Страница 9 из 11
Так получилось, что я успешно сдал экзамены в эти два вуза. Естественно, что предпочтение было отдано философскому факультету ЛГУ. Там я набрал на экзаменах 13 баллов из 15 и мог выбирать любую кафедру. Кафедра научного коммунизма, куда брали абитуриентов с 12 баллами, меня не привлекала, в то время как кафедра истории и философии представлялась важной в плане серьезного изучения философской мысли. Итак, поступив на философский факультет ЛГУ, я был демобилизован из армии в звании младшего лейтенанта.
Как обычно, в сентябре студентов отправили в колхоз. Поскольку у меня не было гражданской одежды, то я носил офицерское обмундирование, что оказалось весьма соблазнительным для девушек нашего курса. Некоторые проявляли интерес ко мне. В колхозе студенты познакомились друг с другом, в результате чего, когда мы стали учиться, появились новые компании. Во всяком случае, одна девушка стала встречаться со мной. И хотя у меня были чисто дружеские отношения с ней, она была не прочь выйти замуж. Но поскольку я не стремился завести семью, то через год она вышла замуж за одного из наших студентов, тоже ленинградца, который ухаживал за ней и долгое время ревновал меня к своей жене.
Я поселился в студенческом общежитии в Старом Петергофе, который находился под Ленинградом. Комната на четырех человек, где были студенты первого курса, отслужившие армию. Поскольку денег было в обрез, то мы частенько ходили на овощную базу, где подрабатывали. Разгружали вагоны, приносили овощи на ужин в общежитие. Стипендия была 35 рублей. Этого хватало на оплату общежития, абонемент в университетскую столовую, когда обед стоил 45 копеек в день, ну и плюс что-то на завтрак и ужин. Конечно, мы, демобилизованные из армии, не могли себе позволить платить за электричку, на которой утром оправлялись в Ленинград, а вечером в Старый Петергоф. Поэтому мы ездили без билета на электричке, стараясь убегать от контролеров. Как только появлялись контролеры в вагоне, мы быстро переходили в другой вагон, на остановке выходили из вагона и бежали по платформе обратно, где контролеры уже проверили билеты. Вот так и жили студенты.
Правда, на втором курсе нас переселили в общежитие, которое было недалеко от университета. И часть студентов, у которых не было денег, устроились на работу дворником или кочегаром, что отражалось на их учебе. Что касается меня, то я посвящал все время приобретению знаний, не работал и поэтому экономил на всем. Так, на ужин я ходил в одну столовую, где за 23 копейки можно было поесть макароны с сыром, два ломтика хлеба и чай. Однако в нашей комнате студенты завели обычай. Как только получали стипендию, мы позволяли себе роскошь, посещали различные рестораны в Ленинграде. Заказывали селедку с картошкой, по 100 граммов водки, и все.
Будучи студентом философского факультета, я занимался спортом. В общежитии на Мытнинской набережной в субботу после 23 часов студенты устраивали танцы. Негритянские студенты приносили свои джазовые пластинки, и мы танцевали до трех-четырех часов ночи, после чего усталые возвращались спать в свои комнаты, чтобы в воскресенье отдохнуть, а потом всю неделю учиться, ходить в библиотеки.
У меня появились друзья, с которыми мы общались как в общежитии, так и на протяжении многих лет после окончания учебы.
Игорь и я купили одинаковые костюмы из ГДР, поскольку они были очень дешевыми, а у нас как студентов лишних денег не было. Позднее оказалось, что костюмы были одноразовые, предназначенные для покойников. Однако мы носили эти костюмы несколько лет.
Носов Владимир, я и Ягодников Игорь (с бумагами) – один из моих студенческих друзей, с которым мы дружили всю жизнь до его смерти в 2010 г., 1966 г.
С другим другом, Кальным Игорем, с которым мы жили в одной комнате в общежитии, мы плавали в Неве. Каждое утро занимались зарядкой, бегали на стрелку Васильевского острова и купались. Вода была довольно холодная. В октябре-месяце было так холодно, что я подумывал, как бы бросить купание в Неве. Но не мог признаться другу в этом. И вдруг мой друг заболел, в результате чего мы прекратили закаляться в первых числах ноября.
