Страница 6 из 11
– Я уже вызвал такси, – ты появляешься в проёме.
– Надеюсь, не службу «Хаски»? Они же триста лет присылают машину!
– Нет, это «Хорёк-экспресс», – рассматривая меня через отражение в зеркале, отвечаешь ты.
– Смотри мне, если не успеем, ты будешь во всём виноват.
Пока я надеваю босоножки, ты что-то ищешь в комнате.
– Ну, скорее уже, что так долго?!
– Собрал твои книги, – терпеливо отвечаешь ты, выходя в коридор.
– Мм, – я закусываю губу, – спасибо!
В такси ты нежно берёшь меня за руку. Я смотрю в окно и не поворачиваюсь на прикосновение. Точно на хромакее, по ту сторону машины мелькают залитые солнцем улицы Северного города. На дворе май, а воздух сладко пахнет цветущими яблонями.
– У тебя всё получится.
– Ну да. В последнее время же всё так прекрасно выходило.
Мини-автомат мгновенных сообщений, установленный в такси, выдаёт мне голубой конверт. Я тут же разрываю его и достаю письмо.
«Привет, небольшие изменения в планах. Библиотека отменила проведение твоей презентации. Может, устроим её в парке?».
Ты не видишь содержания письма, но, похоже, догадываешься, о чём оно.
– Слушай…
– Ничего не говори, – я медленно разрываю письмо, – извините, водитель, развернитесь, пожалуйста.
Вернувшись домой, я тут же открываю бутылку вина и медленно подхожу к пачке своих книг. Пальцем отгибаю и вырываю первую страницу. Она издает приятный трещащий звук. Тращщщщак.
– Я ненавижу эту книгу, – говорю дрожащим голосом.
– Пожалуйста, не рви её, – ты протягиваешь руку, но я её отталкиваю.
– Не трогай! – мой голос вдруг становится высоким, точно я перешла на ультразвук. – Ненавижу! Эту книгу! Эту жизнь! Всё!
Допив бокал и разбив его о стену, я окончательно теряюсь в захлестнувшем меня чувстве. Это ярость, бешенство, боль. Разум и чувства оторваны друг от друга и мышление полностью притуплено, в этот момент оно уж точно ничего не решает. Я точно ослепшая акула, которая учуяла запах крови и теперь жаждет только её, ничего не соображая, и тем более не осознавая.
В какой-то момент я хватаю пачку книг и бросаю их твою сторону. Упаковка с грохотом падает на пол, прямо перед твоими ногами. Я вижу твой взгляд, от которого меня начинает тошнить.
Но не в прошлом, а в «сейчас». Меня со свистом втягивает в реальность.
Я мотаю головой в разные стороны. Так сильно, что она начинает кружиться. Из груди вырывается сдавленный, булькающий звук.
Ужасно! Как же я могла быть таким монстром?!
Ну и дела. Такое ужасное воспоминание нужно перекрыть чем-нибудь светлым, добрым. Нужно пойти прогуляться.
Я слышала, что через улицу от меня, на Place Burgundy, есть заведение, в котором стоят виниловые проигрыватели с наушниками. Подключусь к ним, и пусть хоть весь мир уходит из-под ног.
По пути в заведение с названием «Солёная ночь» я останавливаюсь у пивного автомата. То, что я попробовала в прошлый раз, мне понравилось, так что можно продегустировать что-то ещё. Пробежавшись взглядом по разноцветным банкам, я останавливаю свой выбор на жестяной упаковке с лакричным элем.
После пары глотков городок начинает сиять ярче. Газовые фонари приятно мерцают, освещая вымощенные голубо-серой брусчаткой дороги. Из окон большинства домов доносится джаз. Вся эта, на первый взгляд, какофония слилась в единую песню жизни, оду её безумию, в котором я, как ни странно, тоже замешана. Все мы здесь танцуем сумасшедший танец под музыку, придуманную не нами и не про нас.
Пляшем как ненормальные, сбиваемся с ритма, а потом ловим его вновь, как будто сразу так и задумали. Но на самом деле ни черта у нас не получается. Мы делаем кучу ошибок, за которые потом очень больно расплачиваемся.
Вот я, скажем, станцевала свою партию не так. Отдавила партнеру, который меня терпеливо поддерживал, все ноги. А потом всё. Пуф! Его терпение лопнуло, и теперь я пытаюсь отплясывать пьяный степ, и выходит у меня, надо признаться, скверно.
Лакричный эль закончился ровно в тот момент, когда я подошла к выложенному розовым кафелем крыльцу «Солёной ночи».
Толкаю хлипкую дверь рукой и попадаю в полутёмное помещение, освещенное соляными лампами. Все стены, куда не посмотри, обклеены плакатами разных исполнителей. Здесь Джимми Хендрикс приветливо машет Нине Симон, а напротив них о чём-то своём задумался Честер Беннингтон. На входе установлена табличка, надпись на которой гласит: «Соблюдайте тишину! Здесь люди слушают Музыку».
Милая девушка-администратор проводит меня в дальний угол зала и указывает на зелёное вельветовое кресло под лампой с гавайским абажуром. Я сажусь и замечаю, как лучи лампы танцуют хулу на потёртой обивке подлокотников.
Девушка придвигает ко мне пуф для ног, столик с проигрывателем и вручает каталог исполнителей.
Я решаю начать с Dio
В наушники врывается торжественно-печальное вступление:
Don’t make me over
Я закрываю глаза, и передо мной возникают два фантома. Один – силуэт девочки, другой – мальчика. У них нет лиц, лишь цветные контуры. Взявшись за руки, они начинают танцевать, пока я качаю головой в такт и управляю рукой, словно дирижёр.
После мне приносят пластинку Gerry & The Pacemakers, и мальчик с девочкой танцуют уже под You'll never walk alone.
Прослушав несколько баллад, я понимаю, что готова к следующему путешествию. Атрибут для него у меня как раз при себе. Я думала сберечь его на особый случай, но чем сегодняшний плох?
Развернув руку тыльной стороной к себе, я смотрю на татуировку в виде обезьянки. Пальцы касаются давно прижившейся к коже краски: погружение начинается.
Ты сидишь рядом, держишь меня за руку, пока машинка жужжит над моим запястьем.
– Не больно? – в твоём голосе, как всегда, так много нежности.
– Немножко, – сжав твою ладонь, отвечаю я.
– Потерпи, моя милая, совсем немного осталось. Получается очень красивая обезьянка! Вот, на, выпей ещё джина.
Мы чокаемся стаканами и выпиваем их до дна. Притянувшись ближе, ты легонько целуешь меня в лоб.
– Ну-ка покажи свою ещё раз! – прошу я.
Ты показываешь запястье, на котором поверх красной кожи блестит новенькая татуировка: мартышка протянула руку в сторону, точно ждёт, чтобы кто-нибудь уцепился за неё в ответ.