Страница 3 из 12
Отсюда и блистательные союзы с Жейсом и Логвиндором, отсюда и народная любовь.
А еще Джуан Первый был весьма проницательным человеком с врожденным чувством справедливости.
Поднявшись на помост и усевшись на трон, Его Величество прежде всего поднял руку и поздоровался с народом:
– Приветствую вас, жители Роузена!
Толпа ответила ему одобрительным гулом. Джуан степенно кивнул и велел, обращаясь к стражникам:
– Подведите обвиняемого!
Солдаты молча отдали честь и подтолкнули Брейва в спину – мол, выполняй приказ. Он поспешно засеменил к помосту и замер у самых ступенек.
Обвиняемый был напуган, и оттого движения его были судорожно-резкими, нервными. Тряслись коленки.
– Приветствую тебя, – кивнул король парню.
– Благодарю, Ваше Величество, – в ответ склонил голову Брейв. – Приветствую вас тоже.
– Насколько я знаю, ты являешься братом убитого рыцаря, господина Рона, ведь так?
– Да, Ваше Величество, истинно так.
– Что же подтолкнуло тебя на убийство?
– Я не убивал брата, Ваше Величество! – воскликнул Брейв. Память, словно в издевку, подбросила ему образы из вчерашнего дня: Рон, лежащий в луже крови, мальчишка-паж, кричащий: «Это он! Он убийца!», спокойное лицо вона Дейвиса…
– Тише, не кричи, – поморщился король. – Я догадывался, что преступление совершено тобой неосознанно… ты, похоже, просто был не в себе. Признайся – ты крепко повздорил с братом и в бешенстве ударил его ножом, так?
– Да нет же! Нет! Я не убивал его!
– Сынок! – из толпы послышался крик.
Брейв обернулся и увидел, как, расталкивая людей, к эшафоту пробивается седобородый старик.
– Брейв! Брейв! – кричал он в отчаянии.
Он уже оттолкнул в сторону последнего зеваку, когда двое стражников преградили гончару дорогу.
– Оставайтесь на месте, уважаемый! – холодно произнес один из них.
– Да вы чего, сдурели? Там мой сын!
– Мы не можем пропустить вас к подсудимому!
– Еще раз повторяю, он мой сын! – со злостью воскликнул Джек.
– Мы не можем пропустить вас, – сурово повторил стражник. Его напарник потянулся к висящему на поясе мечу.
– Ну-ка отставить! – воскликнул король, до этого молча наблюдавший за происходящим. – Еще крови тут не хватало! Мало вчерашнего?
– Простите, Ваше Величество. – Служитель порядка нехотя убрал ладонь от оружия.
– Так-то лучше, – одобрил его действие Джуан. – А вы, уважаемый, оставайтесь на месте, если только не хотите навредить вашему сыну.
Джек открыл было рот, чтобы возразить, мол, он не вредить собирался, а помогать, но лишь вздохнул, бессильно опустил руки и склонил голову, подчиняясь воле правителя.
– Вернемся к тебе. – Король перевел взгляд на Брейва. – Значит, ты утверждаешь, что не убивал его?
– Разумеется! – горячо воскликнул подсудимый. – И не ругались мы вовсе, а если бы и ругались, я бы все равно не решился никогда на подобное! Он ведь мне не просто приятель и не просто друг, а брат был! Брат, понимаете, Ваше Величество?
– Понимаю… понимаю… – Джуан вздохнул. Весь его внешний вид выдавал полнейшее равнодушие. И только глаза, хитрые серые глаза были живы.
Король верил Брейву. За многие годы правления Зейдом он научился видеть людей едва ли не насквозь.
Но все улики против парня, и помилование вряд ли разумно.
– За сим считаю допрос законченным. – Король встал во весь свой немалый рост. Несмотря на почтенный возраст, Джуан был полон сил и сейчас смотрелся весьма солидно. – Прошу тишины! Оглашается приговор!
– Оглашается приговор! – эхом отозвался глашатай.
Толпа обратилась в слух.
Отец зашептал под нос молитву во имя Кваруса.
Брейв склонил голову и ссутулился, весь напряженный, как пружина.
– В связи с полученными уликами против обвиняемого, некоего Брейва, властью, данной мне великим Кварусом и моим народом, я объявляю этого человека виновным в убийстве господина Рона…
Джек без чувств рухнул на землю.
