Упавшее небо

Мне пришлось не просто курировать все работы, но еще и эмоционально “подкачивать” людей — иначе получение результата растянулось бы на недели. В том числе напоминать, сколько солдат и офицеров ежедневно гибнет в зданиях и населенных пунктах только потому, что им не хватило дистанции для применения тяжелого оружия. Еще очень повезло, что мне одновременно разрешено было привлекать военных инженеров и механиков — их бесценный полевой опыт вида “роди топливную форсунку прямо сейчас посреди реки, пока БТР не унесло на стремнину и он не утоп” отлично сочетался с кузнечными навыками артелей. Ну и сам я руку приложил. Эх, работала бы в этом мире благоприобретенная сила крови — мы бы уже эти резаки как пирожки пекли б…

Прототип в полностью собранном виде, когда у нас получилось-таки побороть все основные проблемы, в итоге выглядел так, что создатели игры “Фоллаут” себе бы локти искусали от зависти. Тяжелый, кое-как сбалансированный, трубки газоподачи вьются по “тупой” стороне оружия. Пук из двух гибких шлангов и толстого кабеля, от навершия рукояти тянущийся к заплечному креплению баллонов и аккумулятора, тоже не добавлял удобства в эксплуатции. Зато панцири и лапы киборгов-пауканов эта штука прорезала-прожигала значительно легче, чем Рессора-сан! Главное — нужно было вовремя зажать активатор, обеспечивающий подачу, поджиг и дополнительную ионизацию газа. Что требовало некоторой сноровки и привычки — но никак не многолетнего обучения. Фух… Теперь — испытания. И новой катаны, заодно. Точнее, двух одинаковых.

Лезвия моих новых мечей выглядели… скорее странно, чем некрасиво. Едва заметные чуть более темные разводы на сером фоне — не было времени наводить красоту полировкой или уж тем более кузнечными методами. Одному клинку предстояло стать, если так можно было выразится, “электродом” в системе энергопитания окта, а второму подменить первый, если тот успешный эксперимент ожидаемо не переживет.

Вот над заточкой режущей кромки, наоборот, кузнецы изрядно покорпели, добиваясь опять же максимальной эффективности для разрезания полимеров, из которых были сделаны иномировые киборги. А еще в каждом мече присутствовала частичка почившей Рессоры — чистой воды синтоистская, языческая штука, никак не оправдываемая рационально. Сам я этих верований не разделял, но и не почтить так много сделавшую для меня катану просто не мог. Просто знал, что так сделать — поступить правильно. Ну а Доброслава с его заморочнками и подавно убеждать не пришлось. Все. Теперь можно было идти в штаб батальона и просить устроить обещанные испытания.

— А-а, Жаров, — устало поднял на меня глаза Полищук. От повязки он уже избавился, а вот здоровым не выглядел. Зато на погонах, как это говорят военные, “подросли звездочки”. — Что это?

— Прототип ручного оружия против вторженцев, рассекает их корпуса и конечности даже в руках буквально за несколько дней обученного бойца, — на всякий случай напомнил я. Может, у мужика краткосрочная память слегка пострадала, когда его ранили? Кроме слов при мне были видеозаписи и короткая нарезка-презентация работы устройства, что я и запустил для старлея.

— Охренеть не встать! — мне удалось пронять мужика заснятыми кадрами. Теперь он смотрел на выложенное на свой стол оружие с куда большим уважением. — Как масло пластает… Это вообще насколько безопасно?

— Если тэ-бэ соблюдать, то риск травмироваться минимальный, не больше, чем обычной газовой горелкой, — отмахнулся я. — Вот вопрос надежности “в поле” — куда важнее. Я и пришел, чтобы Алексей Михайлович распорядился выделить группу для испытаний…

— А, ты не в курсе, — сразу поскучнел и отвел глаза адьютант… хотя, учитывая знаки различия, скорее бывший адьютант. — Мы теперь третий батальон, не второй. Штаб про нас вспомнил, званий насыпал и наград — и почти всех опытных бойцов вместе с полковником забрал. Меня как больного на голову, — тут Полищук слабо улыбнулся, приложив пальцы к голове. — Оставили возится с ополченцами, в смысле, с мобилизованными. Ну и техников с другими слабо подготовленными к работе на передовой службами. Так что я теперь аж и-о комбата.

