Страница 95 из 106
-Заседание состоится. Решение этого сборища будет аннулировано, - подводит итог д’Артуа и Неккера неприятно вдруг касается мысль, что слишком уж граф в своей стихии, как будто бы желал только возможности проявить себя.
«Без меня», - лучше так. лучше не участвовать в этом. Людовик отправит его в отставку, разгневается, назовет предателем, скажет, что Неккер был ему другом.
Только Неккер и считает себя ему другом. и по этой причине он не появится на заседании, которое без сомнений приведет к народному гневу. Он не позволит своим убеждениям пасть.
-Вы зря паникуете, Неккер, - бормочет Людовик, желающий, чтобы кто-то утешил его так же, как он сам хотел бы утешить сейчас своего министра. Самого верного. Всегда говорившего без лести.
Жак кивает, принимая волю и спрашивает со смирением:
-Я могу идти, ваше Величество?
У Людовика затравленный взгляд. Ему не хочется оставаться один на один с графом д’Артуа, ведь тот начнет рассказывать о том, как и где он расставит своих солдат, чтобы, в случае чего, задавать толпу.
Не толпу. Народ. его народ!
«Останьтесь, Некер», - просит Людовик взглядом.
Но Неккер знает, что есть вещи выше дружбы. Ему жаль короля. По-человечески жаль. но он не будет участвовать в этом обсуждении и в позорном заседании, и уйдет в отставку, когда король прогневается на это, как в освобождение от плена.
У Неккера нет сил противостоять открыто. Он боится. Человек имеет право бояться. Особенно, если противостояние предстоит среди своих же…
«Я не могу, мой король», - во взгляде Неккера ответ. Людовик усмехается с горечью, которая уже поселилась легкой тенью на его языке.
-Ступайте, Неккер, - разрешает Его Величество.
Граф д’Артуа даже с легкой издевательской поспешностью и фальшивым почтением пропускает Неккера, но тот даже не замечает этой шпильки.
Про себя министр уже все решил. Пусть бесчестье перед короной, оставление от обязанностей, чем падение перед народом.
А в воздухе крепнет и крепнет запах крови.
Примечание:
Жак Некке́р— французский государственный деятель, министр финансов. Двор 23 июня 1789 года хотел аннулировать решение третьего сословия, объявившего себя Национальным собранием, и для этого устроил королевское заседание, Неккер не явился, вследствие чего король дал ему отставку. Известие об отставке Неккера послужило поводом к восстанию, и король вынужден был призвать его обратно. Окончательно Неккер подал в отставку в 1790 и вернулся на родину, в Швейцарию, где и умер в 1804 году в возрасте 71 года.
31. Сжечь – не значит ответить!
(Драма малого формата)
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Камиль Демулен – французский адвокат, журналист и революционер, казненный в период Великого Террора 5 апреля 1794 года в возрасте 34 лет
Люсиль Демулен – жена Камиля, казнена 13 апреля 1794 года в возрасте 24 лет
Жорж Жак Дантон – французский революционер, видный политический деятель и трибун, министр юстиции времён Французской революции. Казнён во время Великого Террора 5 апреля 1794 года в возрасте 34 лет
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Париж – Улица Французского Театра, 2. Сумеречный вечер. Гостиная Демулена. Комната тускло освещена по углам, единственным источником света служат свеч, расставленные по маленьким столам, подставкам. Повсюду, в хаотичном беспорядке навалены книги, бумаги, лежат поломанные перья, опрокинутая набок чернильница истекает чернилами на листы. В кресле у столика сидит Камиль. Он растрепан, его камзол расстегнут вверху на три пуговицы, сам он пребывает в смятении, сосредоточенно роется в своих записях, не заботясь о том, чтобы вернуть их в прежнее место.
Камиль Демулен ( под нос). Я – Камиль Демулен, первый, кто написал «да здравствует Республика! Да здравствует свобода», я… (его руки начинают дрожать, листы трясутся и он укладывает их поспешно на стол) я ли это?
(в раздражении сметает часть листов на пол)
Камиль Демулен . Но как он посмеет? Как он посмеет?! Да передо мной…( вскакивает, едва не путаясь в ножках кресла, чтобы не упасть, хватается за стол, далее, смутившись от этого происшествия, говорит уже тише, сбивчиве е) да передо мной…не перед ним! Я! Да… передо мною пала Бастилия! Я написал о республике и свободе то, что они все не осмеливались и сказать! (с отвращением ) и это я… это все еще я?
(за спиною его шелест юбок, мгновением позже свечи выхватывают из темноты Люсиль Демулен. Она красива, юна и бледна от страха)
Люсиль Демулен ( робко замирая, увидев состояние мужа). Камиль?
Камиль Демулен ( не оборачиваясь, слабым голосом ). Да?
Люсиль Демулен ( осторожно приближаясь к нему). Я в тревоге и мне… (замечает разбросанные бумаги по полу, книги). О , боже мой!
Камиль Демулен круто поворачивается к ней, на возглас. Люсиль опускается на колени, пытается собрать какие-то листы. Камиль также опускается на пол, но неожиданно хватает ее за руку.
Камиль Демулен . Оставь всё это! Оставь же! Ну?!
Люсиль тонко взвизгивает и покорно выпускает бумаги из рук, неровным ковром они ложатся на пол.
Камиль Демулен ( не отпуская руки жены). Не смей этого касаться. Никогда! Слышишь?
Люсиль Демулен (с ужасом). Что происходит? Что с тобою?
Камиль Демулен замирает, оглядывается по сторонам, замечает вдруг и беспорядок вокруг и то, что сам он сжимает до сих пор руку жены.
Камиль Демулен (с обманной веселостью, фальшиво). Да нет, ничего, моя дорогая!
Помогает ей подняться, даже как-то пытается поправить ворот ее платья, но его руки слишком сильно дрожат. Она отнимает его руки от себя, заглядывает в глаза.
Люсиль Демулен . Камиль, я твоя жена. Не пытайся меня обмануть, у тебя это плохо выходит.
Камиль Демулен (с усмешкой ) И всегда плохо выходило.
Люсиль Демулен (в отчаянии). Последнее время ты сам не свой. Ты приходишь поздно, уходишь рано. Ты мало ешь и почти не спишь. Ты задумчив, но ты и ничего почти не пишешь. И глаза…твои глаза!
Камиль Демулен (угрюмо ). А с ними что?
Люсиль Демулен ( проводит рукою по его щеке, уговаривая его этим жестом не отворачиваться от нее ). Никогда прежде у тебя не было таких глаз, такого взгляда. Ты как безумец! Взгляни же сам – ты совершенно не походишь на себя, и я тревожусь.
Камиль Демулен (прижимается щекою к руке Люсиль и ненадолго прикрывает глаза ). Это всё скоро кончится, так или иначе.
Люсиль Демулен ( с ужасом). Как…иначе?
Камиль не отвечает, открывает глаза, целует Люсиль руку и отходит к окну,
Камиль Демулен ( задумчиво, будто бы сам с собою ). Сегодня ночь будет такая же светлая и ясная, как и тогда, когда начиналась наша Революция! Ты помнишь?
Люсиль Демулен . Конечно, я помню. Мне было девятнадцать, когда пала Бастилия, когда все началось с чистого листа.
Камиль Демулен (заходится хрипловатым смехом, отсмеявшись, он, почти весело ). С чистого листа… да! Пожалуй, да! Но нет, моя дорогая, ты не помнишь революцию так, как помню ее я! Я клялся, что напишу под стенами каждого свода, на каждой двери, что пришла «Свобода». Я клялся, что пойду до конца…