Страница 4 из 11
Глава 2
Александр Лебедев чувствовал себя получше. Через трое суток после ранения его левый бок все еще довольно сильно болел при движениях, но отек почти полностью сошел. Лечение помогало, молодой организм справлялся с раной. Корабельный доктор Миша Гринберг регулярно менял перевязки, осматривая место ранения и смазывая его густой пахучей мазью Вишневского. Врач говорил, что процесс заживления идет хорошо, а ребра вражеская пуля все-таки не сломала, лишь скользнув по ним. Ранения Полежаева и Степанова врач так же осматривал, обрабатывал и перевязывал. Эти двое тоже уверенно шли на поправку. Осмотр и обработка ран производились в корабельном лазарете, в который, при наличии некоторого количества раненых на борту «Якова Свердлова», превратилась кают-компания. Ведь, кроме Полежаева, Степанова и Лебедева имелись и несколько других пострадавших краснофлотцев, получивших ранения, как во время боев со «шнельботами», так и при отражении воздушных атак.
Раненого Александра Лебедева каперанг Малевский все-таки пожалел и пустил его в пустующую флагманскую каюту, находящуюся в надстройке юта, рядом с камбузом, возле помещения, предназначенного для штаба дивизии. И теперь у Лебедева имелась вместо диванчика кают-компании прекрасная мягкая адмиральская койка и даже собственный письменный столик с вращающимся креслом перед ним, как у самого командира корабля. А, самое главное, рядом находился отдельный адмиральский гальюн, которым командир Саше тоже разрешил пользоваться.
Так что Александр наконец-то устроился на эсминце со всеми возможными удобствами. Положение начальника службы корректировщиков эскадры и одновременно представителя разведотдела штаба флота при соединении эсминцев ПВО, делало Александра никому не подотчетным, кроме начальника РОШ, которым служил его собственный дядя Игорь Добрынин. Хотя Александр совсем не кичился ни своей новой должностью разведчика, ни своим родством с флотским начальством, тщательно выполняя по боевому расписанию обязанности командира корабельных пулеметчиков-зенитчиков эсминца. А, поскольку воздушные атаки не прекращались, то боевой счет начал активно пополняться.
Зенитчики «Якова Свердлова» уже зафиксировали три сбитых немецких самолета. А всего соединение эсминцев ПВО сбило за неделю, прошедшую с начала войны, восемь вражеских самолетов и четыре повредило. Сами эсминцы, при этом, пока почти не пострадали, если не считать дыры, появившиеся кое-где в надстройках и надводной части бортов от огня автоматических пушек «шнельботов», от осколков, летящих после близких разрывов авиабомб и от очередей авиационных пулеметов. Впрочем, все эти дыры матросы после вражеских атак быстро заделывали, в основном, просто забивая в них деревянные пробки.
После приключения с высадкой в Паланге и неожиданного рейда на Кретингу, Лебедев совсем не считал себя героем-десантником, он прекрасно понимал, что отделался относительно легко, а то мог и погибнуть в той ситуации, когда они неожиданно нарвались на немцев, как погиб Петя Ефимов. Каким-то чудом ему повезло, а Пете — нет. Александр написал письмо-похоронку матери парня в Вологду, откуда он был призван на флот. Почтовые поезда уже не ходили, потому что немцы все-таки перерезали железную дорогу, ведущую к Риге, но аэродромы возле Либавы еще действовали, потому письмо удалось отправить по официальным каналам разведки вместе с наградным листом на орден Красной Звезды для краснофлотца Ефимова с надписью «посмертно» и с донесением в РОШ.
Службу в разведке флота никто не отменял, потому Саша написал подробное донесение на имя начальника РОШ Игоря Добрынина обо всем, что происходило на его глазах в последние дни. Написал он и про успешные испытания новых вооружений ленинградского завода «Арсенал», выдал предложение о том, чтобы дооснастить флот зенитными автоматами и универсальными орудиями, хотя бы, потому что эсминцы ПВО, оснащенные таковыми, совсем неплохо показали себя, как при отражении воздушных атак, так и в боях с быстроходными торпедными катерами немцев. Да и при высадке десанта эффективно поддержали огнем скорострельных орудий морских пехотинцев.
А еще флоту, конечно же, были необходимы специальные десантные средства с небольшой осадкой и хорошо вооруженные, способные не только доставлять достаточно много людей на берег, но и прикрывать их высадку огнем. Ради большей устойчивости их можно было бы оснастить выдвижными килями. А для удобства высадки хорошо бы подошли аппарели, устанавливаемые на носу. Для усиления огневой мощи Александр Лебедев предлагал использовать на таких плавсредствах реактивные минометы, которые, не обладая хорошей прицельной точностью, тем не менее, могли бы создать за короткое время высокую плотность поражения береговых линий обороны противника.
Ну и, конечно, не забыл Александр упомянуть, что для оснащения корректировочных групп полезно разрабатывать более компактные, и одновременно более мощные радиостанции, а то имеющиеся из той же Кретинги напрямую до кораблей часто не добивали и приходилось передавать данные для корректировки стрельбы по цепочке, через группы ретрансляции. При этом, повезло еще, что корректировщиков выручили морские пехотинцы, у которых имелись свои радиостанции, повторяя указания для морской артиллерии в случаях, когда прямая связь с кораблями терялась из-за расстояния.