Закон Ордена

Младший сплюнул под ноги.

Средний поднялся, раскинул руки.

Задумавшийся Хавараш поднес кружку к губам. Мед обжигал.

Напуганный сплетник-болванчик попятился на два шага, прижал уши к голове – и непрерывно болтал.

Урахат кинулся на тварь, та метнулась к выходу. Болванчик хотел проскользнуть сбоку, но Гамрон вовремя размахнулся – и хряснул вполоборота. Гвоздь вошел в узкий лобик, будто в мягкую сосновую древесину, череп лопнул.

– Курва! – буркнул подошедший слишком близко Урахат.

Он принялся вытирать с лица брызги крови и мозга, злобно глянул на брата.

– Ну нахера было так махать?

Кестель хотел быстро и тихо доставить Алию по назначению. О ней могли вспомнить друзья-приятели. Конечно, вряд ли такая особа, как Алия, могла обзавестись друзьями-приятелями, но лучше было не проверять. А пуще Кестель опасался врагов Алии – всех тех людей и нелюдей, кому она напакостила и кто мог бы захотеть мести.

– До Арголана – долгий путь, – сообщила Алия и поджала красивые губы.

Кестель оценил изящество – и реальность – угрозы. В самом деле, пусть сам он и мог постоять за себя, в одиночку вряд ли смог бы доставить добычу в Арголан. Но в окрестностях Клоокблока сейчас кружили обозы охотников Театра. Начальствовал над ними, скорее всего, сам Туут.

– Думаешь, отдать меня на Арену – хорошая идея? – осведомилась Алия.

Кестель не ответил. Они сошли с тракта и двинулись лесом. Шлось медленно. Плохо слушалась левая нога, постоянно болел хребет. Конечно, оно в конце концов пройдет, как проходило всегда – но никогда полностью.

Под ногами шуршала палая листва. Увы, деревья уже блекнут. Осень не за горами. Да нет, она уже здесь, хотя по календарю еще лето. Осень ко всем приходит не вовремя.

– Плохо ты выглядишь, – заметила Алия. – Небось, больной?

Не хотелось ей идти молча. Кестель с минуту думал о том, всовывать ли ей кляп.

– И в таком состоянии ты охотишься? Если ж я брошусь наутек, ты не догонишь.

– Догоню. И с легкостью, – заверил он.

Она усмехнулась, блеснув белыми зубами.

– Я уже говорила – до Арголана долгая дорога.

Болтовня начала злить Кестеля.

– Угу, – мрачно буркнул он. – Ты же сама Алия Лов. Убьешь меня аж пять раз.

– Не умеешь ты считать. Умирают только раз.

Она поморщилась, замерла, будто всерьез ожидала ответа. А Кестель вдруг ощутил теплый пресный ветер на щеках и тоже замер. Земля словно всколыхнулась.

– Нас ищут, – буркнул Кестель.

– Кто?

– Сама знаешь.

Гроблины, так их. Как же они узнали? А ведь ходили слухи о том, что Алия иногда работала с ними. Кестель не выносил ни гроблинов, ни их магии.

– Пойдем! – велел он и так сильно стиснул запястье, что Алия охнула.

– Да что такое?

Да пошла бы она! Ведь прекрасно знает, в чем дело.

Братья Шерон любили Алию Лов. Она никогда не выказывала симпатии к ним, не обнадеживала – но это лишь распаляло в них страсть. Они отдавали ей все, чего бы ни пожелала: золото, серебро, стальные кольца. Кровавый металл, потому что оплачен кровью. Алия приходила к ним, когда вздумается, пользовалась гостеприимством и исчезала, украв одного-двух коней.

Братья не обижались. В самую глубину их сердец намертво врезался образ Алии Лов – а она теперь оказалась в беде.

И каждый брат любил по-своему.

Хавараш любил дико и жадно, как оголодавший пес.

Гамрон любил мягко, поэтично, деликатно.

Урахат любил время от времени – слишком уж был занят, и сам толком не понимал, чего хочет.

– Сам толком не понимаю, чего хочу, – сказал он.

– Заткнись, – буркнул в бороду сосредоточенный, насупленный Хавараш.

Он склонился над каменным столом, держал в руках дощечки и двигал по ним алмазы.

– Нашел их?

– Похоже, да, – ответил Хавараш.

Камни ранили ему пальцы.

– А где?

