Страница 18 из 82
- Всё нормально, босс, - отозвался за всех Модест. - Нашли мошну местного князя, замок сбивали.
- Поздравляю, не забывайте докладывать.
Ожидания наши оправдались лишь частично, сундук был полон до краёв, но одним только серебром, только сверху лежал одинокий кошелёк с полусотней золотых монет. Конечно, этот сундук представлял собой целое состояние, тут на всю жизнь бы хватило нам всем. Но мы, признаться, ожидали большего.
- Может, ещё заначку поискать? - задумчиво проговорил Модест. - Не может быть князь таким бедным.
- Подозреваю, что может, - ответил я. - Говорили же, что княжество так себе. Предлагаю другие дома поискать. Парочка зажиточных купцов тут точно отыщется.
Найденное добро стащили ближе к воротам, для содержимого сундука князя нашли более мелкую тару, после чего перенесли монеты в несколько приёмов. Отнести такую массу за один раз не смог бы даже могучий Модест. Охранять награбленное посадили Лысого, он точно любую опасность углядит.
Дальше пошёл лёгкий чёс по купеческим домам, добыча была не сказать, чтобы мелкой. В двух домах обнаружились увесистые шкатулки с деньгами, которые почти не пришлось искать. Также попадалась серебряная посуда, общий вес которой переваливал за десяток килограмм. Но большинство домов были ограблены до нас, а в некоторых трупы несли следы насильственной смерти. Когда рухнула власть князя, люди, которым посчастливилось прожить чуть дольше, немедленно воспользовались правом сильного, ограбили богатого соседа и свалили из города. Подозреваю, что в окрестных лесах через пару лет найдётся немало скелетов с деньгами. А покои князя мародёры не ограбили потому, что тамошние охранники держались до последнего, охраняя покой своего умершего господина, судя по неплохому состоянию их трупов, умерли они последними.
Работали до поздней ночи. Гора разнообразного добра росла медленно. Несмотря на скромные размеры города, тут было, чем поживиться. Вот только большинство товаров мы брать не стали. Только драгоценные металлы, дорогое оружие, доспехи, да ещё невесть как тут оказавшиеся несколько слоновьих бивней. Нас интересовали только те товары, которые легко можно обработать антисептиком, чтобы не распространять заразу дальше.
Когда богатых домов уже не осталось, пришла пора возвращаться. Прямо сейчас в путь мы не отправимся, Жанна заявила, что требуется хоть пара дней карантина, посидим отдельно от своих, метров за полста, а потом отправимся дальше, уже с немалой суммой на кармане.
Оговорив все условия с оставшимися членами группы, и подробно отчитавшись Кириллу о количестве найденного добра, мы начали потихоньку выносить тюки и ящики за ворота. Лишь в последний момент, когда от горы добра осталось всего ничего, Лысый, что-то заподозрив, прошёл дальше по улице. Он напряжённо вслушивался в тишину мёртвого города. Чуткие уши охотника, казалось, шевелятся, пытаясь уловить таинственный источник звука.
- Что там? - спросила Жанна, осторожно подходя сзади.
- Звук, - задумчиво проговорил Лысый. - Разобрать не могу, вроде как ребёнок плачет.
- Направление можешь подсказать? - Жанна внезапно подобралась и сняла с плеча дробовик.
Лысый секунду размышлял, после чего довольно уверенно ткнул пальцем вперёд и чуть левее.
- Точнее не скажу.
Точнее говорить и не требовалось, Жанна тут же побежала в указанном направлении, стараясь и сама уловить таинственный плач.
- Жди её здесь, - посоветовал я Лысому. - А мы пока остатки унесём.
Когда были сделаны последние две ходки (Модест за раз уносил почти вдвое больше, чем я), а всё награбленное перекочевало во временный карантинный лагерь под стенами, мы всё же вернулись ещё раз за оставшимися людьми.
Были уже глубокие сумерки, почти ночь, поэтому разглядеть мы толком ничего не смогли. Вот только детский плач, который до того слышал один Лысый, благодаря своему прокачанному слуху охотника, теперь слышали мы все. А заодно видели его источник. Лысый стоял, опустив карабин, и озадаченно почёсывал лоб, а рядом с ним стояла не менее растерянная Жанна, державшая на руках одетого в лохмотья ребёнка примерно годовалого возраста. Ребёнок был очень худ, заметно было, что сил ему уже не хватает даже на то, чтобы кричать. Он просто часто и громко всхлипывал, да ещё старательно прижимался к женщине, инстинктивно отыскивая маму.
- Последний обитатель города, - сказал Модест. - Что делать будем?
- И почему он ещё жив? - задал я дурацкий вопрос.
- То, что жив, - сразу ответила Жанна, - это просто. С наследственностью ему повезло, нужный ген получил и от мамы, и от папы, поэтому и чума не взяла.
- А точно не взяла? - с сомнением спросил Модест.
- Точно, все сроки вышли, родители умерли уже дня четыре как, у него иммунитет.
- Так что делать-то с ним? - спросил уже я.
- Как что? - Жанна возмутилась. - Накормим для начала, ребёнок уже дня три ничего не ел, он умрёт, если ему не помочь.
Ночь мы встретили, сидя впятером у костра. Все наши вместе с караваном находились на расстоянии почти в триста метров и разговаривали с нами исключительно по радиосвязи. Сейчас каждый занимался своим делом, сразу после ужина мы все занялись дезинфекцией и подсчётом добытого добра.
Все, кроме Жанны, она старательно кормила мелкого найдёныша супом с ложки. Тот, съев две-три ложки, останавливался, отказываясь принимать больше, а через несколько минут снова начинал плакать. Только спустя полчаса такой кормёжки он окончательно наелся и соизволил заснуть на руках у своей спасительницы.
- Так куда его теперь? - спросил Лысый, старательно промывая горсть серебряных монет в тазике с какой-то ядрёной отравой, от которой щипало нос и слезились глаза, неизвестно ещё, то ли чума погибнет, то ли мы сами потравимся.
- С собой возьму, - отозвалась Жанна, глядя на нас затравленным взглядом, хотя никто ничего пока не говорил.