любом случае, его ответ был искренне и шёл от души:

— И ты здравствуй, сказительница. Для меня честь любить эту девушку и честь быть знакомым с тобой.

— Эй, — надула губки Амирана, — я вовсе не говорила, что люблю его!

— Зачем такое говорить? У тебя на лице всё написано, — Далра широко улыбнулась. — А иначе ты бы не встречалась с ним в «Трещине», подальше от отцовских соглядатаев. Непохоже на твои обычные места… хм… охоты.

Амирана наполовину кокетливо, наполовину смущённо дёрнула плечиком, но возражать не стала. Эйнара это вдохновило. Если девушки действительно дружат, то Далра в этой парочке очевидно старшая подруга — и по возрасту, и по жизненному опыту. Так может, Амирана послушает её, раз уж глуха к его мольбам?

Конечно, это немного… нечестно. Эйнар отнюдь не придерживался мнения, что в любви все средства хороши. Но ведь подруга должна желать подруге добра, правильно? А лишний союзник в борьбе со страхами Амираны ему совершенно не помешает!

По правде говоря, Эйнар не понимал, почему его любимая женщина так упорно ему отказывает. Юношеская пылкость подсказывала единственный возможный вариант — на самом деле Амирана его не любит. Но жизнь уже успела доказать Эйнару, что его мнение не всегда самое правильное. Нельзя знать о людях всё, даже если ты тэрль, привыкший повелевать ими с раннего детства. И вот сейчас, когда под понимающим взглядом Дарлы его возлюбленная немного растерянно промолчала, не сказав ни слова против, в душе Эйнара вспыхнула надежда.

По крайней мере, если он и получит очередной отказ, то, возможно, ему хоть объяснят, почему он недостоин руки своей девушки!

Эйнар набрал побольше воздуха, мысленно попросил здешних богов о поддержке, и ринулся в атаку.

— На самом деле, я просил её стать моей женой. Уже не раз и не два. Но увы, мне не дано понять, отчего она меня всегда отвергает. Может, северный тэрль и впрямь не подходит дочери падашерского вельможи?

Амирана охнула. Далра же вскинула голову и прямо взглянула на Эйнара.

До сего момента он не понимал, что нашёл грозный Аштаркам, о котором ходили легенды, в невысокой и не слишком, на вкус Эйнара, привлекательной женщине. Но сейчас, видя спокойные, ясные, слегка насмешливые глаза, похоже, решил эту загадку. Далра понимала людей с полуслова, замечательно умела втереться в доверие. Ей хотелось рассказать свои секреты. Не говоря ни слова, ничего не обещая, сказительница могла дать понять, что все чужие тайны она сбережёт. Правда это или нет — вопрос другой, но Эйнар поймал себя на том, что прикидывает, как бы заполучить такую советницу.

Невыполнимая задача, увы. А жаль.

— Твои намерения похвальны, тэрль, — тем временем неторопливо заговорила Далра. Лицо её оставалось спокойным, но на губах появилась лёгкая улыбка. Всем своим видом она словно приглашала продолжать, и Эйнар не мог не принять такого предложения.

Странно, но когда он глядел на Далру, то становилось намного легче изливать душу. Вспомнились все поэтические сравнения, которые были отвергнуты, сочтены банальными, пустыми и глупыми. Эйнар говорил и не мог остановиться:

— Да, я просил её. Я умолял. Говорил, что она — смысл моей жизни, солнце, прогнавшее тьму из моей души, цветок, расцветший там, где доселе были снега. Но она не хочет даже слушать, поэтому дай мне совет ты, её подруга. Что мне делать? Как поступить, неужели отказаться от великой любви? А может, она и впрямь считает мелкого северного тэрля недостойным своей красоты? Возможно, ей мил другой мужчина…

— Это неправда, клянусь Великой Пятёркой Богов, неправда!

Отчаянный вопль, казалось, вырвался из глубин души Амираны. Её трясло, из глаз покатились крупные слёзы.

— А что правда, Рани? — искушающе мурлыкнула Далра, опустив ресницы и улыбаясь, словно хитрый песец, обдуривший охотника и безнаказанно стащивший приманку прямо из капкана. — Что же правда? Скажи нам. Мне вот тоже интересно…