Брейв побледнел и осторожно покосился на короля, который продолжал свою речь:
– …и приговариваю его к пожизненному заключению в Фагосе.
Толпа изумленно ахнула.
С одной стороны, король поступил с убийцей по-божески. Большинство думало, что Брейва приговорят к смертной казни – вздернут без лишних разговоров, как всегда поступали с подобного рода преступниками.
А с другой – заключение в Фагосе было даже страшнее. Широко известный по всему королевству мир-тюрьма, к которому имели доступ придворные маги, был населен теми, кто стоял по другую сторону закона. Убийцы, мародеры, воры, грабители – вот кто жил там, в том мире.
И в такой компании провести остаток жизни? Нет уж, лучше, пожалуй, сразу на эшафот.
Так же думал и Брейв. Однако ему не хватило духа попросить скорой расправы. Он только стоял, пошатываясь, словно пьяный, с белым лицом и отчаянно бьющимся сердцем.
– Уведите его. До завтрашнего утра держите в камере, а на рассвете ведите к магам – волшебникам хватит ночи, чтобы приготовить портал.
Стражники мигом подхватили Брейва под локотки и поволокли за собой, обратно в темницу.
Он не сопротивлялся.
Ему уже было все равно.
Последний день для Брейва равноценен был целому году. Он мерил камеру шагами, сидел, прислонившись затылком к стене, лежал на соломе, но спасительный сон все не приходил. Ожидание было настоящей мукой; мгновения стали часами, и Брейв почти потерял счет времени. Ему казалось, что о нем забыли, и вместо положенного дня он проводит в камере не меньше нескольких лет.
Тюремщик навестил его два раза – сразу, как только парень вернулся с площади, Рич принес в камеру обед. Второй раз надзиратель пришел поздно вечером.
– Вот твой ужин, – сказал он, ставя на табурет поднос со знакомыми Брейву похлебкой и настойкой. – Поешь, завтра уже вряд ли успеешь.
Парень молча кивнул.
– О чем ты думаешь? – неожиданно спросил Рич.
– О завтрашнем дне.
– Ты не хочешь в Фагос, верно?
– Неужели туда может кто-то хотеть?
– Может, поверь. Убийцы и насильники, которых здесь ждала бы виселица, радостно принимают такой приговор. Для них Фагос – это жизнь, понимаешь? Пусть жизнь эта и сводится к добыче анреона, но это лучше смерти. Даже обычные люди, которых побросали в Фагос просто так, чтобы разбавить эту среду, они тоже рады, что остались живы!
– Так в Фагос отправляли не только преступников? – изумился Брейв.
– Не только… но я тебе этого не говорил.
Брейв кивнул, и надсмотрщик продолжил:
– Ты еще очень молод. Не ценишь жизнь. Я не знаю, за что тебя приговорили к Фагосу, но, Шнирхе меня побери, любой преступник был бы рад избежать виселицы хоть таким путем!
– В том-то и дело, что преступник, – прошептал Брейв. Хотя рассказ о несчастных невинных, отправленных в Фагос на пожизненное заключение, сильно тронул его.
Рич не услышал последних слов заключенного.
– Доброй ночи! – сказал надсмотрщик, уже шагая к двери.
На самом пороге его остановил вопрос Брейва:
– А что такое этот анреон?
– Черный такой металл. Насколько я знаю, он пропитан магией, как губка водой. Благодаря анреону наши волшебники еще и могут что-то новое наколдовать, – усмехнулся надсмотрщик и вышел.
Впервые за долгие годы он сочувствовал заключенному.
И потихоньку просил Кваруса быть снисходительным к нему.
На рассвете, как и было обещано, за ним явились. Те же двое стражников вслед за надзирателем вошли в камеру, связали Брейву руки и повели его в башню магов.
Роузен спал. Только пара дворняг, спешащая по своим собачьим делам, одарила осужденного мимолетными взглядами и свернула в один из многочисленных закоулков.
Город расставался с Брейвом равнодушно. Для него подобная потеря была незначительной. Даже друзья, с которыми парню довелось провести немало приятных минут, тем утром забыли о нем.
Даже отец не пришел проводить его.