Страница 6 из 14
§ 25 До сей поверки сообщенных ими сведений, должны они быть содержимы под самою крепкою стражею.
5-е. О пленных.
§ 26
Начальник Главного штаба, или, по поручению его, директор вышшей полиции обязан наблюдать, что бы пленные нововзятые, содержимы были под стражею раздельно.
§ 27
Он должен допрашивать их сам и каждого порознь[43], збивать в речах, и из разных их показаний выводить заключения о составе и силе неприятельских корпусов, дабы потом схватив из котораго либо из них пленнаго, и узнав, к какому корпусу принадлежит он, можно было судить как силен действующий корпус.
Примечание. По захвачении болшаго множества пленных, не все они допрашиваются, но из них выбираются некоторые для допроса по назначению Начальника Главного Штаба, или по его поручению, директор вышшей полиции.
6-е. О ложных неприятельских беглецах.
§ 28
От неприятеля могут передаваться беглецы, имеющие повеление сообщать ложные известия[44]. Их должно допрашивать порознь и под угрозою смерти принуждать сказывать истинну, задерживая под стражею до поверки оной, и обещая награды за показания справедливый.
§ 29
Беглецов обыкновенных должно, принимая совсем иначе, сажать под стражу вместе с неприятельскими пленными, дабы сказываясь взятыми в плен прежде их могли они выведывать от первых разныя известия.
7-е. Об устройстве полиции при ретираде.
§ 30
При отступлении армии должно:
1-е. Чтобы окружные агенты по предписанию начальника того округа, коему принадлежат они, взяли новую линию.
2-е. Чтобы, отступая, оставляли они в земле, неприятелем занимаемой, надежную и непрерывную цепь своих агентов и лазутчиков, устроя с ними весь порядок надежнейших сношений[45].
§ 31
В городах и селениях обязаны они удостовериться сколь можно в преданности бургомистров и владельцев таких домов, которые могут быть заняты неприятельскими штабами и генералами, дабы подслушивая их разговоры могли они извешать об оных чрез оставленных для сего лазутчиков.
§ 32 Лазутчиками сего рода наилучше быть могут факторы[46], евреи[47] и слуги[48].
Верно
Военный министр Барклай де Толли[49]
(подпись)
Материалы П. А. Чуйкевича[50]
Имя Петра Андреевича Чуйкевича (1783–1831) ― сотрудника русской военной разведки, военного писателя, переводчика, было хорошо известно в начале XIX в., но уже к концу прошлого столетия стерлось из памяти потомков.
Петр Андреевич Чуйкевич родился в Полтавской губернии в семье небогатого украинского шляхтича, представителя некогда знатного старшинского рода. За отцом его числилось 127 душ крепостных крестьян в Полтавском уезде. Очень рано он оставил родительский дом и поступил учиться в 1-й кадетский корпус, откуда в декабре 1797 г. был выпущен прапорщиком в Кронштадский гарнизонный полк. По тем временам он получил неплохое образование. В его формулярном списке значилось, что он мог читать по-русски, по-немецки и по-французски и знал часть математических наук. Вскоре, в 1804 г., его как образованного офицера перевели в Свиту Его Императорского Величества по квартирмейстерской части, орган, заменявший тогда Генеральный штаб. Молодой офицер с отличием участвовал в боевых действиях против французов в кампании 1807 г. и в войне с турками 1806–1812 гг. ― его грудь стали украшать боевые ордена: Св. Анны 2-й степени, Св. Владимира 4-й степени с бантом и прусский «За достоинство». Но 21 марта 1809 г. он первый раз выходит в отставку[51].
Его нахождение вне рядов армии длилось недолго. К этому времени П. А. Чуйкевич уже становится известным как военный писатель. В 1806 г. в Петербурге вышла переведенная им с французского книга «Познание человека», а потом по свежим следам он пишет сочинения на тему военных кампаний, в которых сам принимал участие («Подвиги казаков в Пруссии». СПб., 1807; «Стратегические рассуждения о первых действиях россиян за Дунаем». СПб., 1810). В среде современных ему военных литераторов он первым выступил как последователь идей французского военного теоретика А. Г. Жомини, труды которого только-только стали входить в моду накануне 1812 г.
