Страница 74 из 95
— Так немного лучше? — спрашиваю я.
— Да… — осторожно кивает он. — Спасибо.
— Я сейчас вернусь.
Пройдя по длинному коридору, я останавливаюсь напротив поста медсестер и жду, пока одна из них не поднимает на меня вопросительный взгляд.
— Вы что-то хотели?
— Здравствуйте. Я жена Тэлона Валентайна. Хотела спросить, можно ли ему попить немного имбирного напитка? Может быть, он поможет справиться со рвотой и избавиться от ужасного вкуса во рту после нее.
— Да, пожалуйста. Я и сама хотела ему предложить, но он накричал на меня и выгнал из палаты. Не самый приятный пациент.
— Простите, он не привык болеть.
— Мужчины почти все такие, — улыбается она сочувственно. — Я принесу вам бутылку и стакан со льдом.
— Можно попросить еще несколько чистых полотенец и пару подушек? — У Тэлона пунктик по поводу качества постельного белья и количества подушек. Не удивлюсь, если он так раздражен в том числе и оттого, что простыни кажутся ему слишком грубыми.
— Да, конечно. Я сейчас вернусь.
Я жду ее возвращения тут же, у стойки, размышляя про себя, как здорово было бы, если бы Тэлона выписали уже сегодня. Уверена, окажись он у себя дома, в знакомой обстановке, его самочувствие бы улучшилось на порядок.
— Утром ваш муж не позволил никому из нас и близко подойти к нему, — сообщает вернувшаяся медсестра. — Удачи вам!
— Ему назначили что-нибудь от головокружения и тошноты?
— Еще нет. Но врач должен вернуться после обеда, и, скорее всего, тогда назначения будут сделаны.
— Хорошо. Спасибо за помощь.
— Пожалуйста. Я сегодня работаю до восьми. Позовите, если что-то еще понадобится. Меня зовут Лорен.
Я киваю и возвращаюсь в палату к Тэлону. Он все так же лежит, прикрыв лоб и глаза влажным полотенцем. Сложив принесенные вещи на диванчике в углу, я снова сажусь рядом с ним на край кровати.
— Я принесла тебе имбирный напиток, — говорю я, открывая крышку и наливая немного в стакан со льдом. Он не шевелится, то ли игнорирует меня, то ли не слышит, поэтому я осторожно поднимаю край ткани и протягиваю ему стакан. — Попей немного маленькими глотками. Это поможет.
— Перестань со мной нянькаться. Лучше возвращайся домой. Мама скоро должна быть здесь.
— Отлично, значит, будем нянькаться с тобой вдвоем.
— Пожалуйста, уезжай.
Я отказываюсь позволить ему вот так вот оттолкнуть меня, хотя слышать его слова очень больно. Знаю, он ведет себя так только из страха, и я не позволю страху победить. Ни в коем случае.
— Я не уеду, Тэлон. Никуда не уеду. Сделай несколько глотков, пожалуйста.
— Ладно, — бормочет он и отпивает немного.
— По чуть-чуть, небольшими глоточками, иначе тебя снова вырвет.
Он бросает на меня убийственный взгляд, но все же продолжает делать мелкие глотки через соломинку, а потом ставит стакан на столик рядом с кроватью и снова откидывается на подушку, закрыв глаза.
— Ашер тебе рассказал? — спрашивает он. — О том, что со мной.
— Да, рассказал.
— Со мной все кончено, — усмехается он невесело.
— Какая глупость! — уверенным тоном заявляю я, наклонившись и убирая волосы с его лица. — Ничего подобного. И не надо так говорить.
— Это правда. Я скоро оглохну. Твою мать, я уже сейчас этим ухом едва слышу. Я чувствовал, что что-то не так. Уже несколько недель какая-то херня творилась, и периодически как будто звон в ухе. Просто думал, что это обычная инфекция.
— Все будет хорошо. И вообще, не время об этом говорить. Сейчас наша задача сделать так, чтобы тебе стало лучше, и ты смог вернуться домой.
— Я свалился с гребаной сцены, Аз.
— Я знаю, родной. Но это не страшно. Ты заболел, все это понимают.
— И я не закончу турне. Столько сил и нервов вбухано в этот альбом, а теперь я за бортом.
— Твое здоровье гораздо важнее альбома. Поклонники все поймут, — повторяю я, хотя сама представляю, какой бедлам творится на странице группы в интернете. И в социальных сетях тоже. Наверное, мне стоит написать что-то на своей странице, дать знать, что с ним все в порядке.
— Завтра они выдвигаются дальше, чтобы не переносить следующий концерт, а я застрял в этой треклятой постели и палате, которая кружится вокруг меня без остановки, и блюю в тазик без остановки.
