Страница 9 из 20
За последний год многое изменилось. Когда выяснилось, что Выговский вступил в союз с поляками и предал московского царя, много казаков, в том числе и из старшины, не желая признавать Гадячские статьи, оставили гетмана и присоединились к царским войскам либо ушли на Запорожье. Год назад на Сечь прибыл даже Юрко Хмельницкий, сын старого Хмельницкого, которого, памятуя заслуги отца перед товариществом, казаки избрали кошевым атаманом. Сбежали от Выговского генеральный есаул Ковалевский и генеральный судья Иван Беспалый, ставший позднее левобережным гетманом под рукой московского царя. Пополнилось Запорожье и опытными бывалыми казаками, часть которых недели две тому назад с Юрком Хмельницким и Ковалевским ушла на Украину, где вспыхнуло восстание против Выговского. Однако, и на самой Сечи оставалось еще несколько тысяч запорожцев, готовых поддержать Юрия в его противостоянии с ненавистным гетманом-узурпатором. Ждали только сигнала, ведь для большинства казаков именно Хмельниченко и являлся настоящим гетманом Войска Запорожского, причем дважды выбранным на эту должность: первый раз в июле 1657 года еще при жизни своего великого отца, а второй - в августе того же года сразу после похорон Богдана. Все знали, что Выговский был при нем лишь "гетманом на час", позднее узурпировавшим власть.
Поэтому, когда на Сечь прискакал на взмыленном, измученном коне Иван Брюховецкий, бывший управитель Богдана Хмельницкого, его "старший слуга", с письмом к товариществу от Юрия Хмельниченко, который просил оказать ему содействие на выборах нового гетмана обеих сторон Днепра вместо Выговского, запорожцы ни минуты не колебались, как им поступить. Да и времени на раздумья не оставалось. Брюховецкий на экстренно созванной раде рассказал, что у Юрия Хмельницкого в борьбе за гетманскую булаву серьезные соперники. Основной из них- брат его матери, первой жены Богдана Хмельницкого, его родной дядя Яков Сомко, недавно возвратившийся с Дона, где он скрывался от Выговского. В Переяславле Сомко вместе с тамошним наказным полковником Тимофеем Цецюрой подняли мятеж против гетмана и выступили в Приднепровье. На гетманскую булаву претендует и нежинский полковник Василий Никифорович Золотаренко, шурин Богдана по его последней жене. Кроме того, есть еще ныне действующий гетман левобережных казаков Иван Беспалый, да и Выговский не намерен добровольно отдавать власть и у него есть свои сторонники. Он укрепился в гетманской ставке в Чигирине и рассчитывает на содействие крупного польского отряда во главе с коронным обозным Анджеем Потоцким, которого в помощь ему направил король Ян Казимир. Объединенная рада по выборам гетмана обеих сторон Днепра назначена в Германовке, в полусотне верст от Киева, на 11 сентября и туда съедутся представители казацких полков Заднепровья и Приднепровья.
Выслушав Брюховецкого, запорожцы единогласно постановили отправить на выборы в Германовку сильный казацкий отряд и довести раде требование Запорожской Сечи об избрании гетманом обеих сторон Днепра Юрия Хмельницкого. Сборы были недолги, решили обойтись без обоза и артиллерии. Повел конные запорожские полки на Чигирин против гетмана-изменника сам Иван Дмитриевич Серко, один из наиболее авторитетных сечевых атаманов. Рядом с ним на могучем гнедом жеребце ехал его старинный друг и побратим есаул Остап Верныдуб.
-Как думаешь ,Остап, -спросил Серко приятеля, когда далеко впереди блеснула голубая лента Тясмина,-не нагрянуть ли нам сначала в Чигирин в гости к пану гетману?
-Боюсь, что пан гетман не особенно обрадуется таким незваным гостям,- ухмыльнулся Верныдуб.
