Страница 3 из 4
«Наскучило клеток деленье…»
Наскучило клеток деленье,Обрыдли стекло и металл.Давайте уедем в деревню,Как Пушкин когда-то мечтал.Поселимся в липовой роще,Зелёный поставив шалаш.И чтоб ни почтарь, ни паромщикПокой не нарушили наш.Прихватим любимые книги,Смешливых подруг и друзей,Вольнее любого расстриги —Живи, улыбайся, глазей!И, к мошкам имея участье,Да так, что с хлопушкой поврозь,Поверим, наивные, в счастье,Как Пушкину не довелось.«Оставим осень Пушкину! Пускай…»
«Унылая пора! Очей очарованье!»А. ПушкинОставим осень Пушкину! ПускайЛюбуется картинами распада;Нам – лучше лето: и поплавать надо,И обустроить огородный рай.Нет, мы не против золотой жары,Лететь за ней готовы хоть в Египет,А в честь того, что квас до капли выпит,Запустим в небо красные шары.Любимая! Ты только не болей!И зиму сбагрим Пушкину, пожалуй,Поскольку для саней и тройки шалойНе припасли горячих соболей.Чтоб умножались барские грехи,Нужны скакун, камин, отроковица,А что ему не к чёрту, нам сгодится,Ведь мы – народ попроще: от сохи.Весны не хочет? Заберём себе!И лишь затем, чтоб, улыбнувшись нежно,Нас поманила новая надеждаСладчайшей переменою в судьбе.«И с милой, и на дружеской пирушке…»
И с милой, и на дружеской пирушкеТы оживал – уныние к чертям!Ты лишь тогда и был собою, Пушкин,Умом – старик, а чувствами – дитя.Всех, всех насквозь ты видел быстрым оком,Всё проницал твой беспощадный взгляд.И вновь любовь в томлении глубоком,И снова жаркой ненависти яд.Потом женитьба. Пистолетов пара.Гроб на санях. Коней мохнатых бег…И люди говорят – звезда упала,А вещи знают – умер человек.«Кучерявые баки подрезал мерцающий иней…»
Кучерявые баки подрезал мерцающий иней,Утомлённые руки покойно сошлись на груди;Никого, ничего – ни предметов, ни звуков, ни линий,Лишь молчанье и тьма – на три стороны и впереди.Только белый цветок в кружевах приоткрытого лифаУ жены на дворцовом балу, что умолк вдалеке,Да, как привкус последних мгновений, елозила рифмаНа закушенном вечностью, мёртвом уже языке.Суд глупцов
«Услышишь суд глупца…»А. ПушкинУслышал. Было. Но – предупреждёнТобою, друг… Спасибо, Пушкин милый!Поэтам в помощь ты и за могилой,Тебя не зря избрали мы вождём.Ты освятил страданием наш путьСреди восторгов, кривотолков, сплетен,Когда, толпой приговорённый к смерти,Ты встал на крайний след, где не свернуть.И саблей обозначили барьер,Воткнув её, шутя, в сугроб январский.Всё в прошлом: женщин пламенные ласкиДа и ветрянкой рифм переболел.Заходишься, хохочешь озорноНад стихоплётством ханжеского века;И рад бы достучаться до эвенка,Ну а тунгус, калмык – твои давно.И поощряешь дерзких сорванцовПренебрегать уставом ударений;А между тем взопрел от вечных пренийПреважный, многомудрый суд глупцов.Пушкин в Михайловском
«И вновь я посетил…»А. ПушкинПод липами пройдусь аллеей Керн,Сверну к замшелым богатырским елям,Что дед мой славный посадил взаменПостриженной лужайке и качелям,Доволен я, что нет жандармов тут,Не врыты в землю бочки для окурков,Что новый туристический маршрутНе посулит нам тайная прогулка.Дом перестроен, подурнел фасад.Экскурсовод, решив, что это сцена,Учительницу с кучкою ребятПо всей усадьбе кружит вдохновенноИ пылко рассуждает обо мне:В ад угодил ли, удостоен рая?А чтобы деток усыпить вполне,Мои стихи бубнит, перевирая.Швырнуть перчатку? То-то заскулятИ вновь меня подвергнут осмеянью,Архивный червь, журнальный пасквилянт,Пробравшийся в супружескую спальню.Чужих вещей в телегах навезли,По комнатам свалили за барьеромИ самовар, и с тряпками узлы,Как реквизит в театре погорелом.Всё перекопано и вытоптано так,Что не осталось и следа былого;А если б ухватить умели слово,Сослали бы в запасник на чердакИ вместе с прочей рухлядью сгноили,Под инвентарный номер подведя,Как трость, перо, из-под «Клико» бутыли,С Языковым распитые шутя.Едва ли понят, вряд ли узнаваем,Хотя народом, кажется, прощён,