Страница 14 из 16
– Что случилось? Почему не выходишь?
Рыба протиснулся к машинке, запихнул в неё постельное белье и залил сверху желтым шампунем. Я крутила головой пытаясь спрятать лицо, но вспоминая о жутко выглядящей голове, только конвульсивно металась. Как бы исчезнуть… Вообще, парень передо мной наверняка видел вещи пострашнее, и он явно врач, а как известно, не перед кем женщины так охотно не открываются, как перед ними. Но я чувствовала себя слишком низко. Сначала разбитый нос, фингалы и покалеченная шея, теперь вши и наркотики. Как у него только хватает сил скрывать омерзение.
– Я домой. – Шагнула я по направлению к двери.
– Ещё чего! – потянул меня Рыба в комнату. – Надо обработать и замотать голову, повязки менять каждые четыре часа, капельница, питание. Я не собираюсь таскаться к тебе каждые пять минут! – рявкнул он.
Я села на так и оставшийся стоять у двери стул. По голове прошёлся приятный холод мази, бинты на этот раз были в несколько раз тоньше, и я чувствовала, как по голове пробегает тянущийся из приоткрытого окна тёплый воздух.
– Простите, – бубнила я себе под нос, залезая под одеяло с головой.
– Что?.. – не расслышал меня настраивающий капельницу Рыба.
– Извини! – сказала я уже громче, надеясь, что одеяло не сожрало всю звонкость и искренность сказанного слова. – За всё это.
Я вытащила руку с катетером из-под одеяла.
О чём только думала, мня себя почти местной? Я городская, мне чужды их развлечения, не понятно, как в голову может прийти трансляция вскрытий, почему накладные ресницы важнее математики, зачем рожать от мужика, которого стыдно даже на порог привести. Мне здесь не место, и самое ужасное, что возвращаться в город я тоже не хотела.
Упершись носом в подушку, я пыталась заприметить в этой непроглядной тьме ориентиры. Рисовать? Но зачем? Просто потому, что нравится или потому, что платить будут хорошо? Работа, как не посмотри, не самая приятная. Одно дело вырисовывать складки на белой рубашке, другое воссоздавать все эти швы и кровоподтёки. Хотя, если это сможет помочь обездоленным воплотить в жизнь свои голубые мечты, то будет уже что-то. Заняться благотворительностью?..
Не удивительно, что Марта отказывается от всякой помощи. Гордыня признак идиотизма. Что плохого в том, чтобы принять таблетки для своего ребёнка? А Герман, неужели они не понимают, что он одарён! Я вцепилась в подушку и зарычала, пытаясь справиться с истерикой.
– Эй.
Я почувствовала, как с головы сползает одеяло и уцепилась за край свободной рукой и зубами, но дышать становилось невозможно, и хват ослаб. Я уткнулась лицом в подушку, что взмокла от слёз и слюны, ощущая пробежавшее по голове солнечное тепло.
– Ну что ещё?! – подскочила я, когда почувствовала прогибающуюся рядом кровать. – Я уже извинилась! Да дура, и что дальше?! Что мне теперь сделать, пойти с крыши спрыгнуть?..
Я представила, как ныряю трепещущую у основания дома листву, ловя отблески луны и звёзд. А не так и плохо…
– Даже не думай об этом. – Забегал своим глазом по моему лицу Рыба. Да никак во мне сверкнула надежда на скорое освобождение, и он заметил…
– Конечно, ваши кошельки же сразу обеднеют, как я не подумала! Тащи листок, накарябаю завещание на твоё имя. Даже причитающуюся себе часть на тебя перепишу!
Я уже собиралась приземлять голову обратно на подушку, как Рыба потянулся к катетеру и отсоединил от него трубку капельницы.
Неужели всё решится так просто?..
Но за требуемым листком он не пошёл. Моё одеяло отправилось на соседнюю койку. Я подтянулась к задранной на стену подушке. Рыба забрался ко мне, сел напротив и вытянул свои ноги, зажимая меня ими в тиски.
– Не лучшая идея… – елозила я, ощущая долбящие в голову приступы наркоты.
– Слушай. Прости. Я не собирался на тебя орать.
– Прощаю. А теперь свали… – вцепилась я в его ногу, пытаясь отстранить от своей талии.