Но погостить у Выговского им не удалось. Несмотря на критическое положение , в котором он оказался, действующий гетман не намерен был никому уступать булаву. Когда накануне прибытия в Чигирин запорожского отряда там взбунтовались казаки местного полка, гетман по его собственным воспоминаниям, верхом, в одной сукманке бросился бежать в лагерь Анджея Потоцкого, где и укрылся. Запорожцы тем временем отправились к Германовке, где была и ставка Хмельницкого.
У Выговского не было никакого желания собирать раду,но под давлением собственного окружения, он вынужден был это сделать и вместе с Потоцким двинулся к Германовке, где с ним соединился и Хмельницкий. Простояв несколько дней в ожидании сбора полков, они вдвоем 11 сентября явились на раду.
Гетман применил тактический прием: рассчитывая привлечь на свою сторону собравшихся, он приказал своим сторонникам Прокопию Верещаке, который был одним из руководителей делегации Войска Запорожского на сейме в Варшаве, и Ивану Сулиме читать статьи гадячского трактатата, попутно разъясняя, какие выгоды получит от него Малороссия и казаки. Но Выговский не учел, что на раду прибыли не все полки, а в основном те, кто поддерживал Цецуру, Сомко и запорожцы с Иваном Серко. С первых минут чтения трактата докладчиков стали прерывать выкриками с мест. Гетмана обвиняли за разорение местечек и сел на Левобережье, за жестокие казни своих противников и даже полковников и старшин. Иные кричали, что он продает Украину крымскому хану, что возводит клевету на московского царя. Многих пугала все возрастающая власть Выговского, который из выборного предводителя, подчиненного товариществу, желал стать несменяемым воеводой киевским и русским князем. Если раньше его поддерживала большая часть старшины, для которой он был лишь первым среди равных, то теперь многие из зависти, другие по причине личного высокомерия и нетерпимости гетмана , перешли на сторону его противников. Обиделся на гетмана Тимофей Носач, который, хотя и возглавлял депутацию от Войска на сейме, не получил шляхетского достоинства. Ярым противником Выговского стал Иван Ковалевский, вынужденный в свое время , опасаясь за свою жизнь, бежать на Сечь. Те казаки, кто не получил дворянства, завидовали получившим шляхетское достоинство и тоже выступали против гадячского трактата. Многие из них раньше ошибочно считали , что все казаки станут шляхтичами, а на деле оказалось, что лишь немногие, выбранные по произволу гетмана, и они-то станут вместе с ним властвовать над остальными. По мере чтения статей рада превратилась в неистовую междоусобную драку. В ход пошли сабли и пистоли, Верещака и Сулима были изрублены в куски; сам Выговский избежал смерти , укрывшись в лагере Анджея Потоцкого. "И бежал он, - говорил летописец, - как бежит обожженный из пожара". Некоторые из убежавших вместе с ним советовали Выговскому отправиться в Крым к хану. Турецкий посол, прибывший накануне к нему, от имени Порты обещал защищать гетмана. По мнению турецкого правительства, Турция давно уже имела право на Малороссию, потому что одиннадцать лет охраняла ее своим оружием от разных неприятелей. Выговский отверг предложение посла признать над собой власть Османской империи,и несмотря на то, что жена его находилась в Чигирине, вместе с Анджеем Потоцким отправился в Белую Церковь. Но и казаки последовали за ним. Недалеко от Белой Церкви собралась снова рада. На этой раде Выговский был заочно отрешен от гетманства и гетманом провозглашен Юрий Хмельницкий.
Рада направила к Выговскому посланников, которые потребовали, чтобы и требовали, чтоб он лично явился и торжественно сложил булаву. Выговский не поехал. Рада прислала к нему каневского полковника Лизогуба и миргородского Лесницкого. Они заявили, что если Выговский, сам не хочет ехать, то прислал бы бунчук и булаву. Гетман не согласился и на это предложение. Наконец, после вмешательства Потоцкого он рассудил здраво, что воле всего казачества противиться бесполезно и сказал: "Я отдаю бунчук, но с тем условием, что Войско Запорожское останется в непоколебимой верности королю".