– Вот здесь.

Братья склонились над дощечками. Свет преломлялся между камнями, открывал окно. Там виднелась пара. Мужчина явно спешил, тащил за собой связанную и очень злую Алию.

– По-прежнему красивая, – изрек Гамрон.

– До темноты не догоним, – определил Хавараш.

– И как тогда?

– Поставим на дороге что-нибудь, пусть их задержит, – решил старший.

– Что-нибудь обычное? – спросил Урахат. – Гору, озеро?

Старший задумался.

– Хм, насколько я ее знаю, она скорее убьет себя, чем даст тому паршивому ловчему.

– Хм, так подставим ему шлюху?

– Элегантную курву с манерами сагини. Пусть задержит его на ночь.

– Эх, мне б так задержаться, – вздохнул Урахат.

Глава 2

Ночь подступала холодная, влажная. Признаки магии гроблинов беспокоили Кестеля, и он заставил Алию шагать быстрее.

Они вернулись на тракт. Пробуждались ночные существа, повсюду шуршало и шелестело. Восходящий месяц высветил дорожный указатель, грубо высеченный на кладбищенском мраморе.

– По крайней мере у нас впереди приятный ночлег, – заметил Кестель.

– Ты свихнулся, – сказала Алия. – Ты что, всерьез хочешь там остановиться?

– Тебе там понравится.

Алия уставилась на лес, словно ожидала помощи оттуда. Вдалеке замаячила тень, но тут же развеялась от ветра. Кестель всматривался в темень, но ничего так и не разобрал. Может, попросту привиделась? Но тень уж больно знакомая.

Он не двигался, всматривался в раскидистые дубы. Под их корой дремала могучая Магия Крон, которую могли разбудить только Хозяева магии древних времен. Может, тень от дубов? Или кто-нибудь крадется следом? А может, это одно из предназначенных ему, Кестелю, видений? В последнее время они являются все чаще.

Он посмотрел на Алию, та отвела взгляд. Ага, значит, тоже видела.

Он потянул ее за шнур. Пора идти туда, куда указывает придорожный знак.

Узкая тропка вела к Багровой корчме. По лесам пряталось много таких диких харчевен-ночлежек. Их опекала сама Церковь – по крайней мере, по уверениям селян, живущих у леса.

Здание выглядело готовым развалиться с минуты на минуту. Старая вывеска болталась на одном гвозде. Ее шевелил ветер, старые доски скрипели.

Алия с Кестелем вошли внутрь. Алия упиралась, Кестелю пришлось силой пропихивать девушку в дверь. В корчме царил полумрак, однако в камине вовсю пылал огонь, пахло сажей и живицей. Кестель крикнул – и его голос погас среди стен.

– Как тут тихо, – шепнула Алия.

И вправду: звуки леса словно отрезало, все остались за дверью. Кестель мгновенно соскучился по ним. Здесь тишину нарушало только потрескивание огня. Гости прошли вглубь, между столов. На их полированной поверхности отражался огонь. Кестель обвел комнату взглядом, держа ладонь на рукояти меча.

Оставалось только смотреть и ждать.

– Вы пришли исполнить свои мечты? – глухо пророкотало из угла.

Там стоял огромный мужчина, склонивший лысую голову. Кестель не замечал его раньше, потому что мужчины раньше там и не было. Великан посмотрел на гостей. На бледном, покрытом рунами лице плясали отблески пламени.

– Дашь нам поесть? – спросил Кестель.

Мужчина усмехнулся, беззвучно подошел. Он был в простой одежде монаха лесной святыни, а не в обычном облачении корчмарей. Руны красовались и на ладонях.

А, раб. Человек без имен и воли.

– Есть печень крысы из княжеских подземелий, ящерки, копченные на дереве эшафота, бычьи глаза в подливе. Питье – мед из подвалов Пепельных братьев, самогон из волчьего лыка, спирт с ведьминой ямы. И вода из колодца во дворе.

– Яичницу с ветчиной для меня и моей спутницы, – заказал Кестель. – И пиво. Обычное пиво из пшеницы и родниковой воды. Ты – корчмарь?

Мужчина кивнул. Вблизи была заметна сеточка морщин на его лице. Казалось, что руны движутся.

– У господина слишком уж простые желания. Господин меня разочаровал.

– А если побуду тут немного больше, то и разочарую сильнее, – пообещал Кестель.