Страница 7 из 27
Как и полагается мужчине, отец обладал куда большей эмоциональной устойчивостью, и пока мы с бабулей дружно «разводили сырость», вызвался резать гуся, а заодно и привлек к процессу свата. Ираида Семеновна так и не сумела найти себе применения, но вскоре и ей довелось поучаствовать в разделке «дивной птицы». Свекровь аккуратно раскладывала источающие божественный аромат части гусиной тушки по тарелкам, не давая маме ни малейшего повода заволноваться о чистоте скатерти, и к тому моменту, когда мы, наконец, покончили с сантиментами, каждому из собравшихся оставалось только приступить к трапезе.
–Я хочу выпить за дочку и зятя! – предложил первый тост отец, – очень грустно, что всё так сложилось, и Юлиан остался в столице, но я не сомневаюсь, что скоро всё встанет на свои места, и мне отрадно видеть, что Рина не стала отсиживаться в сторонке, а взяла на себя решение Олежкиных проблем. Я верю, что всё обязательно будет хорошо, хотя лично я бы давно прекратил нянчиться с этим балбесом и принудительно записал бы его в кадетский корпус, чтобы…
–Пап, ты уже об этом говорил, – мягко перебила отца я, – прислушается ли Джулс к твоему совету или нет, в любом случае – это его право.
–Больно много ты в воспитании детей понимаешь, – ухмыльнулся отец, – да и вообще, своих давно пора родить, а у Олежки и так мамка есть, вот пусть она ему сопли и подтирает.
–Боюсь, Инесса сама до сих пор не избавилась от инфантильности, -вздохнула Ираида Семеновна, не выпуская из руки бокал с красным вином, которое она запросто могла за весь вечер даже не пригубить, что, между тем, не мешало ей исправно поддерживать тосты. У Юрия Денисовича стояла нетронутой рюмка «беленькой» и наряду с супругой он также не спешил ее опустошать, – так бывает, когда ребенок рождается не по обоюдному желанию родителей, а в результате ошибки молодости. Инесса не была готова к материнству, и мы все это понимали, но она и ее мать не позволили нам с Юрой заниматься воспитанием внука. Все потребности этой семьи сводились к сугубо материальным благам, и наш мальчик лез из кожи вон, чтобы Олежка рос в относительном достатке. Но ведь не хлебом же единым жив человек, правда, Виктор Геннадьевич? Знаете, есть такой термин «педагогически запущенный ребенок». Никогда бы не подумала, что он будет применим к нашему внуку!
–Ирочка, не вините себя, ну, что вы! – убеленная сединами голова позволяла бабуле не пользоваться официальными конструкциями из имени-отчества и обращаться к Ираиде Семеновне с материнской теплотой, – вы невероятно много сделали для Олега, еще неизвестно, до чего бы он докатился, если бы вы всё пустили на самотёк. А с Витей я по большому счету согласна. Насколько я знаю, Олег – паренек рослый, физически развитый, энергия из него через край бьет. Но в кадетский корпус ему все равно не попасть!
–Почему? – машинально провел ладонью по лысине Юрий Денисович, к моему вящему изумлению вдруг проявивший неподдельное внимание к радикальной идее отца. Похоже, своими выходками Олежка и ему успел, уж извините за каламбур, «проесть плешь», заставив рассматривать и такие непопулярные варианты.
–Так туда конкурс ого-го какой! – пояснил за бабушку дед, – у наших соседей по даче сын в прошлом году еле-еле поступил, но он всё лето над учебниками, как проклятый, просидел. Вы зря думаете, что в кадеты любого балду возьмут, просто потому, что у него в плечах косая сажень. Там такие экзамены, что вашему Олежке вовек не сдать.
–А если в спортинтернат? – подала голос я, – там-то, наверное, главное нормативы выполнить, а с этим у Олега уж точно всё прекрасно.
–Ну, а чем чёрт не шутит? – одобрительно кивнул отец, – если нормально проявит себя, его потом в олимпийский резерв зачислят, а, повезет, и в сборную может попасть. Поездит по соревнованиям, мир посмотрит, себя покажет. Может, лет через пять вся страна будет гордиться чемпионом! Люся, ты помнишь, Гошка Маркелов раньше плаванием занимался, юниорские состязания выигрывал, а как в столицу переехал, так и забросил это дело, хотя мог бы далеко пойти. Ленка говорила, тренеры ему большие успехи прочили… Но там как вышло: Гошка поступил в столицу на юрфак, туда, где наша Ринка училась, и весь первый курс по соревнованиям промотался, так его чуть не отчислили за прогул, если бы Пашка декана не подмазал. Ну, и всё, какой тут спорт, учиться надо, вот и не стал Гошка великим пловцом. А Олежке терять нечего – толку, что его Юлиан по лицеям да по гимназиям таскает, в институт он сам вряд ли поступит, только если за взятку. Пусть лучше в спорт идет, раз у него больше ни к чему душа не лежит. Рина, это у тебя телефон звонит?
