Страница 25 из 36
такое тяжкое время? Ведь враг может в любой момент сбросить бомбу!" Сталин только развел руками. Тут он действительно рисковал наравне со всеми".
Воздушным атакам подвергалась и дача Сталина. Рыбин утверждал: "Враг точно знал, где находится сталинская дача, и бомбил ее, надеясь обезглавить государство. Вокруг дома расположили дальнобойные морские зенитки. Сталин много раз поднимался на солярий, наблюдая за плотностью зенитного огня, отгоняющего самолеты. Потом фашисты применили осветительные ракеты на парашютах, которые зенитчики расстреливали на лету. Все же какой-то ас ухитрился послать бомбу точно. Она упала с внешней стороны забора и, не взорвавшись, ушла в землю. Когда саперы выкопали ее, то в стабилизаторе обнаружили свернутую бумажку с изображением сжатого кулака и надписью "Рот Фронт". А если бы тонна этой взрывчатки ухнула?!"
Запомнился Рыбину и другой налет немцев на ближнюю дачу. "Появился вражеский самолет. Зенитчики открыли огонь. Осколки снарядов градом сыпались на землю и шипели как змеи. Власик трижды предлагал Сталину пойти в укрытие, но тот отмахивался, продолжая наблюдать за настырным стервятником и пальбой зенитчиков, лупивших впустую. Наконец протянул: "Власик, не беспокойтесь. Наша бомба мимо нас не пролетит".
В эти дни Сталин посещал и "дальнюю" дачу "Семеновское", несмотря на то, что, по словам А. Рыбина, ее территория "постоянно обстреливалась минометным огнем противника… Наконец даже поступило грозное предупреждение НКВД, будто одна из мин, уйдя в землю, не взорвалась". Сталин пошел вместе с комендантом дачи Солововым исследовать участок. "Соловов начал действовать миноискателем. Сталин с любопытством топтался рядом. Да еще норовил обогнать Соловова, а тот не мог его отправить подальше в безопасное место. Благо все кончилось благополучно".
Опасными становились и переезды по дорогам на машинах. Однажды, по словам Рыбина, "на Можайском шоссе прямо перед его машиной сыпануло несколько зажигалок, полыхающих желтым огнем. Пришлось охране сбрасывать их в кювет".
Немцы приближались к столице. 12 октября на заседании ГКО обсуждался вопрос о строительстве третьей линии обороны Москвы в черте самого города, и было принято соответствующее постановление, а через два дня 14 октября немцами был взят Калинин (Тверь). Типпельскирх писал, что к середине октября группа армий "Центр" "достигла рубежа Мценск, Калуга, Бородино, Калинин, то есть прошла теперь две трети своего пути до Москвы. Столице противника, казалось, угрожает смертельная опасность".
Микоян подробно описал совещание у Сталина, которое состоялось 15 октября (он ошибочно его датировал 16 октября). В кабинете Сталина помимо него самого были "Молотов, Маленков, Вознесенский, Щербаков, Каганович. Сталин был не очень взволнован, коротко изложил остановку. Сказал, что до подхода наших войск немцы могут раньше подбросить свои резервы и прорвать фронт под Москвой. Он предложил срочно, сегодня же эвакуировать правительство и важнейшие учреждения, выдающихся политических и государственных деятелей, которые были в Москве, а также подготовить город на случай вторжения немцев. Необходимо назначить надежных людей, которые могли бы подложить взрывчатку под важнейшее оборудование машиностроительных заводов и других предприятий, чтобы его не мог использовать противник в случае занятия Москвы для производства боеприпасов. Кроме того, он предложил командующему Московским военным округом генералу Артемьеву подготовить план обороны города, имея в виду удержать если не весь город, то хотя бы часть его до подхода основных резервов. Когда подойдут войска из Сибири, будет организован прорыв, и немцев вышибут из Москвы… Мы согласились с предложением Сталина".
Известно, что на совещании, состоявшемся 15 октября, было принято постановление ГКО "Об эвакуации столицы СССР г. Москва". В нем говорилось об эвакуации из Москвы некоторых правительственных учреждений, дипломатического корпуса, крупных оборонных заводов, а также научных и культурных учреждений. Постановление гласило, что "т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстоятельствам". Был уже сформирован специальный небольшой поезд, который был готов к отправлению.
