Разжигательница (ЛП)

И поэтому я спрашиваю:

— И какие же, по-твоему, черты — мои лучшие?

— Сложный выбор, — говорит Лео без намёка на иронию. — Вы высокого роста, но слишком худая для придворной моды. Судья Мендес говорит, что мерзавцы, похитившие вас, морили вас голодом. Если бы вы были героиней моей пьесы…

— Так ты писатель?

— Я был актёром театра. Но не перебивайте меня, когда я блистаю. Я бы сделал вас девой Куэрвой, перелетевшей на своих чёрных крыльях через горы Андалусии, чтобы защитить королевство.

Мне знакома эта история несколько иначе. Для мориа дева Куэрва была стражем подземного мира. Она сопровождала души мёртвых в место, где они обретали покой. Во мне нарастает беспокойство. Он слишком добр к такой, как я. И не первый раз болтает о птицах… Может, он Сорока Иллана?

— Разве этот миф разрешено ставить на сцене? — спрашиваю я, глядя на его глаза в отражении.

Он беззаботно улыбается.

— Какой вред может быть от оперы? Её смотрел сам король! Так о чём я говорил? Вы были бы девой Куэрвой. Есть в вас что-то… Ну, вернее всё в вас такое тёмное. В том, как вы смотрите на людей… цвет ваших глаз и волос. Кто-либо другой просто окунул бы вас во что-нибудь яркое и блестящее, чтобы подавить всё, что делает вас той, кто вы есть.

Хороший ответ. Почти как заранее подготовленный. Мысленно ставлю себе галочку быть осторожнее с Лео.

— Не уверена, комплимент это или оскорбление.

— Вы бы поняли, если бы я вас оскорбил. А теперь черёд ваших волос.

Так странно сидеть перед зеркалом в гардеробной. Всё здесь задумано услаждать взор, настолько оно утончённо и изысканно. А я вижу только хрупкость всех этих стеклянных ящичков с маслами, лосьонами и жидким жемчужным мылом. Лео расчёсывает мою спутанную гриву, и я морщусь каждый раз, когда он натыкается на узел. Затем он заплетает мои волосы как корону и наносит масло, чтобы разгладить локоны по моим плечам.

Заканчивая, Лео перебирает все свои ящички, пока не находит подставку со сверкающими безделушками.

Мои пальцы сами тянутся к яркой заколке. Красные пышные цветы, сделанные из плотного шёлка, задуманы как копия настоящих, с жёлтой бусиной вместо сердцевины. Они, безусловно, привлекают внимание, но меня больше интересует металлическое крепление. Я прижимаю заколку к кожаной перчатке, чувствуя металлический кончик, достаточно острый, чтобы порвать ткань и поцарапать палец.

— Можно эту?

Лео отрывает взгляд от подноса с гребнями, украшенными драгоценными камнями.

— Не стоит, они уже вышли из моды. В этом сезоне все носят жемчуг и самоцветы.

— Мне плевать на придворную моду. Я не носила платье с девяти лет. Точно нельзя брюки? Мне казалось, они становятся всё популярнее.

Я вижу в зеркале, как Лео наклоняет голову.

— Король предпочитает, чтобы леди при дворе носили платья, соответствующие их положению.

— И объявил цветочные заколки вне закона?

Лео смотрит на меня и взрывается от смеха. Я испытываю странную гордость за то, что рассмешила этого парня, словно бы целиком сотканного из света и песен. Мне становится больно оттого, как сильно он напоминает Саиду.

— Справедливо, мисс Рената, — говорит он и закалывает цветок с правой стороны моей причёски, у замысловатой косы. Его улыбка в отражении растягивается до ушей, когда он убирает мои распущенные локоны за плечи. — Возможно, вы не так уж безнадёжна.

Я выдавливаю улыбку в ответ, но меня это не радует. Мне не нужна надежда. Когда придёт время, мне понадобится твёрдая рука и сила, чтобы воткнуть эту заколку прямо в сердце принца Кастиана.

***

Дворец в Андалусии называется величайшим творением короля Фернандо. Четыре башни сверкают издалека как драгоценности. Все высокие и остроконечные, словно хотят показать, как близок король к шести небесам. Дворец можно увидеть за много миль. Все башни связаны крытыми переходами — небесными мостами. Восемь лет назад половина дворца сгорела до основания в ходе Восстания мориа и в течение нескольких дней после. Шепчущие не смогли тогда убить короля Фернандо — их смертельный удар оставил только засечку на его доспехах, — но всё же сумели освободить узников подземелий и спасти меня наряду с другими детьми.

