Хранитель и Виринея

Агапия спешила к сторожке накормить Лешка, он бедный совсем мало ел. «Вот и вчера, – думала она, – хотела угостить, а вместо этого утащила его в лес». Она уже подходила к сторожке, когда услышала сильный, мощный голос, которого она давно не слышала, и за которым, надо сказать, очень скучала. Это было так давно, что казалось совсем в другой жизни. Малая она была, да не смышленая, пошла в лес по ягоды и заблудилась. Весь день проплутала, а потом умаялась, решила ночь под ёлкой провести, а поутру уже до дома добираться. Вот тогда она первый раз и повстречалась с князем. Он тогда только-только учился обороту и личину медведя на себя примерял, и часто в это время зверь верх брал. Унюхал он тогда лёгкую добычу и стал подкрадываться, однако, сон у Агапии всегда чуткий был. Соскочила она и побежала по тёмному лесу, да куда там от молодого разъярённого медведя убежать. Быть бы ей тогда растерзанной, много тогда таких находили, да только встал на пути князя волк. Бились они тогда не на жизнь, а на смерть, но отбил он девчонку. Подранный медведь, харкая кровью, обращаться начал назад в человека и, сплёвывая кровь, пообещал волку отомстить. А маленькая Агапия, обнимая раненого волка, сердце своё ему тогда и подарила. Да только скромная уж очень была, сестра и та опередила, да и он её всегда своей названой сестрицей называл, как к сестре и относился. Сколько лет прошло с тех пор, сколько воды утекло, и вдруг снова этот голос. Она не выдержала и побежала туда, где кто-то кричал таким родным голосом. А подбежав, замерла, словно и в взаправду вернулась на много лет назад. Возле реки, мокрый после купания стоял молодой Вислав. У Агапии даже ноги подкосились от неожиданности, и она села прямо там, где стояла. Он услышал, как кто-то сзади упал, обернулся, и, улыбаясь, пошёл к ней. Черноволосый голубоглазый, с такой открытой мальчишеской улыбкой на лице. Мощное тело хищника, как всегда, двигалось легко и уверенно, мышцы перекатывались под кожей, он весь дышал силой и энергией, и Агапия застыла, попав в прошлое. Он остановился напротив и вскоре перестал улыбаться, его лицо сделалось озабоченным.

– Агапия, ты чего? Что-то случилось? – глаза его светились искренним беспокойством. Она продолжала молчать, всё так же смотря на него. – Агапия, это я, Антон.

– Ой, лесные духи, – наконец, выдавила она из себя, – Антон, я тебя и не признала. Думала, Вислав вернулся, ажно плохо стало.

– Какой Вислав? – переспросил Антон, начав опять улыбаться. Хорошее настроение прямо распирало его.

– Отец твой, – она с удивлением смотрела на него.

– Отца моего Сергей звали. Я Антон Сергеевич был, – мужчина перестал улыбаться.

– Значит, имя другое себе взял, – вздохнула Агапия, – да только всё равно не помогло.

– Что не помогло?

– Он, наверно, думал, что имя сменит, – пояснила Агапия, – и жизнь поменяется, однако ничего не поменялось, – вздохнула она. – Слово в гневе сказанное, потом очень тяжело вспять вернуть. Иногда и невозможно. Ну, что нос повесил, пошли завтракать, я пирожки несу, да заодно решать будем, как Виринею вытаскивать.

– Кого? – удивлённо переспросил Антон.

– Лесную нашу, – рассмеялась Агапия, – не думаешь же ты, что это её имя.

– Странное имя, – он пожал плечами, – коротко и не назовёшь.

– А духи не для того имена дают, чтобы ты укорачивал, – высказала ему женщина, – тебя послушать, так меня Ага звать, что ли надо, – фыркнула она, – пошли уж Ан, кормить тебя буду, – и развеселившись от его ошарашенного лица пошла вперёд.

В сторожке она споро растопила печь и поставила воду, что оказалась, припасена в ведре. Антону даже стыдно стало, что он скакал, как лось, а о простом даже не подумал. Женщина заварила травы, нагрела пирожков с какой-то лесной ягодой. Антону казалось, что он такой вкуснятины никогда не ел.

– Так вот, – начала потихоньку рассказывать Агапия, – мешок Правды, это такая темница, в которую запирают неугодных и держат там, пока они или не умирают, или не отдают то, что надо князю, ну, или рассказывают то, что знают. В общем, темница одиночка, где висят на стене в антимагических наручниках. Попасть туда постороннему, чтобы кого-то спасти, очень сложно. Ну, если честно, никого оттуда не вытаскивали, – она налила в кружки горячего травяного душистого отвара и села. – Князь не для того его строил, чтобы оттуда сбегали. Кстати, а ты как обличье поменял?