То-то я пока шел — знакомых лиц почти не видел.

— Что-то крупное намечается, — прикинув, сделал единственно возможный вывод я. Поздравлять с повышением собеседника я не решился: уверен, он, если б мог, все сделал, лишь бы не было такого повода обновить знаки различия.

— Лагерь слухами полнится, что в штабе решили дать “решающую битву за Москву”. Бред, как по мне, но да — переформирование произвели явно неспроста, — согласился временный комбат.

Москва… Мне сложно представить, что там сейчас — но ничего хорошего точно. Все живущие в мегаполисе миллионы людей точно не смогли спрятаться по убежищам и в метро, когда началось. Часть населения, конечно, уже смогли эвакуировать. И выбить октов из города тоже пытались в течении нескольких суток, насколько я слышал, даже довольно успешно. И вот, судя по словам Полищука — войскам пришлось временно прекратить зачистки, что в принципе логично: ничего кроме новых волн десанта это не приносит, а наземная инфраструктура и застройка с каждым произведенным выстрелом, с каждой взорванной гранатой, с каждой выпущенной мимо цели пулей уверенно превращается в руины…

Эта чертова война с пришельцами, сходу отправившая на помойку все отработанные меры защиты человеческих жизней от посягательства на них возможного противника! Мало того, что мы просто не успеваем реагировать — всего ведь седьмой день от выброса самой первой волны идет, я ведь не запутался? Неделя, долбанная неделя! Так еще и нет возможности ударить по расположенным в другом мире центрам управления и заводам, откуда массово сходят новые юниты — неважно, войсками или ядерным оружием!

Владение телепортацией позволяет быть противнику максимально мобильным. А вот нас “потолком” наоборот заперли, буквально придавив к земле. Впрочем, война — это ведь только с нашей стороны. Если попытаться отстраниться от эмоций и взглянуть на действия создателей киборгов-пауканов непредвзято, то ближайшая аналогия — попытка вывести из квартиры тараканов отравой. Помещение тоже по возможности изолируют, потом проливают инсектицидами. Насекомые пачками мрут, но в местах максимального скопления отравы на каждого достается меньше и там остаются живые, которые пытаются что-то сделать, но по факту только бесполезно мечутся и привлекают к себе внимание.

Что может сделать таракан против человека? Разве что попытаться все же незаметно сбежать и на новом месте начать все заново. Но если создатели киборгов думают, что мы до них не дотянемся — это зря, очень зря. Человек тварь такая, что приспосабливается ко всему — в отличии от тех же тараканов, которым молва приписывает потрясающую живучесть. Тут скорее лучше для аналогии подходят крысы — именно на них были похожи наши очень далекие предки-млекопитающие, появившиеся на Земле одновременно с динозаврами и успешно дожившие до заката эпохи рептилий, в отличии от большинства последних. Но нам столько терпеть не придется — уж не сомневайтесь, я лично руку приложу!

— Батальон ведь совершает какие-то вылазки за периметр, — это был не вопрос. — Мне нужно испытать резак на дееспособных октах. Если проблем в его работе не возникнет, запустим кустарное производство хоть завтра.

— Вижу, работа у вас была и правда напряженной, — как-то странно посмотрел на меня офицер. И, видя, что я не понимаю, объяснил. — Части, сформированные преимущественно из мобилизованных, стараются не использовать для боевых действий. Такие как мы сейчас… фуражиры, что ли? Представляешь, сколько вокруг столицы настроено складов и логистических центров, сколько контейнерных терминалов было? Вот чтобы все это добро не пропало, чтобы послужило людям — заводы-то по большей части встали и поля не убранные стоят — кто-то должен его вывезти и, как минимум, сортировать, инвентаризировать. Что-то потребить самим, что-то складировать, что-то отгрузить.