Страница 2 из 8
Дарион посмотрел на него с нескрываемой усталостью.
– А когда здесь были шутки, сэр? – процедил он. – Хотите сказать, что все это время мы просто шутили? Может быть, для вас происходящее – это всего лишь игра?
– Успокойся, Россайн, – сказал Норберт, тронув его за плечо, – ссоры нам сейчас ни к чему. Давайте лучше закроем этот вопрос и сосредоточимся на деле.
– Да как вы не понимаете? – начал было юноша, но тут же замолк, прислушиваясь.
Над мрачными стенами квартала пронесся короткий, пронзительный, до боли отчаянный крик. Дарион поднял руку и указал на белеющий вдали заброшенный замок.
– Там, – одними губами произнес он.
Они быстрыми шагами направились к зданию. Теперь уж никто и не думал спорить или доказывать что-либо, каждый был предельно осторожен, как того и требовал окружавший их флёр смертельной опасности. Остановившись у ветхих ворот, Флориан вынул из-под плаща взрывной свиток.
– Подорвем замок, – тихо сказал он.
– Нет, – возразил Дарион, – там могут быть живые люди.
– Россайн, вы же слышали крик, – отчаянным шепотом произнес герцог, – даже если там и был кто-то живой, то это уже не имеет никакого значения.
– И все же, – сказал Дарион, – нужно проверить.
Флориан раздосадовано схватился за голову. Норберт мрачно сдвинул брови.
– Ты ведь не просто так хочешь отправиться туда, верно? – чуть слышно спросил он.
Дарион спокойно взглянул на него.
– У меня есть оружие. Я знаю, как действовать в таких ситуациях. Просто подождите немного, – с этими словами он ловко взлетел по ступенькам и исчез в темноте.
Герцог чертыхнулся и двинулся вслед за ним.
Дарион двигался совершенно бесшумно, так что друзья не смогли обнаружить его. Вокруг было очень темно, поэтому он тщательно проверял каждый свой шаг, чтобы не споткнуться. Замок был старым, но крепким. В окнах не было стёкол, как и почти во всех домах этого квартала, и на остатках острых осколков местами виднелись оборванные куски тончайшей ткани, когда-то, видимо, бывшей шторами – остатки былой роскоши.
По гулким пустым коридорам гулял пробирающий до костей сырой ветер. Со стен на него смотрели мёртвыми глазами старые картины в тяжёлых пыльных рамах, и казалось, что изображённые на них люди вот-вот шагнут ему навстречу, зловеще улыбаясь и обнажая длинные белоснежные клыки.
Дарион долго блуждал по сумрачным комнатам, пока не очутился в зале, освещенном ярким лунным светом. Каким-то непостижимым образом ему сразу стало ясно, что он здесь не один. Самым странным было то, что он никого не увидел, просто почувствовал, что в зале кто-то есть. На секунду его охватил страх от излишней открытости пространства, но, как бывалый охотник, он быстро взял себя в руки и стал внимательно оглядывать помещение. Осмотр не дал никаких результатов. Дарион по-прежнему никого не видел.
Но затем он пригляделся пристальнее и увидел в полосе лунного света непонятный, выделявшийся из окружающей чернильной темноты своей белизной предмет. Через мгновенье он понял, что это была рука. Не медля, Дарион кинулся вперед и вскоре обнаружил обескровленный труп маленькой девочки. Мертвенно бледная кожа, беззащитное, хрупкое, неестественно изломанное тельце. Вместо глаз зияли черные провалы, на шее виднелись почерневшие следы от укусов.
Дарион задрожал, сжимая в руках тонкое запястье ребенка. Ему не впервой приходилось видеть подобное, но бессильная ярость и ненависть всякий раз вспыхивали в нем с прежней, неугасающей силой. Вот потому-то он и охотился на вампиров. Чтобы защищать тех, кто совершенно бессилен перед ними. Чтобы давать простым людям возможность прожить хоть немного.
Вампиры. Мерзкие бездушные твари, недостойные называться даже животными. Они не знают жалости. Они убивают просто потому, что хотят есть. Просто потому, что их мучает сатанинская жажда. А ведь у них есть альтернатива. Они могут жить, не убивая. Могут… но не хотят. Не желают бороться с инстинктами…
Несчастная девочка! Она могла бы жить и жить. Безгрешное, чистое существо, она умерла просто потому, что ожившему мертвецу захотелось есть. Непростительно! Дарион стиснул холодную руку, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. Он ненавидел вампиров. Ненавидел до смерти. И хотел убить их. Всех.
