Страница 6 из 36
–Вы Бельская? – крайне недружелюбно уточнила секретарша, дождалась моего утвердительного кивка и таким тоном, каким обычно делают одолжение, добавила, – проходите, Эмиль Ренатович вас примет.
–Спасибо, – на ходу бросила я, буквально кожей чувствуя, что эта цепная псина неотрывно сверлит мне спину недоверчивым взглядом. Похоже, мне еще повезло, что визит в «Жилсервис» обошелся без личного досмотра с выворачиванием карманов и снятием обуви, а единственным элементом посягательства на мои гражданские права и свободы стала рамка металлодетектора.
Господин Тагалдызин встретил незваную гостью с явной настороженностью, и пока я молча дивилась многоуровневым гипсокартонным конструкциям на потолке, сосредоточенно изучал меня из-за массивного стола. Навскидку главе управляющей компании можно было дать лет пятьдесят – щупленький седоватый мужичок с ухоженной бородкой и хитрыми, бегающими глазками. Одет Эмиль Ренатович был в щегольской костюм-тройку, а его тощую, морщинистую шейку украшал экстравагантный желтый галстук с декоративной булавкой. У меня не было ни малейших соображений, за каким рожном Тагалдызин так вычурно выряжался на работу, тем более, что дворники и сантехники вряд ли могли по достоинству оценить его претензии на аристократичную утонченность, но мне стоило немалого труда сдержать насмешливую ухмылку, когда я заметила уголок нагрудного платка, торчащий из верхнего кармана пиджака. Пестрый, аляпистый аксессуар навевал устойчивую ассоциацию с раскидистым цветочным кустом, пустившим корни в самом сердце у директора «Жилсервиса», и я уже и не знала, что думать – то ли Тагалдызин просто был тем еще оригиналом и постоянно старался выделиться из серой толпы, то он всерьез полагал себя модной иконой и всеобщим примером для подражания. В целом же Эмиль Ренатович порождал во мне исключительно неприятные ощущения – скользкий тип себе на уме, умеющий извлечь выгоду из любых обстоятельств. Женские чары на таких индивидуумов, как правило не действовали, да и бывали на моей памяти забавные казусы, когда я неверно определяла сексуальную ориентацию предмета соблазнения, однако, материальное стимулирование в большинстве своем срабатывало безотказно, особенно, если на лице у моего визави было прямым текстом написано, что он и мать родную готов продать в случае поступления достойного предложения от потенциальных покупателей.
–Нонна Николаевна сказала, вы родственница Макушевской, – Тагалдызин с самого начала четко обозначил свои приоритеты, и мне это даже понравилось. Во всяком случае теперь мне не надо было гадать на ромашке, с какой стороны следует зайти, чтобы выпытать у собеседника конфиденциальные сведения об Интарсе.
– Кем конкретно вы ей приходитесь? – не стал тянуть резину Эмиль Ренатович, и не успела я без приглашения опуститься на антикварный стул из красного дерева, как он тут же взял быка за рога. Судя по всему, покойная «Графиня» и вправду была для директора УК настоящей костью в горле, и вот впереди внезапно забрезжил слабый луч надежды. Наживку Тагалдызин заглотил, и по идее пора бы подсекать угодившую на крючок рыбину, пока та не успела соскочить, но я непростительно замешкалась и чуть было не лишилась улова. К счастью, директор принял мою краткую заминку за театральную паузу и решил, что я специально нагнетаю напряжение.
–Как бы вам объяснить…– напустила на себя загадочный вид я, – кровных уз между нами нет, но Марианна Андреевна, мир, как говорится, ее праху, была мне очень близким человеком, и когда мне сообщили о ее трагической гибели в пожаре, я долго не могла прийти в себя. Удивительная была женщина, редко в наши дни встретишь такую принципиальность, не находите?
–Не понимаю, к чему вы ведете, – нетерпеливо заерзал в кресле Тагалдызин, – давайте по существу иначе я буду вынужден с вами немедленно попрощаться.
–Ну, куда вы так торопитесь? – риторически вопросила я, для пущего эффекта одарив Эмиля Ренатовича многообещающей улыбкой сфинкса, – я как раз собиралась перейти к сути. Но надеялась, что вы хотя бы выразите соболезнования по поводу моей невосполнимой утраты.