ГЛАВА VII
Я великолепно сознавала, что как бы старательно я не оттягивала момент истины, рано или поздно он неминуемо должен был наступить. Выделенный мне тайм-аут давно превысил все разумные пределы, а я до сих пор не предприняла ни единого шага чтобы расставить, наконец, все точки над I. Ясное дело, что Игорь Маркелов не мог вечно ждать, пока я приму решение, и всячески стремился ускорить свой отъезд из Верного, где услуги одного из лучших столичных адвокатов внезапно оказались абсолютно невостребованными. Возможно, Игорь все еще надеялся присоединиться к разбирательству в Стокгольмском арбитраже и лихорадочно прикидывал, как ему нужно подгадать стыковочные рейсы, чтобы быстрее попасть в Швецию, а, быть может, сейчас его заботила исключительно судьба на глазах распадающегося брака, и он готов был пожертвовать международным признанием ради сохранения семьи. Так или иначе Маркелову, по всем признакам, банально надоело томиться в провинции, нетерпеливо дожидаясь моего звонка, а когда все отведенные мне сроки благополучно истекли, Игорь первым взялся за телефон. В сложившихся обстоятельствах его поведение выглядело полностью закономерным, и я бы даже сказала предсказуемым, однако, я вдруг оказалась не готова к разговору и едва не нажала отбой, только бы выиграть еще немного времени, но затем все-таки переборола приступ паники и заставила себя ответить.
Дабы не посвящать в детали родителей и собравшихся у нас дома гостей, я удалилась в соседнюю комнату и на всякий пожарный случай плотно закрыла за собой дверь, но несмотря на все принятые меры предосторожности, продолжала чувствовать себя крайне неуютно. Безуспешно пытаясь справиться с волнением, я небезосновательно боялась сорваться на крик, хотя именно сейчас от меня требовалось не терять головы и не впадать в предистерическое состояние.
–Да, Игорь, я слушаю! – волевым усилием заставила себя вымолвить я, и буквально обомлела, когда вместо приятного баритона Маркелова из трубки вдруг донесся хрипловатый женский голос, хорошо знакомый мне по событиям десятилетней давности.
–Ну, привет, что ли, овца пуховая! Соскучилась по мне? – даже теперь Стеша действовала в своем репертуаре, и от ее насмешливых интонаций у меня невольно пробежала дрожь по телу. Я словно на миг провалилась в прошлое, когда мы сначала стояли по разные стороны баррикад, затем парадоксальным образом стали на краткий миг союзниками, а в итоге фактически отказались от вражды во имя блага Эйнара. Стеша получила всё, о чем мечтала, а я по кирпичикам выстроила новую жизнь на руинах прошлого, но, к сожалению, никто из нас так и не обрел истинного счастья.
–Привет! – одними губами прошептала я, физически ощущая, как уплывает из-под ног земля, и с ненавистью отмечая вибрацию в голосе, предательски выдающую мое внутреннее смятение, – не поверишь, но все эти годы мне было некогда скучать!
– Я так и поняла, – многозначительно хмыкнула Стеша, – Игорян мне тут порассказал, что ты у нас теперь настоящая столичная штучка. Блатная работа, муж-бизнесмен, дом-полная чаша… Корона тебе часом не жмет, Ноябрина Викторовна? Так, к тебе, наверное, подчиненные обращаются?
–У меня нет подчиненных, – зачем-то призналась я. Судя по всему, Стеша существенно преувеличивала масштаб моих текущих достижений, а Маркелов не спешил развенчивать ее ошибочные представления. Впрочем, я легко допускала вероятность того, что Игорь и сам верил в эту лубочную картинку: в подробности своей профессиональной деятельности я его толком не посвящала, точное наименование своей должности вслух не афишировала, а неловкий инцидент в «Зимней вишне» лишь укрепил его во мнении о моей ключевой роли в компании. О своем муже я, если мне не изменяла память, вообще особо не распространялась, и гордое звание бизнесмена Маркелов скорее всего присвоил Джулсу со слов тети Лены, перед которой мама имела привычку всё выставлять в несколько гипертрофированном свете. В результате для Стеши я представала эдакой классической «хозяйкой судьбы», успешно покорившей неуступчивую столицу и из застенчивой провинциалки превратившейся в самодостаточную молодую женщину. Учитывая, что сама Стеша провела эти годы в какой-то глуши и могла похвастаться разве что дочкой, мне было вдвойне не по себе от ее пронизанных мрачной иронией реплик, и я только волевым усилием сдерживала нервные смешки, красноречиво свидетельствующие о явном душевом разладе.