Страница 17 из 28
7 (19) марта наш небольшой отряд вступил в Гамбург. Еще за две мили (14 верст) от города его встретил конный отряд из граждан, потом – народная стража; а за полмили от заставы вышли огромные толпы жителей, приветствуя радостными восклицаниями казаков, оглашавших окрестности громкими русскими песнями. Впереди заставы были поднесены Тетенборну старшими сенаторами Кохом и Шульцем ключи города, а при въезде он был встречен девицами в белом платье, ожидавшими его с венками. Во все время шествия через город нашего отряда не умолкали шумные приветствия народа, звон колоколов, ружейные и пистолетные выстрелы; во всех окнах развевались знамена. Жители, теряясь в изъявлениях своего восторга, украшали зелеными ветвями свои шляпы и высоко бросали их либо подымали на длинных шестах, другие усыпали цветами путь, по которому шли наши воины. Знакомые и незнакомые обнимали и поздравляли друг друга; многие плакали от радости. На всех улицах были выставлены бюсты императора Александра I, увенчанные гирляндами из цветов и лаврами. Вечером до 2 часов ночи весь город был иллюминован. По выходе из театра народ выпряг лошадей из Тетенборнова экипажа и повез его на себе до самого дома, где была отведена ему квартира21.
Освобождение Гамбурга, первого по торговле города во всей Германии и богатейшего из всех городов европейского материка, произвело всеобщий восторг в Пруссии. Берлинцы торжествовали его, как большую победу, пушечной пальбой.
Полковник Тетенборн, на следующий же день по занятии Гамбурга, объявил о восстановлении свободной торговли и сообщения с Англией и отправил с известием о том в Лондон корабль, на котором был послан казак Витиченко как живое свидетельство успеха, одержанного русскими войсками. Появление этого казака возбудило любопытство и участие англичан, все желали видеть его, угощали наперерыв, давали в честь ему обеды, и суровый сын Дона, благодаря врожденной сметливости и руководству находившегося при нем чиновника, поддержал сочувствие к себе англичан во все время своего пребывания в Лондоне.
По занятии Гамбурга были высланы партии на левую сторону Эльбы, для возбуждения жителей к восстанию против французов. В ожидании этих вооружений Тетен-борн остался в Гамбурге и приступил к укреплению города и к формированию войск. Положено было образовать Ганзеатический легион из двух батальонов, 6 эскадронов и двух батарей, в числе 2800 человек с 12 орудиями, и кроме того – народную стражу для непосредственной защиты города, в составе 6 батальонов, каждый в 1200 человек. Между тем подполковник Бенкендорф, посланный с казачьим полком в Любек, был встречен жителями сего города 9 (21) марта с таким же восторгом, с каким встречали Тетенборна в Гамбурге. Немедленно приступили к набору охотников в Ганзеатиче-ский легион, и в первые два дня явилось на службу более 500 человек, на экипировку которых тогда же внесено 60 000 талеров. Положено сформировать батальон и два эскадрона, в числе 1100 человек, что должно было, вместе с гамбургскими войсками, составить около 4000 человек. Но в действительности было собрано только до 2500; пожертвования деньгами ганзеатических городов были весьма умеренны. Восторг богатых, привыкших к удобствам жизни гамбургских граждан уступил место расчетам, не допускавшим увлечения. От этого – вооружения, ими сделанные, оказались недостаточны для обороны обширного города, вмещавшего в себе до 100 000 жителей. Что же касается до посторонней помощи, то она ограничилась гвардейским батальоном герцога Мекленбургского, числом в 400 человек, 200 солдатами прусской пехоты, примкнувшими к любекскому батальону, и кадрами английских войск для Ганноверского легиона22.