По словам Микояна, "Сталин предложил всем членам Политбюро и ГКО выехать сегодня же. "Я выеду завтра утром, – сказал он. Я не утерпел и по своей вспыльчивости спросил: "Почему, если ты можешь ехать завтра, мы должны ехать сегодня? Мы тоже можем поехать завтра"… Сталин не возражал против такого частичного изменения плана и перешел к решению конкретных задач подготовки города на случай прорыва немцев, уточнения, какие заводы следует заминировать…"
Микоян вспоминал: "Через несколько часов я зашел к Сталину в кабинет. На столе лежала рельефная карта западной части Москвы, до Бородинского моста через Москву-реку, где были обозначены первый и второй оборонительные рубежи и возможные немецкие позиции во время городских боев… Генерал Котенков указкой показывал Сталину и разъяснял, как будут отходить войска, как будет организована круговая оборона Москвы, сколько времени можно будет продержаться".
Вечером 15 октября после совещания в Кремле Сталин решил поехать на ближнюю дачу. Однако к этому времени дача была уже заминирована в ожидании скорого прихода немцев. По словам Рыбина, охранник Румянцев стал оговаривать Сталина "под предлогом, будто там уже сняты шторы, отвернуты краны, выключено отопление и тому подобное. Но Сталин все равно приказал ехать. Ворота были уже на запоре. Орлов с той стороны доложил обстановку. С досадой крякнув, Сталин сказал: "Сейчас же все разминируйте". Пришлось Орлову отпирать ворота и топить печку в маленьком домике, где тоже имелась кремлевская вертушка. Пока Сталин разговаривал с командующими, прибывшие саперы разминировали основной дом".
Возвращаясь днем с дачи в Москву, 16 октября Сталин стал свидетелем сцен мародерства. Рыбин вспоминал: "Сталин видел, как люди тащили мешки с мукой, вязанки колбасы, окорока, ящики макаронов и лапши. Не выдержав, он велел остановиться. Вокруг быстро собралась толпа. Некоторые начали хлопать, а смелые спрашивали: "Когда же, товарищ Сталин, остановим врага?" "Придет время – прогоним, – твердо сказал он и никого не упрекнул в растаскивании государственного добра. А в Кремле немедленно созвал совещание, спросил: "Кто допустил в городе беспорядок?" 16 октября вопреки первоначальному решению Сталин не уехал из Москвы.
Между тем слухи о приближении немецких войск и решении правительства покинуть Москву быстро распространились по столице. На другой день после решения об эвакуации правительства Микоян, прибыв на Завод имени Сталина (ныне Завод имени Лихачева), "увидел около заводских ворот 5 – 6 тысяч рабочих. Похоже, идет неорганизованный митинг… Тут рабочие узнали меня, и отовсюду посыпались вопросы: что происходит в Москве, почему правительство удрало, почему секретарь комитета комсомола тоже удрал?.. Я выслушал спокойно, потом сказал: "Товарищи, зачем возмущаться? Война идет! Всякое может быть. Кто вам сказал, что правительство убежало из Москвы? Это – провокационные слухи, правительство не убежало. Кому надо быть в Москве, находится в Москве, Сталин в Москве, Молотов тоже и все те люди, которым необходимо быть здесь… Сейчас от вас требуется полное спокойствие, подчинение распоряжениям власти, которые вытекают из военной обстановки…" Постепенно рабочие успокоились и стали расходиться.
Однако в других частях Москвы слухи продолжали распространяться, породив беспорядочное бегство административных работников различного уровня, сожжение архивной документации, грабежи брошенных магазинов. Позже военная комендатура подготовила справку, в которой сообщалось, что "по неполным данным из 438 предприятий, учреждений и организаций сбежало 779 руководящих работников… За время с 16 по 18 октября сего года бежавшими работниками было похищено наличными деньгами 1 484 000 рублей, разбазарено ценностей и имущества на сумму 1 051 00 рублей и угнано 100 легковых и грузовых машин. В докладной записке отдела пропаганды и агитации Первомайского райкома партии в МГК ВКП(б) сообщалось о том, что "в особо напряженные дни 15, 16, 17, 18 октября, когда у магазинов скапливались большие очереди, распространялись всевозможные лживые и провокационные слухи, проявлялись антисемитские настроения". Приводились примеры слухов о борьбе в руководстве между Сталиным и Молотовым. Авторы слухов утверждали, что Сталин выступает за то, чтобы дать за Москву бой, а потому неизбежны бомбежки. Некто, одетый в форму красноармейца, убеждал людей не покидать Москву, так как "Гитлер несет порядок и хорошую жизнь".