Воспоминания собираются где-то на границе сознания. Серость всегда на месте, эта извилистая тьма, которая сегодня всё больше и больше напоминает мне туннели под дворцом. Я не могу повторить то, что произошло в ванной прошлой ночью. Сегодня я всеми силами заталкиваю её назад. Вновь как бы невзначай касаюсь цветочной заколки в своих волосах, её заострённый кончик помогает держать разум под контролем.

Когда мы выходим из покоев, Лео запирает дверь, встав так, чтобы я не видела код от замка. Это отрезвляет и напоминает, что он не друг мне. Я не обращаю внимание на то, как царапает эта мысль изнутри, и спешу вниз по коридору. Мы ещё раз проходим простую деревянную дверь, и ещё раз я замираю рядом с ней — сейчас она слегка приоткрыта.

Запах старых книг и пыли проникает через открытую щель, ещё более сильный, чем в моём воспоминании. Я помню, как читала книги на длинном диване у самого высокого окна. Единственный мой друг во дворце, маленький мальчик, пробирался в библиотеку и проводил время, бросая на пол игральные кости. Я резко вдыхаю и кладу руку на дверь. Сердце бьётся быстрее в моей груди. Мне нужно вспомнить, нужно увидеть… И в то же время воспоминание об этой комнате душит меня.

Но прежде чем я успеваю заглянуть, ко мне подходит Лео.

— Ох, мы спешим, леди Рената, — его зелёные глаза скользят к двери, но его, похоже, не удивляет то, что она открыта и что там кто-то есть. — Пойдёмте?

Мои виски начинают болеть, и я кратко киваю.

Мы проходим по небесному мосту в заново отстроенную северо-восточную башню. Она изменилась внутри. Краски насыщенные, стало много синего цвета, словно помещения посвящены приморским городам и деревням Пуэрто-Леонеса. Каменные стены украшены настоящими ракушками и жемчужинами.

Я останавливаюсь на секунду перед колоннами на входе в северо-восточную башню. У меня мелькает чувство, что я здесь уже была. В отличие от соседней колонны, покрытой тёмно-синей мозаичной плиткой, эта окрашена в более мягкие, приглушённые тона, как будто раньше стояла в другом месте. Может, я ошибаюсь. Может, так и было задумано. Это чувство колет меня изнутри.

— Маленький совет, леди Рената. Всегда обращайтесь в первую очередь к королю Фернандо, даже к принцу только во вторую, — трещит без умолку Лео. — Принц Кастиан предпочитает, чтобы к нему обращались как к лорду-командующему, не «ваше высочество» и даже не «ваша светлость». Не смотрите ему прямо в глаза, если не готовы сыграть в самые долгие «гляделки» в Вашей жизни. Вам всё понятно?

Не дожидаясь моего ответа, Лео тянет меня за руку в перчатке, мы обходим колонну и вновь движемся в нужном направлении. Так странно, когда малознакомый человек так держит мою руку, но я заставляю себя не отдёргивать.

В конце коридора маячат массивные двери, и моё трепещущее сердце застревает в горле, потому что мы отражаемся в их зеркальной поверхности.

— Новый дизайн, — сообщает Лео, заметив мой взгляд. Он наклоняется к моему уху, якобы чтобы подправить локон. — Он видит вас с той стороны.

Одной рукой я всё ещё держусь за Лео, а повреждённая лежит на животе, где все её увидят. Кто ещё, кроме короля и судьи, находится за этим дверьми? К ним не приставлено никаких стражников. Нет необходимости — и так видно, кто идёт.

— Готовы? — шепчет Лео. Он берётся за дверные ручки в виде львов в прыжке с открытыми пастями.

Я закрываю глаза на мгновение и вижу Деза в свете сотен тысяч звёзд. Моё сердце гулко стучит в груди. Я вернулась сюда ради него. Я вернулась сюда, чтобы его смерть не была напрасной. Я чувствую заколку в своих волосах как железное клеймо. Открыв глаза, киваю ему.

Лео распахивает двери.

Собравшиеся резко затихают. Шепотки проносятся по залу, похожие на жужжание ос вокруг моей головы, готовых ужалить.