На ноябрьских праздниках все студенты ходили на демонстрацию в составе университета. Мне пришлось пойти в деканат, чтобы отпроситься от данной процедуры, поскольку хотелось поехать на несколько дней в Боровичи. Замдекана по научной части, прекрасная женщина, которая танцевала со студентами на вечеринках, вошла в мое положение, в результате чего я уехал домой. Кстати сказать, философский факультет в эпоху «оттепели» отличался свободой мысли, где студенты могли менять преподавателей, снимать и добавлять какие-то предметы, выступать на собраниях с крамольными идеями, критиковать те решения, которые были приняты сверху.
Несколько дней я провел с мамой и бабушкой. Ходил в горно-керамический техникум на вечер, посвященный ноябрьским праздникам. Там познакомился с двумя девушками, одна из которых, как оказалось, была дочерью директора комбината огнеупоров. Видимо, поэтому юноши стеснялись пригласить девушек на танцы. А я, прослуживший армию и будучи на четыре года старше девушек, ничего не боясь, не только пригласил их на танцы, но и потом пошел провожать их до дома. Оказалось, что Ира (дочь директора комбината) живет в доме ИТР, где когда-то жил и я, но во время моей службы в армии моя мама и бабушка переехали в другую квартиру, находящуюся на расстоянии четырех кварталов от дома ИТР. Впоследствии, на протяжении пяти лет, когда я был студентом ЛГУ, мы встречались с Ирой, поскольку каждый раз, приезжая на праздники или летом, мы были вместе, и я подружился с ее папой и мамой.
На первом курсе философского факультета были не только гуманитарные дисциплины, но и математика, физика, иностранный язык. И хотя в школе и в техникуме я изучал немецкий язык, тем не менее меня привлек английский язык. Конечно, на фоне студентов, ранее изучавших английский язык в школе, мое постижение английского было трудным, тем не менее к третьему курсу я стал читать и конспектировать зарубежные книги. Что касается математики, то все было хорошо. В конце первого курса я сдавал экзамен по математике, но оказалось, существовала одна проблема, не связанная со знанием. Преподаватель математики не любил, когда молодые люди носили бороду. Именно в то время я начал отращивать бороду, и преподаватель на лекциях негативно относился ко мне, считая, что «бородачи» могут не сдать экзамен по математике. Многие студенты говорили, чтобы я сбрил бороду до экзаменов, а то можно вылететь из университета. Но почему-то у меня возник протест против самодурства преподавателя, в результате чего я пришел на экзамен с бородой. Преподаватель спрашивал меня не только по решению задачи, которая досталась в билете, но и задал многие вопросы, стараясь поддеть меня. Я, как мог, отвечал, тем более что подготовился к экзамену. Во всяком случае, преподаватель признал, что моих знаний по математике достаточно, и поставил в зачетке не отличную оценку, а «хорошо». После экзамена я сбрил бороду, но позднее, несколько лет спустя, вновь отпустил бороду, с которой хожу до сих пор.
Сдав экзамены за первый курс, я поехал в Москву, для того чтобы узнать о переводе в МГИМО, о чем мечтал. Но когда я узнал о дисциплинах и той несвободе, на которую обрекают студентов в данном вузе, я понял, что изучение знаний на философском факультете ЛГУ, где во время «оттепели» царят свобода и демократия, дает больший простор для дальнейшей жизни, включая профессиональную деятельность.
Итак, я остался на философском факультете ЛГУ, черпая знания не только по программе, но и выходя далеко за ее рамки. Я ходил на специализированный курс по социологии личности, который вел молодой профессор философии И. Кон для всего университета сначала в большой аудитории исторического факультета, а затем в актовом зале университета, поскольку приходили студенты с разных факультетов, включая физиков, математиков, биологов. Одно время я посещал лекции на биологическом факультете, особенно связанные с генетикой и евгеникой. Был на докладе члена-корреспондента Академии наук СССР Б. Ананьева «Место человека в современной науке» и даже задавал ему трудные вопросы. Посещал лекцию профессора Сорбонского университета (Франция) Г. Беловаля, посвященную понятию мира и природы в философии XVII – XVIII вв. Был на литературном вечере Л. Гительмана, где он рассказывал о Бертольте Брехте. На втором и третьем курсах после лекций я посещал библиотеки, сперва на историческом факультете, затем общую библиотеку университета, а потом, когда необходимых книг не хватало, добился разрешения на прочтение книг в библиотеке общественных наук.