Страница 4 из 11
– Заходи, – мягко-медово говорит мадам Рени.
Я молча прохожу через лабиринт из магических вещей и усаживаюсь на массивный стул с высокой спинкой в виде панциря черепахи. Гадалка зажигает розовую свечу и, указав пальцем на огонь, говорит:
– Здесь тебя никто не обидит.
Кивнув, точно подтверждая собственные слова, она поправляет ярко-фиолетовый тюрбан. Я быстро пробегаюсь взглядом по её на удивление гладкому и упругому лицу. Преклонный возраст в ней выдают только седые волосы и слишком мудрые глаза.
Мадам Рени щёлкает языком и мягко повелевает:
– Смотри на пламя!
Я впиваюсь глазами в огонёк и боюсь моргнуть.
– Хорошо, хорошо! – гадалка начинает тасовать карты.
Она выкладывает передо мной девять штук. Повисает тишина: мы обе изучаем причудливые рисунки, по которым скачут тени.
– Что ж, всё ясно. Он закрыл от тебя сердце. Нет, не так. Он закрыл сердце от любви вообще. Посмотри на эту Двойку Мечей и Четвёрку Пентаклей. Страх, неуверенность, боль. Вот и Десятка Мечей тому подтверждение. То, что произошло между вами, ранит и саднит. Вот ещё и Тройка Мечей. Так много боли, разочарования. Разбитое сердце. Два разбитых сердца, два раненых зверя. Вы доверились любви и обожглись. Теперь он никому не захочет отдать то, что осталось от истерзанной души. Но вы встретились не случайно. Это был договор, заключенный высшими «Я». Вам нужно было преподать друг другу урок. Ваше время было не для любви. Хотя и она тоже была. Король и Королева Чаш! Любви было много, но в ней одной проку нет. Вы были не готовы. Каждый должен узнать, да, каждый должен исцелиться, чтобы найти дорогу. Вот карта «Звезда», видишь? Она здесь для исцеления и любви. Но потребуется много времени. Смотри, это Рыцарь Пентаклей, он – самый медленный из всех. Он долго идёт к цели. Тебе нужно дать себе время, чтобы вновь стать вот этой Королевой Жезлов. Сейчас же ты потеряна и карты это видят, от них ничего не спрячешь!
– Ох, что-то я не совсем всё поняла.
– Ты поймёшь. Со временем. Но не сейчас и не здесь, – постукивая длинными ногтями по картам, говорит мадам Рени. – Тебе нужно дальше, на юг, к сердцу смерти, к душе жизни. В страну, где тысячи лет хранятся ответы. Они ждут тех, кто задаёт правильные вопросы. А когда задаешь правильные вопросы, то и ответы получаешь нужные.
– Хорошо, куда нужно ехать? – растерянно спрашиваю я, разглядывая карты, по которым зловеще прыгают тени от свечей.
Мадам Рени достаёт круглую коробку из-под шляпы и вытягивает из неё маленькую деревянную фишку с одной лишь буквой М.
Глава 4
Раз в n дней в Старом Мадлеане рождается дождевая туча, и когда это случается, у жителей города ломаются сны. Сегодня, вероятно, именно такой день. Потому что я была уверена, что проснулась ещё пару часов назад. Но вот я стою в дверном проёме своей старо-мадлеанской квартирки, а передо мной припаркован огромный дирижабль в медно-золотой обшивке. От него прямо до моей двери спущен трап.
Я терпеливо выжидаю: вдруг кто-то выйдет меня встретить. И действительно, спустя пару минут спускаешься ты собственной персоной в нарядном фраке и с бутоньеркой из цветов персика.
– Добро пожаловать на борт, – говоришь ты и протягиваешь мне руку.
– Это что, корабль воспоминаний?
– И да, и нет, – отвечаешь ты уклончиво и ведёшь меня за собой.
Стук наших шагов гулким эхом проносится по залу корабля.
– Слушай, я хотела тебе сказать, – пользуясь тем обстоятельством, что хотя бы во сне мы разговариваем, начинаю я.
– Не сейчас, – жестом останавливаешь меня ты и указываешь на огромное капитанское кресло. В паре метров от него установлен штурвал. Я сажусь и спрашиваю:
– Ты поведёшь?
– Ну конечно, – ты целуешь меня в макушку и встаёшь у руля.
Наш дирижабль отрывается от земли и быстро набирает высоту. За огромными окнами пестрят взбитые сливки густых облаков, через которые мы пробиваемся к пастельной лазури неба.
– Первая остановка, – говоришь ты, – день, когда ты дала мне ключи от своей квартиры.
– Почему именно он? – спрашиваю я, ерзая от нетерпения.
– Сейчас поймёшь, – прорвавшись сквозь пелену, мы останавливаемся у парящей в небе платформы. На ней из театральных декораций выстроена улица Северного города, на которой я однажды жила.
На сцене появляются актёры, очень похожие на нас. Стоит отметить работу гримёра и художника по костюмам – сходство почти идеальное.
Актриса, играющая меня, на секунду о чём-то задумавшись, начинает рукой искать что-то в кармане.
– Знаешь, я тут подумала, – как бы небрежно бросает она, – раз ты так часто приходишь, почему бы тебе не взять ключи?
Слышится лёгкий металлический звон, и ладонь актрисы зависает над рукой актёра, играющего тебя.
– Спасибо, – немного сконфуженно отвечает он.
Актриса ускоряет шаг и идёт чуть вперёд, смущенная. Актёр смотрит ей вслед и расплывается в кроткой нежной улыбке.
– Вот, – говоришь ты, – в этот момент всё изменилось и я понял, что весь мир сузился до точки твоего зрачка.
Моё тело вдруг бросает в жар, его наполняет хрупкое чувство, замешанное сразу из нескольких эмоций. Слились воедино и робкая радость, и сладкая тоска, и клокочущий экстаз.
– Что это? – спрашиваю я, склонив голову и пытаясь заглянуть себе в душу.
– На корабле мы связаны, и ты можешь ощутить то, что испытываю я.
– Как красиво, – пытаясь сдержать слёзы, я зажмуриваю глаза.
Ты резко разворачиваешь штурвал, и мы мчимся дальше, оставив позади платформу. Я наблюдаю за тем, как ты ловко управляешься с кораблём, и чувствую, как внутри у меня всё сжимается.
– Я скучаю, – говорю почти шёпотом.
– Может быть, я тоже.
– Может быть?
– Ты же меня знаешь. Мне проще задавить в себе чувства. Так что всё, что связано с тобой, я спрятал очень, очень далеко. Теперь к моему сердцу можно добраться только на этом дирижабле. Поэтому может и скучаю, но сейчас сам об этом не знаю, не помню.
За окном виднеется следующая станция, к которой мы стремительно приближаемся. На этот раз декорации представляют из себя угол гостиной некогда нашего дома. Актёр, играющий тебя, сидит у окна; актриса, играющая меня – возле него, на коленях.
Он закрыл глаза руками и содрогается в приступе панической атаки. Она держит его за предплечья и в исступлении повторяет: «Всё хорошо! Всё хорошо! Всё хорошо, слышишь?! Я тебя люблю!».