Антон разулыбался и вкратце рассказал, что произошло.

– Так ты что молчал, – набросилась на него Агапия, – Антон, разве так можно, а камень ты нашёл?

– Да, нет же, Агапия, я же сказал, что он пропал.

– Вот бестолочь ты, Антон. Камень духов открывает проход в мир духов, куда ты и попал. Это стык тёмной и светлой сущности всего живущего. Если тёмный мир выпустить в наш, случиться большая беда, потому и отсечён он миром светлым. Но князь зачем-то охотится за камнем. Что-то он хочет изменить, а может усилить. Есть у меня предположения, надо проверить. Теперь он за тобой охотиться начнёт, будь осторожен, особенно по ночам. А камень, давай искать сейчас будем?

– Да где его искать? – удивился Антон.

– Да у тебя, где ещё? – Агапия встала и пошла к комоду. Подняла тулуп, потрясла. Ничего. Наклонилась к рубашке, отодвинула её в сторону и довольно улыбнулась. Под рубашкой он и лежал, поблёскивая гранями. Осторожно подняла, рассматривая на свет.

– Спасибо, Антон, – довольно сказала она, – если бы он попал в руки князя, не знаю, что было бы. А теперь пошли скорей к реке, пока гости не нагрянули.

– Зачем к реке-то?

– Камень спрятать надо, пойдём скорее.

Придя к реке, Агапия уверенно вошла в воду, как была в юбке и, окунув руку, отпустила камень. Мгновенье и он стал невидимым, словно растворившись в плотных струях.

– Эй, что это ты там делаешь? – раздался голос за спиной, и Антон с Агапией обернулись.

Из леса к реке вышел мужчина в чёрной одежде. Высокий, подтянутый, с небольшой бородкой и орлиным носом. Тёмно-карие глаза подозрительно рассматривали Агапию.

– А тебе, Фрол, что за дело? – спросила его женщина. – Может, я хочу ноги помыть?

– И юбку видать постирать, – усмехнулся тот, – а это что за гусь? – кивнул он на Антона.

– А ты сам у гуся спроси, – Агапия упёрла руки в бока, – он вроде, как не немой.

Мужчина обернулся к Антону и с презрением посмотрел на его штаны. Мужчину, как ни странно это развеселило, и теперь он ждал, когда этот носатый обратится к нему, однако, тот не спешил.

– Ты мне кого-то напоминаешь, – наконец, он выдавил из себя. – Не пойму только кого?

Он стоял, буравя Антона взглядом, внезапно лицо его побледнело.

– Ты кто? – спросил он

– Гусь, – ответил Антон, – ты же, носатый, так меня назвал.

Он думал, что мужик разозлиться, но тот молчал, и только краски вдруг стали сползать с его лица.

– Этого не может быть, – ошарашено прошептал он. – Ты же погиб, я сам видел.

– Как видишь нет, плохо ты, видать, тогда смотрел, – Антон стоял, расставив ноги, и с усмешкой смотрел на Фрола. Тот начал пятиться, а затем развернулся и побежал.

– О, как поскакал, докладывать, – Агапья выходила из воды, – а ты что специально промолчал? – спросила она у Антона.

– Да и ты, Агапия, вроде ничего не сказала, – и они обменялись всё понимающими улыбками.

Глава 5

Виринея висела долго, рук она почти не чувствовала, но зря Герард думал, что она почти сдалась и скоро отдаст ему камень. Как бы ни так, она с виду только висела, словно потеряла сознание, а мозг её ни на минуту не успокаивался, лихорадочно работая и просчитывая многочисленные варианты. Антимагические наручники, одетые на руки и ноги, блокировали практически все её способности, но князь кое-что не учёл, она прекрасно чувствовала воду, более того, вода была одной из близких ей стихий.

Сейчас она призывала стихию жалкими остатками магии, что ещё сохранились в ней, благодаря тому, что жрецы храма Света научили её скрывать свою способность управлять природными силами глубоко внутри. Поэтому вода пока ещё слушалась и скапливалась капельками, чтобы потом сочится сквозь камни, в которые были вбиты штыри. К кольцам на концах штырей крепились звенья цепей наручников. Оставалось ждать, когда вода сделает своё дело и размоет камень.