– Окраины всегда принимают радушно, когда я тут появился, так же не мог поверить своим глазам. – Продолжал Рыба, не обращая внимание на мои жалкие попытки освободиться. – Ты ведь заметила? Тут чисто, на дороге не валяются язвенники с зажатой в зубах бутылкой, можно спокойно дойти до магазина и не упасть в ближайший куст с перерезанным горлом.
Я откинулась на подушку. Силы вырываться закончились.
– Заметила…
Неужели Рыба тоже из города?..
– Но так было не всегда. И это не значит, что ты обязательно растеряешь те крохи, что остались от прежней жизни. Окраины меняются, люди тоже. Не сразу. Но когда-нибудь. Ищи тут своё место. Ненужно подстраиваться и думать, что тебя либо поглотит, либо выплюнет.
– Ты правда думаешь, что здесь реально оставаться собой?.. – пыталась я внимать словам, исследуя проектор.
– А ты правда думаешь, что уже нашла себя?
У Рыбы зазвонил телефон. Он отвлёкся на звонок и вышел на кухню. Я знала ответ на его вопрос. И это пугало меня больше всего. Мне слишком быстро тут понравилось, и я боялась, что те пустоты, которые я умудрилась сюда притащить, могут заполниться только гнилью.
– На, – Рыба вернулся и протянул мне свой смартфон.
На экране тикала вторая минута звонка. Я поджала ноги обратно, не вовремя сообразив, что это слишком похоже на приглашение.
– Да.
– Вера! – пришлось отстранить телефон от уха, чтобы не оглохнуть. – Ты какого хрена устроила?! – заорал Илья Владимирович.
Рыба довольно мотал головой наблюдая мои реакции и усаживался в прежнее положение. Я откинулась, устраивая локти на его колени, как на ручки кресла.
– Я очень извиняюсь… – закатила я глаза. – Со мной уже всё в порядке.
Илья прокашлялся.
– Так. Рыба сказал тебе нужно ещё немного времени на полную очистку, чтоб слушалась его! Понятно? Потом у меня будет для тебя работа.
Рыба на моменте «работа» удивлённо задрал бровь и приклонился ухом к смартфону.
– Что за работа?
– Потом узнаешь… – Вождь вздохнул. – А я так и знал, что ты пироманка!
– Если вы о горящих бочках, то меня не впечатлило.
– Да ну? Тогда в следующий раз, когда захочешь нажраться звони Рыбе или мне! Учти, я тебя с того света достану! – рявкнул Илья и сбросил звонок.
– Вот его задело… – удивлялась я столь бурной реакции вечно спокойного Вождя.
– Не думай, что он видит в людях только материальную выгоду. Все на самом деле переживали.
– Едва ли…
– Для Вождя главное, – его район. Он за него убьёт и с удовольствием упьётся кровью. Ты не только на него работаешь, ты стала такой же частью этого мира, как другие.
– Очень прибыльной частью.
– Не без этого. – Улыбнулся Рыба.
Он подключил капельницу обратно и зашвырнул скомканное одеяло в мою сторону.
Нам можно было многое обсудить. Как я попала на окраины он в курсе, но вот как он сюда попал, как Илья вовлёк его в свой бизнес, есть ли у него семья, дети? Рыба тоже не спешил уточнять, что я делала в тот раз у их грузовика, почему была избита до полусмерти, планирую ли покидать это место, если удастся подзаработать. Всё это висело в воздухе пепельным облаком, не позволяя нам рассмотреть друг друга. Это облако, стало нашей защитой.
Когда-то он сказал мне, что убил множество людей. Сколько бы я об этом не думала, не могла поверить. И всё отчётливее казалось, что спас он куда больше.
***
Я почувствовала шевеление у своей руки. И провалилась в мерцающую темноту, едва раскрыв глаза. Лунный свет соскальзывал, путаясь в полах плаща Рыбы. Он устанавливал на капельницу новую склянку. Распущенные волосы спадали на лицо, на котором сверкнула треугольная повязка.
– Что случилось… – приподнялась я. – Ты куда?
– Спи.
Я скинула одеяло и села.
– Работа?
– Да.
– Я с тобой, – потянулась я к катетеру.
Я готова.
– Нет, ты остаёшься здесь.
– Но…
– Никаких «но». У тебя сердце пашет на пределе, если тебе опять станет плохо, оно может не выдержать. На, – уложил он рядом с подушкой мой смартфон. – Если будет что-то срочное звони.