Страница 5 из 15
– Пошли наверх, – сказал я. – Расскажешь, как ты докатился до работы киллером.
Лопухин очень тихо попросился в туалет. Дмитрий довел его до двери уборной и остался ждать, а я отправился к себе в кабинет. Когда Лопухин, приведя в себя в порядок, вышел, Дмитрий указал ему на мой кабинет:
– Вам туда.
Немного подождав, пока Лопухин успокоится, я снова перешел с ним на «вы».
– Расскажите, Станислав Вениаминович, за что вы решили сперва убить, а затем закопать Екатерину Витальевну Крысину?
– Это неправда, – начал с жаром говорить Лопухин. – Я ее не собирался убивать, клянусь вам.
– Как же не собиралась? Она мне рассказала, как вы построили ей дачу с трещинами, как ваши работяги украли у нее три тысячи американских долларов, как трещины ползут по зданию, ущерб составляет уже 10 тысяч долларов. Кстати, она записала все ваши угрозы на диктофон, – придумал я.
– Я отдам ей эти 10 тысяч и больше знать ее не желаю и всем нашим друзьям расскажу, что она сволочь и мразь, – разошелся Лопухин.
– Каким еще друзьям? – поинтересовался я.
– Нашим одноклассникам, – ответил Лопухин. – Мы с ней учились в одном классе и встречались. Потом я ее оставил и начал встречаться с ее подругой. А она стала бегать за мной и распускать сплетни про наши отношения. Теперь я понимаю, что она меня просто подставила. Я ведь ей говорил, что на этом участке нельзя строить дачу, потому что там плывуны, и трещины будут обязательно. В нашем договоре было отражено, что я за это не отвечаю. Вы читали договор?
– Конечно, – придумал я. – Но меня больше интересует новый договор, – переключил я разговор на другую тему, понимая, что Крысина мне много лгала.
– Какой?
– Тот, который будет между нами.
– Да, да, конечно, я готов к сотрудничеству, – подтвердил Лопухин.
– Вы закрываете вопрос ущерба, причиненного Крысиной вашей строительной деятельностью, и в течение двух дней я должен буду услышать от нее, что вы не собирались ее убивать, что это ей показалось. Договорились?
– Договорились, – уверенно ответил Лопухин. – Прощайте.
Он ушел быстрым шагом.
Развилка
Григорий пребывал в сильном волнении, он нервно молотил по клавишам калькулятора. Бесчувственная счетная машинка послушно показывала внушительный доход от предполагаемой прибыли, которую сулила вторая сделка. Однако, к неудовольствию Григория, при делении прибыли на троих сумма закономерно уменьшалась, тем самым удлиняя путь к новым финансовым высотам. Сделав ставку на большие и быстрые деньги, Григорий решил разорвать наше сотрудничество. Дескать, кроме него, никто ничего не делает.
Чтобы мы с Митей Будкиным не мешали ему выстраивать отношения с Пуншем и Бубенцовым и не были посвящены в детали второй сделки, Григорий услал нас в командировку во Псков под предлогом покупки кирпичного комбината и песчаного карьера. Они якобы должны были стать еще одним проектом нашего совместного бизнеса. Отправившись поездом, мы какое-то время сидели в купе молча в раздумьях и оба не понимали, на кой нам вообще сдались эти объекты. Не найдя объяснений гигантомании Григория, я предложил Мите выпить коньяку (тот пил только армянский, и я предусмотрительно захватил с собой пару бутылок). Для пользы дела я пригласил соседа присоединиться к нам. Интеллигентной наружности человек средних лет всем своим видом откровенно намекал на то, что он не против пообщаться. Общение неожиданно оказалось очень полезным, поскольку попутчик, как выяснилось, в прошлом был главой одной из районных администраций Пскова и владел закрытой информацией о чиновниках и других влиятельных людях города, включая реальных владельцев кирпичного комбината. Коньяк помог нам выяснить, что «крыша» у кирпичного комбината – питерские бандиты и их братаны из ФСБ, ради денег не брезгующие мутными связями. Совместными усилиями питерские «замочили» псковских в войне за комбинат. Песчаный же карьер после долгих разборок остался сферой влияния псковской братвы. Сам комбинат неоднократно претерпевал неслучайные пожары и долгие остановки производства. Криминальный передел превратил оба предприятия в мертвый груз, для строительных проектов они не годились.
