Страница 11 из 18
– Все понятно, Николай Михайлович, – сказал я. – Надо отправиться в Швецию вместе с Алексеем Алексеевичем, и провести там соответствующую работу, чтобы шведские власти прекратили помощь финским сепаратистам. Без иностранной помощи финские красногвардейцы при поддержке матросов из Гельсингфорса легко покончат с этими, как их у нас называли, «белофиннами».
– Именно так, – кивнул мне генерал. – Алексей Алексеевич имеет хорошие связи в Стокгольме. В частности, он лично знаком с начальником генерального штаба Швеции, а также другими высокими чинами королевской армии. Если помните, он перед войной в течение четырех с лишним лет был русским военным агентом в скандинавских странах.
– Все ясно, – сказал я, – Алексей Алексеевич едет туда, так сказать, официально, как военный представитель нового Советского правительства. А в качестве кого туда еду я? По всей видимости, для меня будет придумана соответствующая легенда?
Генералы переглянулись, а потом Николай Михайлович сказал:
– Именно так, Мехмед Ибрагимович. С учетом вашей характерной внешности, – он усмехнулся, – мы хотим предложить вам следующую легенду. Выбудете выдавать себя за торговца оливковым маслом из Бейрута. Сейчас через Швецию сплошным потоком идет военная контрабанда. Скандинавы покупают в нейтральных или воюющих странах продовольствие, и тут же перепродают его Германии, которая до заключения мира с нами находилась в жесткой блокаде. Вот вы и будете одним из таких торговцев, что хлынули в нейтральные страны, чтобы зарабатывать на этой самой военной контрабанде большие деньги. Соответствующие документы мы вам сделаем… Надеюсь, Мехмед Ибрагимович, вы еще не забыли арабский язык? Я слышал, вы владеете им в совершенстве…
Я улыбнулся в ответ.
– Нет, не забыл, Николай Михайлович. Я говорю свободно по-арабски – так же, как по-турецки, по-немецки и по-французски. Немного знаю английский и фарси. И еще же афгани.
– Эх, Мехмед Ибрагимович, – вздохнул генерал Потапов, – вы настоящая находка для русской военной разведки. Жаль, что я не смогу уговорить адмирала Ларионова откомандировать вас в мое распоряжение. На какое имя сделать вам документы?
– Чтобы особо не ломать голову, – ответил я, – пусть документы выпишут на уважаемого Мехмеда-Хаджи из Бейрута, восточного негоцианта.
Весь следующий день у меня был полон хлопот. Я запасался необходимыми для моего ремесла девайсами, прослушал подробнейший инструктаж у Александра Васильевича Тамбовцева, переговорил с главой нашей дипломатии Чичериным. Напоследок получил добро у товарища Сталина. Кроме того, я почитал кое-что из наших материалов о работе русской разведки в Швеции и других скандинавских странах.
Перебросили же нас в Стокгольм уже протоптанным Ниной Викторовной путем. Вертолетом до «Кузнецова», оттуда – до Хандена, где нас уже ждал кузен старого знакомого Нины Викторовны, Магнуса Свенсона. До Стокгольма мы добирались с Алексеем Алексеевичем врозь, но встретились в «Гранд-Отеле», где на имя каждого из нас был уже снят номер.
Генерал Игнатьев сразу же отправился договариваться о встрече со своими старыми знакомыми, а я решил принять с дороги ванну. Но едва я разделся и залез в ванну, вошла молодая и красивая (про таких говорят – «кровь с молоком») горничная. Она вежливо поздоровалась со мной, взяла мочалку, намылила ее, и стала меня намывать меня, словно я был беспомощным младенцем. И тут я вспомнил, что в эти времена в Шведском королевстве обязанности банщиков исполняли исключительно женщины.
Помывшись, я привел себя в порядок и стал готовиться к выходу в город. Строгий черный костюм, накрахмаленная манишка (ужасная гадость), до блеска начищенные штиблеты. Пальто с белым шарфом и красная феска на голову: назвался Махмед-Хаджи – будь любезен носить.
Я спешил на важную встречу: на площади у Королевского оперного театра (того самого, в котором в 1792 году заговорщики пристрелили шведского короля Густава III) меня ждал господин Магнус Свенсон.