В этот момент позади него раздались тихие шаги. Дарион мрачно усмехнулся, сжал кулаки и резко обернулся. Освещенное лунным светом лицо, попавшееся ему на глаза, заставило его забыть и о ненависти, и о боли. Да, пожалуй, это было самое красивое лицо, которое ему приходилось когда-либо видеть.
Прекрасное, как лик ангела, бледное, как луна – оно внушало нечеловеческий страх и непреодолимое восхищение. Волосы демона были непостижимой глубины чёрного цвета, а глаза словно вобрали в себя самые яркие из кровавых оттенков. Глаза, излучающие власть и насмешку, любопытство и… похоть.
Дарион почувствовал, что не может сдвинуться с места. От этого взгляда его тело сковало цепями небывалого ужаса. Этот вампир был совершенен. Он был высок и худощав, изящный черный плащ лишь подчеркивал совершенство его фигуры. Дарион впервые видел вампира, не похожего на людей до такой степени. Он старался не смотреть ему в глаза, так как от взора алых глаз терял последние остатки рассудка. Рассудка, который покинул его в ту минуту, когда он оставил друзей и кинулся сюда.
– Я ждал вас, Россайн, – голос демона имел невероятную, соблазнительную бархатистую мягкость, – давно хотел узнать, кто так отчаянно мешает моим подопечным жить.
Услышав это, Дарион встрепенулся. Оцепенение спало с него, стоило ему только услышать эти слова. Мешает жить? Мешает жить?! Сосредоточившись, он незаметно сунул руку под плащ, ловко выхватил свиток, и уже хотел было швырнуть его в демона, как его руку перехватили изящные белые пальцы.
Лицо вампира было совсем рядом, глаза светились мистическим огнем, кожа мерцала в свете луны. Дарион затаил дыхание, глядя, как тонкие губы приоткрылись, обнажая острые влажные клыки.
– Какой шустрый, – прошептал демон, склонившись к его уху. Дарион задрожал, ощутив его запах: тонкий, еле уловимый, медово-прохладный, невыносимо сладкий, – зачем же так жестоко? Я ведь тебе ничего не сделал, – он наклонился еще ниже и осторожно прикусил его за ухо.
Дарион дернулся, пытаясь вырваться, но сильная рука одним рывком подняла его и без всяких усилий впечатала в стену. Юноша не успел даже почувствовать боль, как прохладные губы впились в его рот, мягкий язык ворвался внутрь. От потрясения и ужаса Дарион не сразу осознал происходящее. Но стоило ему понять, как он принялся бороться с одержимостью безумца. Вот только его усилия были совершенно напрасны, все его попытки освободиться были равносильны битве с вихрем.
Но даже не это было самым страшным. Он пытался отстраниться от реальности, но возбуждение охватывало его против воли, заставляя кусать губы, ощущая предательскую томную негу во всём теле. Этот вампир сводил его с ума. Его запах, дыхание, прикосновения – заставляли его сгорать от желания. Дарион ненавидел себя за это, но ему страшно хотелось ответить на поцелуй, обхватить крепкие плечи руками и перестать держаться за разум. Одна только ненависть не давала ему этого сделать, лишь она не давала ему сорваться.
Вампир ласкал его яростно, сладострастно посасывал губы, легонько покусывал язык. Дариона била сильная дрожь, его сбившееся дыхание было громким и отрывистым, руки судорожно сжимались в кулаки. Страсть бушевала внутри него огненным вихрем, невозможно описать, какого труда ему стоило сдерживаться.
Вампир с неистовой жадностью сжал его талию, изо всех сил прижимая телом к стене, ненасытно вжался носом в его кожу, вдыхая жар, вдыхая восхитительный запах человеческой крови… Затем он вдруг отстранился и, не разжимая объятий, посмотрел в глаза своей жертве.
– Остановись, – только и смог выдохнуть Дарион, чувствуя, что, если демон отпустит его, он упадет. – Не надо больше…
– Уж не думаешь ли ты, что я убью тебя? – хриплым голосом произнес вампир, потом наклонился ниже и мягко прошептал. – Никогда. Ты ведь мой дар, тот, кого я ждал так долго. Ты уже давно принадлежишь мне, Дарион. Конечно же, я не убью тебя. Гораздо разумнее будет сделать тебя одним из нас.