Когда во Пскове нас встретили представители собственников комбината, мы отметили на их лицах наигранную печаль – как бы от нежелания продавать всеми любимое детище. Мы с Митей в ответ тоже притворились, будто ничего не знаем о преступных баталиях и настроены вкладывать деньги, видя в этом перспективу развития холдинга. После осмотра сожженных объектов пустующего завода – по территории рыскали стаи осмелевших диких собак и их доверчивых от голода щенков – у меня сложилось впечатление, что не так давно он находился под минометным обстрелом. Сопровождавшие же нас уверяли, что все нормально, они могут устранить недостатки за несколько дней, а трудовой коллектив ждет команды, чтобы в любой день приступить к работе. Между тем в песчаном карьере не было видно никакой техники для разработки и даже сторожевого вагончика, все давно поросло кустарником.
Позже у нас состоялось несколько встреч с чиновниками разного рода, кормившимися от комбината и обещавшими нам всяческую поддержку и выходы на любых людей в Пскове, если мы купим предприятие. Во время традиционного застолья Митя, который знал, что и как говорить в таких случаях, и хорошо умел это делать, произнес мудрено закрученный тост – из него следовало, что все увиденное имеет высокий потенциал для принятия нами правильного решения. Поскорее распрощавшись со всеми, мы умчались назад на «Мерседесе» Мити – тот заранее, еще в Москве, отдал распоряжения своему водителю, где и когда нас забирать из Пскова. По дороге мы обсудили результаты поездки и дружно пришли к единому мнению: этот комбинат нельзя брать и даром.
На следующий день Григорий позвал меня в сауну банка МКБ для серьезного разговора.
– Мы будем говорить о нашей поездке во Псков без Мити Будкина и без пара? – поинтересовался я, обратив внимание на выключенную сауну.
– С Митей я уже поговорил, а париться сейчас некогда, – отрезал Григорий.
После небольшой паузы он предложил мне расторгнуть наши деловые отношения: дескать, банк вышел на 20-е место в России, у него появилось много филиалов, разных направлений в бизнесе, и развитие будет продолжаться. А моя охранная фирма не сможет обеспечивать безопасность в масштабах всей страны.
– К тому же, новые учредители хотят, чтобы за безопасность МКБ отвечал их влиятельный человек с огромным опытом работы в регионах, сам бывший заместитель начальника МУРа Сергей Игоревич Хаповязов, – сообщил Дигоевский, добавив, что тот раскручивал дело о взрыве на Котляковском кладбище[4].
С заработанными мною за восемь лет деньгами Григорий поступил несправедливо, зато с выгодой для себя. Определив мою долю суммой в пять миллионов долларов, Дигоевский заявил, что отдать сразу может только два миллиона, а остальные три выплатит в течение трех лет, по миллиону в год[5]. На мой вопрос, по какому критерию он оценил мою работу в «лихие» девяностые, когда преступные группировки хотели разорвать его на мелкие кусочки, Григорий ответил лукаво: мол, забыл тот период, как страшный сон. Теперь он готовился к новым свершениям и к тому, что его безопасность будет осуществлять сам Хаповязов.
– Насильно мил не будешь. Твое предложение убедительное, хотя и не умное, – спокойно подытожил я и дал прогноз, фактических оснований для которого у меня на тот момент не было, но будто кто-то всевидящий говорил моими устами. – Бубенцов с Пуншем тебя кинут, и никто тебе не поможет избежать серьезных проблем и разборок.
– Теперь это будет заботой Хаповязова, – нервно прервал меня Григорий, не желая слушать.
– А Митя Будкин продолжит работать с тобой? – полюбопытствовал я, находясь уже в статусе бывшего компаньона.
– Передашь все дела Хаповязову, теперь это его проблемы, – оборвал беседу Григорий и направился к выходу из сауны.
4
Взрыв на Котляковском кладбище в Москве – массовое убийство, совершенное 10 ноября 1996 года.
5
Спустя год мне стало известно, что Григорий мог в тот момент рассчитаться со мной полностью, но не захотел. Видимо, жаба окончательно задушила его.