Дело в том, что мы с генералом Игнатьевым решили двигаться сразу по двум направлениям. Он будет обрабатывать шведских военных и придворных, я – промышленников и политиков. И с последними меня должен был свести господин Свенсон.
Ага, а вот и он сам. Я узнал его по фотографии, которую незаметно для коммерсанта сделала в свое время Нина Викторовна. Меня он тоже сразу узнал: красная феска – вещь весьма приметная, и обознаться было просто невозможно.
– Добрый день, господин Свенсон, – поздоровался я, когда коммерсант подошел ко мне, узнав меня по описанию.
– Добрый день, господин Мехмед-Хаджи, – вежливо ответил тот, приподняв над головой котелок. – Если вы не против, то давайте проедем туда, где мы сможем поговорить о том деликатном деле, с которым вы приехали в наше королевство.
– Я не против, – лаконично ответил я. – Надеюсь, что лица, которым будет интересно меня выслушать, тоже будут там присутствовать?
– Да, они уже там, – сказал Свенсон.
Он повернулся назад и махнул рукой. На площадь с одной из улочек вывернул автомобиль с никелированными спицами и кожаным складным верхом. Он остановился рядом с нами, и шофер в куртке с двумя рядами блестящих пуговиц, выйдя из машины, предупредительно открыл нам дверь.
– Садитесь, – сказал мне Свенсон.
Мы вольготно устроились на мягких кожаных сидениях. Автомобиль тронулся с места…
14(01) ноября 1917 года. Поздний вечер. Швеция. Стокгольм.
Майор Османов Мехмед Ибрагимович.
На авто, за рулем которого сидел неразговорчивый водитель, мы долго плутали по улочкам шведской столицы. Наконец машина остановилась у ворот большого особняка, окруженного высоким забором. Водитель посигналил. Ворота открылись, и мы въехали на просторную площадку перед особняком, где уже стояло несколько таких же роскошных легковых автомобилей. Похоже, что мне предстояла встреча с теми, кого во всех странах называют истеблишментом.
Свенсон, до этого сидевший рядом со мной и болтавший всякую чепуху о погоде и рыбалке, сразу стал серьезным.
– Господин Мехмед-Хаджи, – сказал он, – я попрошу вас следовать за мной. Вас уже ждут.
Я послушно пошел за своим проводником, прокручивая в уме тезисы предстоящей беседы.
В большом хорошо освещенном зале на мягких креслах, покрытых белоснежными чехлами, сидело несколько человек. Они негромко о чем-то беседовали, и мгновенно замолчали, увидев меня.
Я внимательно посмотрел на присутствующих. Некоторые были мне знакомы – по фотографиям, разумеется. Вот пожилой седовласый мужчина с запавшими глазами и аккуратной седоватой бородкой – это премьер-министр Швеции Карл Свартц. Если мне память не изменяет, он стал премьером в марте этого года, и вскоре должен уступить свою должность Нильсу Эдеру. А вон тот человек лет тридцати-тридцати пяти, в очках, одетый в смокинг – это… Вот так так! Он, определенно он…
Я поклонился этому человеку, с любопытством поглядывающему на меня. Передо мной сидел Густав-Адольф, герцог Вестерботтенский, наследник шведского престола.
– Добрый вечер, Ваше королевское высочество. Я рад, что вы соблаговолили найти время, чтобы выслушать меня.
Будущий шведский король заулыбался и кивнул мне.
– Господин Мехмед-Хаджи, – сказал он, я вижу, что вы уже догадались, кто здесь находится, поэтому давайте не будем терять время на ненужные церемонии, и сразу перейдем к делу. Мы знаем, что вы прибыли в наше королевство с поручением от нового правительства России. До нас дошли сведения, что новая власть, сумевшая достойно завершить четырехлетнюю войну с Германией, оказалась достаточно благородной, чтобы гуманно обойтись с семьей последнего русского царя. Кстати, пользуясь случаем, я попрошу вас передать небольшое послание моей супруги ее кузине, императрице Александре Федоровне.
И шведский принц протянул мне небольшой надушенный конвертик, запечатанный печатью с тремя коронами.
– Теперь о государственных делах, – продолжил он, – я полагаю, что лучше всех о них может сообщить вам господин Свартц.