— Тэл, перестань.
— А знаешь, кто займет мое место на следующих концертах? — спрашивает он с невеселым смешком. — Этот мудила Финн.
— Финн?
— Ага. Он же лучший друг Лукаса, вот тот и убедил его быстренько запрыгнуть в самолет и закончить турне вместо меня.
— Ну и что? Разве это не хорошее решение для группы? Было бы намного хуже, если бы пришлось отменить остальные концерты?
— Еще бы. Но только я ненавижу этого говнюка.
— Я знаю, но он помогает твоей группе, разве это не самое главное?
— Он не просто помогает, Аз. Он меня тыкает мордой прямо в это дерьмище.
Я тяжело вздыхаю. До меня наконец дошло, что его отношение к происходящему в ближайшем обозримом будущем в лучшую сторону не изменится.
— Уверена, ты преувеличиваешь. Постарайся отдохнуть. Вот что сейчас самое важное.
— Какая на хрен разница? При таком раскладе как сейчас я через неделю буду инвалидом.
— Это неправда.
— Где кошка? — спрашивает он неожиданно.
— Дома.
— Одна?
— Нет, — отвечаю я. — Кэт согласилась побыть у нас, пока мы не вернемся.
— Тебе лучше вернуться прямо сейчас. Мне ты здесь не нужна.
— Мне все равно. Я тебя не оставлю, — ласково поглаживая его руку в районе запястья, сообщаю я. Осторожные медленные надавливания на точки запястья могут уменьшить тошноту. — Я остаюсь здесь, нравится тебе это или нет.
— Помогает немного, — спустя несколько минут уже спокойнее признается он. — Я по тебе скучал.
— Я тоже по тебе скучала, — признаюсь я, чувствуя, как тает мое сердце от одного проблеска того Тэлона, к которому я привыкла.
— Дэнни сейчас наверняка выглядит жутко привлекательно на моем фоне, а?
— Нет, — яростно мотаю головой я. — Совсем нет.
Его глаза опять начинают двигаться из стороны в сторону.
— Кажется, меня сейчас снова вырвет.
До самого вечера в состоянии Тэлона ничего не меняется: он немного разговаривает, потом начинается головокружение, следом идет приступ рвоты, он начинает злиться, и все начинается сначала. Мне очень его жаль и хочется хоть как-то облегчить его мучения. Никогда еще не чувствовала себя такой беспомощной.
Наконец-таки появляется врач. Он, в основном, пересказывает все то, что Ашер уже объяснил мне ранее, только с большими медицинскими подробностями. Я наблюдаю за тем, как Тэлон, мрачнее тучи, молча слушает его.
— Мы хотим начать лечение несколькими препаратами, которые должны облегчить ваше состояние. Если все пойдет по плану, послезавтра мы сможем вас выписать. Я направлю вас к врачу, практикующему в вашем городе, и вам нужно будет обратиться к нему немедленно, чтобы разработать план систематического лечения.
— Вот здорово! — с сарказмом восклицает Тэлон и отворачивается в сторону.
Я провожаю доктора в коридор, когда он выходит из палаты.
— Есть надежда, что слух в этом ухе восстановится? — спрашиваю я, стараясь говорить потише.
— Боюсь, нет, — хмурится он в ответ. — Скорее всего, потеря слуха будет прогрессировать. Обычно при болезни Меньера происходит именно так. Имеет смысл рассмотреть возможность приобрести слуховой аппарат. Некоторые пациенты отмечают улучшение качества жизни со слуховым аппаратом.
Сердце у меня сжимается. Тэлон не согласится на слуховой аппарат; он слишком гордый.
— Мой муж — музыкант. Слух для него очень важен.
— Я понимаю, миссис Валентайн. К сожалению, в вашем случае мы не очень много можем сделать. Мне очень жаль.
Я лишь киваю в ответ. Реальность происходящего наконец укладывается у меня в голове. Жизнь моего мужа кардинально изменится. За те короткие пять месяцев, что я его знаю, у нас было много хороших и плохих моментов, но масштабы новоявленного несчастья представить сложно. Ашер прав — нам нужно быть сильными, чтобы вместе справиться с бедой, и, хотя сама я уверена, что останусь преданна ему, несмотря ни на что, сомневаюсь, что у меня было достаточно времени доказать Тэлону, что я ему настоящая жена, в полном смысле этого слова. В болезни и здравии, в беде и в радости. Это не про то, чтобы продержаться до конца эксперимента, надеясь, что все получится, это про то, чтобы быть вместе всю жизнь.