На работы Чуйкевича обратил внимание недавно назначенный на пост военного министра М. Б. Барклай де Толли. Он искал молодых грамотных офицеров, способных к аналитическому мышлению, а стиль прочитанных книг пришелся ему по вкусу. Поэтому новый министр лично предложил отставному офицеру начать вновь служить в возглавляемом им военном ведомстве. В 1810 г. после столь лестного предложения капитан Чуйкевич снова надел форму и стал трудиться в секретной экспедиции Военного министерства[52]. Это был специально созданный Барклаем в 1810 г. орган, занимавшийся руководством разведывательной деятельностью против самого грозного вероятного противника ― французской империи Наполеона. Среди сохранившихся в архивах документов военного ведомства можно найти очень много бумаг за подписью и с пометками Чуйкевича. Он составлял списки лиц, подозреваемых в шпионаже, направлял агентуру за границу, получал и обрабатывал разведывательные минные со всех концов Европы, писал аналитические записки, делал предложения об «учреждении шпионств» в различных пунктах, рассылал маршруты для передвижения русским воинским частям на западной границе. Его деятельностью, видимо, были довольны, так как уже 15 сентября 1811 г. он в 28 лет получил чин подполковника. И именно ему в начале января 1812 г. поручили составить «дислокационную карту» наполеоновских сил в Германии[53]. По этой карте военный министр и император на основе поступавшей развединформации следили за передвижениями французских корпусов к русским границам.
Весной 1812 г. Чуйкевич отправился вместе с Барклаем, назначенным также главнокомандующим 1-й Западной армии, в Вильно. В начале июня 1812 г. он был командирован в Пруссию с военно-дипломатической миссией и использовал этот предлог для сбора разведданных о сосредоточенных вблизи границы и готовых к нападению войсках Наполеона[54].
Когда начались военные действия, Чуйкевич не стал отсиживаться в Главной квартире. Он отпросился и принял участие в рейде первого партизанского отряда под командованием генерала Ф. Ф. Винцингероде[55]. Затем, с 6 июля, как опытный штабной работник, он был назначен обер-квартирмейстером в казачий корпус М. И. Платова, к которому присоединился на марше в Старом Быхове. Командуя казачьими полками, участвовал во многих арьергардных делах при отступлении до Москвы и за отличие 15 августа 1812 г. по представлениям Платова и Барклая де Толли получил чин полковника[56].
Награжденный за Бородинское сражение орденом Св. Владимира 3-й степени, Чуйкевич перед оставлением русскими войсками Москвы, серьезно заболел[57], видимо, сказалось каждодневное напряжение от постоянных стычек и боев, и он удалился из арьергарда. Чуть подлечившись, он сопровождал М. Б. Барклая де Толли в Петербург после его отъезда из армии. В Петербурге Чуйкевич был вынужден, как единственный оставшийся из военных чиновников, 10 января 1813 г. вступить в управление Особенной канцелярией[58] (так стала называться секретная экспедиция в 1812 г.). Более в боевых действиях с французами он не участвовал, так как находился в этой должности до конца 1815 г., а 29 ноября 1816 г. вышел в отставку с мундиром. Но нельзя сказать, что 1813–1811 гг. были спокойными и мирными в жизни Чуйкевича. В 1813 г. он был командирован на усмирение крестьянских бунтов под Новгородом, Вяткой, Вологдой, Арзамасом и Астраханью, где даже получил ранение дробью в ногу[59].
43
В 1812 г. все пленные допрашивались «порознь». Кроме того, неоднократно отдавались приказы сразу же обыскивать пленных, «невзирая на особу», а все найденные бумаги немедленно присылать в главное дежурство армии (РГВИА. Ф. 103. Оп. 208 в. Св. 55. Д. 5/44. Л. 79; Материалы для истории войны 1812 года. Приложения к запискам Алексея Петровича Ермолова. М., 1864. С. 61).