Жители Бремена готовились последовать примеру Гамбурга и Любека, но были удержаны в повиновении французам прибытием отрядов Карра-Сен-Сира и Морана и мерами строгости, принятыми начальником 32‐го военного округа французской империи, генералом Вандаммом. О действиях его может дать понятие следующий приказ, им отданный 22 марта (3 апреля): «Положение, в котором находится вверенный мне корпус, заставляет меня прибегнуть к чрезвычайным мерам, указанным обстоятельствами: я должен исполнить их. С самого начала моего военного поприща, испытав всевозможные перевороты, я умел всегда поставить себя выше всяких случайностей. Место, занимаемое мной, налагает на меня тяжкие обязанности, но с содействием отличных сановников, участвующих вместе со мной в обязанностях служить верно нашему высокому монарху, я твердо убежден в том, что неприятель дорого заплатит за всякую против нас попытку. Будучи счастлив во всех моих предприятиях, я еще никогда не испытал неудачи. Никто не станет на меня жаловаться, ежели буду иметь возможность избежать того; но, действуя от юности на основании строжайших правил чести, не нарушу моего долга. Единственным руководством моим будут наши обязанности к Государю и отечеству. Надеюсь, что, сходно с моими желаниями, управления и жители вверенного мне департамента20 будут вести себя с благоразумием и осторожностью, которых требуют от них настоящие обстоятельства. В особенности же надеюсь на усердие и преданность доброго города Бремена, в которых порукой мне служит присяга вашего достойного мэра. Никто, вероятно, не станет подражать безумным поступкам гамбургцев. Я добр и справедлив, по врожденному характеру и привычке, но буду страшен при исполнении моих обязанностей, как прямой воин, пребывая верным своему долгу, не пощажу ничего, если воля моего Государя, польза отечества и слава нашего оружия того потребуют».
Еще до прибытия Вандамма из Везеля в Бремен французские генералы приняли меры для удержания в повиновении жителей окрестной страны. Карра-Сен-Сир двинулся к северу, разогнал Ландштурм и достиг Бремерлеге, при устье Везера; а Моран, с 2300 человек и 8 орудиями, направился к Гамбургу и 15 (27) марта уже был в одном переходе оттуда, в Тостедте. Здесь получено было известие о восстании жителей Люнебурга против французов. Действительно, как только казаки появились на левой стороне Эльбы, то люнебургские граждане выгнали французских чиновников и таможенную стражу, восстановили прежнее управление и сформировали стрелковый отряд. Французские жандармы, покушавшиеся 14 (26) марта вступить в город, были отражены с уроном. Генерал Моран, собрав в Тостедте до 2500 человек с 8 орудиями23, сперва имел намерение идти на Гарбург к Гамбургу, но, вместо того, направился к Люнебургу для наказания жителей сего города. По прибытии туда, 20 марта (1 апреля), французы тотчас посадили в тюрьму множество граждан. Моран нарядил военный суд и угрожал расстрелять на следующий день 50 человек. Но эти несчастные были спасены внезапно прибывшими в Люнебург русскими партизанами.
В числе их в это время находился генерал Дернберг, известный покушением своим в 1809 году – захватить короля Вестфальского в собственной его столице Касселе. Сношения его со многими из ганноверских жителей подали повод к отправлению его за Эльбу с наблюдавшим тогда крепость Виттенберг летучим отрядом генерал-майора Бенкендорфа, усиленным прусскими и русскими войсками до 1100 человек пехоты и 2000 кавалерии с 6 орудиями24. Генерал Дернберг переправился в ночь с 13 (25) на 14 (26) марта через Эльбу у Квицебеля, против Вербена, но, будучи атакован прибывшим со стороны Магдебурга французским отрядом, был отброшен к Нейенкирхену и возвратился на правую сторону Эльбы через Шарпенлоэ. Между тем подошел к Гавельбергу наблюдавший за Магдебургом отряд Чернышева. Партизаны, съехавшись вместе, положили перейти за Эльбу и действовать совокупными силами. 17 (29) марта Чернышев переправился близ Белова (Behlow), несколько выше Виттенберга, на паромах и лодках, занял местечко Зеегаузен и отбросил неприятеля, снова появившегося на магдебургской дороге; а генерал Дернберг спустился по правому берегу Эльбы к Ленцену и также переправился 19 (31) марта в лодках на другую сторону реки. Затем оба отряда немедленно двинулись далее, по направлению через Данненберг и Вустров, прикрываясь со стороны Магдебурга казачьим отрядом полковника Власова, посланным через Зеегаузен и Арендзее. Узнав на марше об опасности, угрожавшей жителям Люнебурга, партизаны ускорили свое движение и, пройдя в 24 часа 70 верст, прибыли ввечеру 29 марта (1 апреля) в Биненбюттель (на расстоянии около 12 верст от Люнебурга), а на следующий день утром подошли к городу.
20
Bouches du Weser (Устье Везера) – административная единица Французской империи, охватывала земли Нижней Саксонии и Бремена. – Примеч. ред.