Альфа и Омега

Мы обогнули фотографирующуюся у гигантской елки нарядную парочку и, пройдя мимо деловито жужжащих лифтов, оказались около стойки администратора. Там нас встретила вежливая улыбчивая омега в темно-красном костюме, чьи глаза вспыхнули почти не наигранным интересом, когда она увидела Йона. Вообще я опасалась, что нас из-за нашего внешнего вида в таком месте даже всерьез не воспримут или, того хуже, откажутся обслуживать, но она с такой широкой улыбкой и готовностью принялась рассказывать ему обо всех свободных номерах и вариантах заселения, что мне стало почти досадно.

— Как будто она альф никогда в жизни не видела, — проворчала я, когда, взяв ключ от номера, мы вошли в лифт и начали подниматься на нем на предпоследний этаж. Императорский люкс, на который изначально претендовал Йон, оказался занят, но, увидев разочарование на его лице, администратор тут же с жаром принялась уверять его, что люкс для молодоженов ничуть не хуже и даже не намного меньше.

— Она просто хорошо делает свою работу, — улыбнулся мой спутник, откинувшись на стенку лифта.

— Если она так облизывает взглядом каждого их посетителя, то неудивительно, что у этого заведения такой высокий рейтинг, — буркнула я, сложив руки на груди.

— Моя маленькая омега ревнует? — уточнил Йон почти с восторгом, хотя повода для такой реакции я категорически не находила.

— И вовсе нет, — покраснела я, отворачиваясь.

— Разве тебя это не заводит? — жарко шепнул он мне на ухо, обняв меня со спины и прижав к себе. — Что твоего альфу хотят те, кому он никогда не достанется?

— Моего альфу? — сразу же оттаяла я. — Повтори еще раз, звучит так… волшебно.

— Я твой, Хана, — подтвердил он, касаясь губами моей ушной раковины и рассылая искристый ворох мурашек по всему моему телу. — Я только твой. А ты моя. И никак иначе.

— Йон… — выдохнула его имя я, ощущая, как его губы спустились ниже, теперь лаская мою шею, а быстрые чуткие пальцы сноровисто расстегивают крупные перламутровые пуговицы моего пальто. — У меня… голова кружится рядом с тобой.

— Боюсь, если я скажу, что у меня в организме происходит рядом с тобой, это прозвучит в разы менее поэтично, — хрипло усмехнулся он, слегка прихватив зубами мою кожу, и я в целом догадывалась, о чем идет речь, пусть даже ощутить это более однозначно мне мешали слои одежды между нами.

— К Зверю поэтичность, — резюмировала я, изогнувшись всем телом, когда его ладони, расправившись с пуговицами и забравшись под джемпер, легли на мой подрагивающий от сладкого напряжения живот.

— Ох, Хана, — почти страдальчески выдохнул он, когда мой запах, налившийся винной сладостью, окутал нас обоих, переплетаясь с его собственным, дополняя, смягчая и оттеняя его. — Куда ты так торопишься, маленькая омега? Хочешь довести меня до ручки прямо в лифте?

— А можно? — игриво уточнила я, закидывая руки ему за шею и без всякого стеснения упираясь пятой точкой ему в пах. Когда альфа сквозь зубы выматерился, меня это почти насмешило, но когда он сжал меня за шею, резко развернув и прижав к стене, мне мгновенно стало не до смеха. Мое тело еще помнило исходившую от него опасность, но сейчас, отзываясь на его запах, оно не сжималось в ужасе, а, наоборот, раскрывалось навстречу, томительно жаждущее наполненности и цельности.

Напряженно дыша через рот, я осознавала, что решительно не могу себя контролировать. Столько лет гордившись своим исключительным самообладанием, рядом с ним я не могла — да и не хотела, наверное — сдерживаться. И хотя я совершенно точно знала, что сейчас у меня нет и по срокам не может быть течки, мое тело вело себя удивительно похожим образом. Словно Йон одним своим присутствием и запахом был способен к Зверю сбивать мои биологические ритмы. Так было с нашей первой встречи, и, хотя после из-за многочисленных неприятностей и проблем, что свалились на нашу голову, этот занимательный факт как-то отошел на задний план, здесь и сейчас я в полной мере осознала его заново.