–Я несомненно очень сочувствую вашему горю, госпожа…Бельская. Поверьте, мы все скорбим по погибшим, – нервно выдохнул директор, – но я был бы вам очень признателен, если бы вы не отнимали мое время. Кто вы такая и для чего вы здесь?
–Мне безусловно импонирует ваша прямолинейность, – без доли лукавства похвалила Тагалдызина я, – но давайте не будем гнать лошадей. Серьезные разговоры не терпят спешки. Тем более с момента кончины Марианны Андреевны не минуло и месяца, и я считаю по меньшей мере неприличным с порога переходить к обсуждению имущественных вопросов.
–Имущественных? – неподдельно оживился Эмиль Ренатович, и нарастающее раздражение в его взгляде резко сменилось на искреннюю заинтересованность, – попрошу вас пояснить, о чем речь.
–Ну а вы как думаете? – выразительно хмыкнула я, – или я чего-то не знаю и помимо комнаты в коммунальной квартире за Марианной Андреевной числилось иное имущество?
–Как директору управляющей компании мне известно только о комнате, – весь обратился в слух Тагалдызин, и его ноздри хищно раздулись в предвкушении навара, – но, возможно, вы знаете больше меня. И судя по тому, что вы сочли необходимым со мной встретиться, вам требуется моя помощь. Я правильно истолковал ваш визит?
–Ваша проницательность меня восхищает, – польстила директору я, с тревогой сознавая, что вступила в опасную и абсолютно непредсказуемую игру без единого туза в рукаве. Картежник из меня всегда был не ахти какой, но сегодня вдруг обнаружилось, что если меня поставить в безвыходное положение и фактически припереть к стенке, то во мне мигом просыпались скрытые таланты, которым бы мог позавидовать даже профессиональный шулер, – по-моему, мы с вами мыслим в одинаковом направлении, и я не зря надеюсь на плодотворное сотрудничество.
–Если это действительно так, то я бы настоятельно посоветовал вам не ходить вокруг да около, – не поддался на грубую лесть опытный пройдоха, и его достаточно жесткие интонации отрезвили меня в мгновение ока, а то я уже беспричинно возомнила себя непревзойденным мастером блефа и едва не утратила осторожность.
–Вы правы, – я пересела поближе к директорскому месту и заговорщически понизила голос, – Эмиль Ренатович, вы видели завещание Макушевской?
ГЛАВА VII
–А вы? – не остался в долгу директор, но к его вящему разочарованию очередная попытка прощупать почву не принесла желаемого результата. Я вошла во вкус и начала получать определенное удовольствие от процесса. Психологические поединки никогда не являлись моей сильной стороной, а весь мой тернистый жизненный путь наглядно демонстрировал, что я из рук вон плохо разбираюсь в людях, однако, сейчас от успеха моего предприятия зависела судьба «Хитмена», и я была твердо намерена любой ценой спасти Агапова от преждевременно раскатавшей губу смерти.
– Допустим, видела – бросила пробный шар я, помолчала пару секунд и с нескрываемой досадой призналась, – к сожалению, последняя воля Марианны Андреевны меня очень расстроила.
–Вот как…, – блеснули любопытством глаза Тагалдызина, – продолжайте, я вас внимательно слушаю. Может быть, вы все-таки поведаете, какое отношение вы имеете к покойной Макушевской и на каких основаниях полагали, что она завещает вам свою недвижимость?
–Я – дочь ее близкой подруги, – не придумав ничего более убедительного, бессовестно солгала я, -у Марианны Андреевны не было своих детей, но меня она любила, как родную, и неоднократно обещала сделать единственной наследницей. Я буквально выросла у нее на коленях, но много лет назад мы с матерью переехали за границу, и с тех пор я общалась с Марианной Андреевной исключительно по телефону. Она была страшным консерватором и ретроградом – никаких смартфонов, никаких компьютеров, всё по старинке… О пожаре на Суворовском Бульваре я узнала из новостей, но в силу занятости на работе не успела приехать на похороны. Конечно, через год я поставлю Марианне Андреевне хороший памятник, ведь негоже, чтобы ее могила поросла бурьяном, но это в будущем, а на данный момент мне бы прежде всего хотелось понять, как так получилось, что вместо меня в завещании упомянут другой человек.