44
Забвение основных положений этого параграфа во время боевых действий 1812 г. имело весьма негативные последствия для русских в одном из драматических эпизодов под занавес событий. В конце кампании главные силы Наполеона были окружены в районе р. Березины. Для французов ситуация сложилась почти катастрофическая. Три возможных пути для спасения лежали через р. Березину, но их контролировала армия адмирала П. В. Чичагова. Поэтому Наполеон решил имитировать концентрацию своих частей на юге, а сам намеревался прорываться на севере. С этой целью была проведена операция по дезинформации Чичагова. На юге у д. Ухолоды демонстративно началось строительство ложной переправы. Кроме того, собрали совет местных жителей и внушили им «под большим секретом», что именно здесь французские части будут готовиться переходить через Березину. Конечно, сразу же нашлись добровольцы, решившие предупредить русское командование. Трое жителей ночью перебрались к русским и сообщили эту новость Чичагову, который их щедро наградил, но оставил при себе. Главные силы адмирал стянул к Ухолодам, но события стали разворачиваться по другому сценарию. Французы начали переправляться на север у д. Студенка, там, где русских сил было крайне мало. Когда стало ясно, что Наполеон, перехитрив, вырвался из окружения, то по приказу Чичагова эти трое невольных участников операции французской разведки были повешены. (См.: Военский К. Наполеон и борисовские евреи в 1812 году // Военный сборник. 1906. № 9. С. 211–219).
45
При отступлении русская контрразведка оставила большие агентурные группы в Белостоке, Велиже, Полоцке и Могилеве, которые активно действовали весь период французской оккупации.
46
Фактор ― от латинского «делающий», «производящий». Посредник, маклер, комиссионер, то есть человек, заключающий сделки и выполняющий деловые поручения.
47
Большую часть агентуры русской контрразведки в западных областях Российской империи составляли евреи, преимущественно мелкие торговцы и ремесленники.
48
В мае 1812 г. во время пребывания в Вильно графа Л. Нарбонна по заданию русской контрразведки камердинером к этому французскому дипломату устроился некто Станкевич. Станкевич не только вел наблюдение, но и сумел скопировать копию секретной инструкции Наполеона своему посланцу о военных задачах миссии в Вильно, в то время как Нарбонн и его свита находились на очередном светском рауте. С этой инструкцией был ознакомлен император Александр I и его ближайшее окружение (ОР РНБ. Ф. 152. Оп. 1. Д. 134. Л. 2).
49
РГВИА. Ф. ВУА. Д. 517. Л. 35–56 об. Копия.
50
Опубликовано: События Отечественной войны 1812 года на территории Калужской губернии. Проблемы изучения. Источники. Памятники. Малоярославец, 1995. С. 10–37.
51
РГВИА. Ф. 489. Оп. I. Д. 7046. Л. 120–121, 276–277; Столетие военного министерства. 1802–1902. Т. III. Отд. 5. СПб., 1909. С. 77–78.
52
РГВИА. Ф. ВУА. Д. 421. Л. 19.
53
Там же. Ф. 37. Оп. 191. Св. 3. Д. 18. Л. 22.
54
Отечественная война 1812 года. Отд. 1. Т. ХШ. СПб., 1910. С. 74–80.
55
Там же. С. 277, 314.
56
Там же. Т. ХIV. СПб., 1911. С. 282; Донские казаки в 1812 году. Ростов н/Д, 1954. С. 125, 133; Труды Московского отделения ИРВИО. Т. IV. Ч. 1. М., 1913. С. 183; РГВИА. Ф. 29. Оп. 153а. Д. 1144. Л. 1–2 об.
57
Бородино. Документы, письма, воспоминания. М., 1962. С. 399.
58
РГВИА. Ф. ВУА. Д. 466. Л. 22.
59
Там же. Д. 496. Л. 404 об.; Отечественная война и русское общество. 1812–1912. Т. V. М., 1912. С. 85–86.