— Вот такой ты мне нравишься, — с удовлетворением произнес альфа, наклоняясь ближе к моему лицу и проводя большим пальцем по моим раскрытым губам. Подаваясь порыву, я забрала этот палец в рот, и его брови слегка ошалело дернулись вверх, когда он ощутил мягкое, но вместе с тем нетерпеливое прикосновение моего языка. — Да чтоб тебя, Хана…

Я проказливо улыбнулась, разжав губы. Будем считать это моей маленькой местью за то, что произошло в том полуночном кафе, когда мы занимались стиркой и пили мятный шоколад. Однако Йон, к моему некоторому смятению, не торопился доставать палец у меня изо рта. Он смотрел на меня жадными, совершенно черными глазами, словно бы прямо сейчас просчитывая в уме, что бы он хотел или мог со мной сделать, и эти мысли, отзываясь во мне мучительно острыми толчками возбуждения, заставляли меня трепетать всем моим естеством. Не знаю, осознавал ли он это, но я в самом деле полностью ему принадлежала в те моменты. Если бы он поставил меня на колени прямо в лифте, я бы и не думала сопротивляться. Не вспомнила бы ни про то, что на этаже, куда мы ехали, могут быть другие гости или персонал отеля. Ни про камеры, которые почти наверняка были припрятаны где-нибудь в углу кабины. Я была готова сделать все, что он скажет — и все, о чем промолчит. И, думаю, мой запах выдавал меня в этом плане с головой.

Не знаю, чем бы все это могло закончиться, но в этот момент неторопливо поднимавшийся лифт наконец добрался до предпоследнего этажа и с коротким переливчатым звоном остановился. Йон, словно очнувшись от какой-то невероятно пленительной грезы, встряхнулся и, наконец позволив мне снова закрыть рот, стиснул мою руку и повел за собой. Следовать за ним вот так было упоительно знакомо и привычно, и я наслаждалась каждой секундой нашего недолгого пути по коридору, окончившегося около двери нашего номера. Открыв замок старомодным металлическим ключом с красной кисточкой, который, видимо, был также данью общему ретро-стилю «Империи», альфа буквально втолкнул меня внутрь, уже в узком коридоре, что выходил в одну из двух больших комнат люкса, принявшись нетерпеливо стаскивать с меня пальто.

— Вообще, если хочешь знать, я планировал заказать еды в номер. И шампанского, — сообщил мне он, когда с верхней одеждой было покончено. — Но ты явно не настроена на романтику.

— К Зверю романтику, — фыркнула в ответ я, обнимая его за шею и нетерпеливо притягивая к себе. — Я и так ждала слишком долго.

Йон подхватил меня под бедра, и я обняла ногами его талию, на это короткое время оказавшись чуть выше него и имея возможность целовать не только его щеки, но и лоб, брови и спутанные черные волосы, пахнущие заснеженными дымными соснами.

— Мне хочется тебя съесть, — вдруг признался он, с трудом переводя дыхание и глядя на меня снизу вверх совершенно невменяемым взглядом. — Прямо… зубы чешутся. Насколько это плохо?

— Прозвучит ужасно, но мне… почти хочется, чтобы ты меня съел, — на выдохе призналась я. — Как будто бы в таком случае я стану частью тебя в каком-то… еще более полноценном смысле этого слова. Насколько это плохо?

— Мы оба спятили, — расплылся в своей потрясающей улыбке он, качнув головой и поудобнее перехватив меня.

— Завтра конец света, — пожала плечами я. — Кому вообще какое дело?

Его улыбка стала шире, превратившись почти в разбойничью, а потом альфа почти бросил меня на широкую двуспальную кровать, накрытую шелковистым покрывалом персикового цвета. Подпрыгнув на упругом матрасе, я, сама не знаю почему, засмеялась. Счастье переполняло меня изнутри, словно чрезмерно разболтанную бутылку шампанского. Оно было острым и горячим, а еще — отдающим легкой, но постоянно ощущающейся на фоне горечью. Завтра действительно был конец света, и как бы мы оба ни пытались забыть об этом, это была та правда, от которой сбежать никак не получалось.

— Я не обещаю быть нежным, — меж тем предупредил Йон, стянув через голову толстовку вместе с футболкой.

— А я и не прошу об этом, — пожала плечами я, не в силах оторвать от него завороженный взгляд. Он похудел и осунулся за эти дни, но это не умаляло моей жажды его тела. В ту секунду я вдруг подумала, что смогла бы любить его любым — толстым, худым, старым, больным, каким угодно. Ведь это был мой альфа, мой Йон, мое близнецовое пламя. Мужчина всей моей жизни, которого я, как выяснилось, терпеливо ждала столько лет, пока он неторопливо взрослел.