Страница 14 из 22
III
Внизу пролетали черно-белые пейзажи Подмосковья. Никифоров отслеживал засветки самолетов на радаре, а Сашка корректировал курс, обходя их с уходом на предельно малые высоты. Свои это были или немцы — не важно. Атакуют, не разобравшись в темноте и пиши пропало. Так что береженого Бог бережет. А может быть, все-таки имело смысл взять дополнительное вооружение? Не такой уж большой и выигрыш по весу без него. Нет. Сейчас важнее скрытность и маневр, да и запас топлива не помешает. Ну, а если придется отбиваться, есть пушка в турели, от звена противника отстреляться хватит, а если немцев будет больше, не помогут и ракеты.
Линию фронта пересекли с набором высоты, найдя свободное от самолетов пространство, и опять ушли вниз, на сверхмалую, прижавшись почти к самому лесу. Такое пилотирование требовало запредельной концентрации и жутко выматывало. Наконец миновали прифронтовую зону действия авиации. Все, небо чистое, можно немного расслабиться. Сашка занял высоту в полторы тысячи и включил автопилот. Но показания радара из внимания не выпускали. Нет-нет появлялись засветки, но были они далеко и курсы не сходились, так что просто отслеживали их. При подлете к Смоленску ушли далеко северней и взяли курс на границу с Белоруссией. Решили перестраховаться и зайти на место с запада, сделав крюк. Благо, что запас горючего позволял такой маневр. И правильно сделали! На радаре небо восточнее базы пестрело точками. Толи немцы решили устроить воздушную блокаду Смоленских лесов, толи, что вероятней всего, посты ВНОС услышали их пролет и подняли в воздух дежурные звенья. Так что последние минут двадцать пришлось красться, прижимаясь почти к самым верхушкам деревьев. На Ковчеге, предупрежденные заранее по радио, их уже ждали. Взлетная площадка была поднята. Правда, свет, чтобы не демаскировать базу не включали, и садиться пришлось в полной темноте, что тоже изрядно потрепало нервы. Аккуратно, с зависанием Сашка поставил вертолет ровно в середину круга. По лицу и спине густо стекал пот. Подрагивающими от напряжения пальцами, парень заглушил движки и без сил упал обратно в кресло. Посмотрев на Никифорова, сиплым от волнения голосом сказал:
— Петь, выпускай пассажиров. Я сейчас. Чуть-чуть в себя приду, а то что-то ноги не держат, — и виновато улыбнулся.
— Хорошо, — Петр дружески сжал плечо парня и вышел в салон. Послышались вопросительные голоса. Что-то спрашивал Шапошников, что-то отвечал Никифоров, но Сашка не прислушивался к разговору. Он сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку кресла, и пытался прийти в себя. Пока летели и делали свою работу, напряжение не ощущалось, а сейчас накатило. Дрожь в руках никак не хотела отпускать, да и неприятная слабость, разливаясь по всему телу, не давала подняться. Потянуло прохладой, значит, открылся люк. Сейчас все покинут салон, и ему надо будет как-то подняться и выйти из вертолета, а тело так и не хотело слушаться. А ведь еще курсантов размещать! А хотя он теперь тут гость. Так что пусть Волков этим занимается, а он только доложит товарищу Сталину о прибытии и спать. Хотя бы несколько часов. Больше не получится, надо будет готовить тренажеры и начинать занятия с курсантами.
В кабине возникла вихрастая голова Никифорова:
— Саня, тебя там начальство требует. Товарищ маршал.
— Иду, — Сашка с силой потер ладонями лицо и, пересилив себя, поднялся из кресла. Мокрую спину обдало прохладой. Застегнул непослушными пальцами ворот на гимнастерке, надо же, сам не заметил, когда он его расстегнул. Из-за кресла вытащил туго скатанную шинель. Сколько раз собирался взять у старшины комбинезон и куртку и все как-то руки не доходили! Опоясался поверх шинели ремнем, проведя руками по спине, проверяя, чтобы он не захлестывал хлястик. Нахлобучил шапку и поплелся на выход. Курсантов еще были в салоне. Ну и правильно. Нечего им делать на улице. Сначала разобраться надо, как и куда их размещать. Пусть пока посидят, ничего страшного.
Высокое начальство стояло недалеко от вертолета, о чем-то разговаривая с Волковым. Сил на строевые экзерциции уже не было. Поэтому просто подошел и доложил Шапошникову о прибытии:
— Товарищ маршал Советского Союза, лейтенант государственной безопасности Стаин по Вашему приказанию прибыл.
— Как прошел полет? — Борис Михайловичу не так уж и интересно было, как прошел полет. Раз долетели до места назначения, значит нормально. Просто ему почему-то захотелось еще раз поговорить с этим парнем. Подтвердить или опровергнуть свое первое впечатление о нем.
— Нормально, товарищ маршал Советского Союза. Чрезвычайных ситуаций во время полета не возникало, — Сашка был удивлен. Что за странные вопросы? А Шапошников тем временем цепким взглядом оглядел фигуру парня. Не укрылись от него и бледное лицо, и черные круги вокруг уставших глаз, и подергивание руки во время рапорта.
— Хорошо, Вы свободны, товарищ лейтенант госбезопасности, — кивнул Борис Михайлович и, повернувшись, обратился к Волкову, — ведите, показывайте свою базу, товарищ майор государственной безопасности.
Волков кивнул на Сашку:
— Товарищ маршал Советского Союза, разрешите переговорить с товарищем лейтенантом государственной безопасности? Буквально минуту.
— Разрешаю, — Шапошников повернулся к остальным командирам и что-то спросил у Мехлиса, а Волков подошел к Сашке.
— Здравствуй, Саша, — майор протянул руку.
— Здравствуйте, Владимир Викторович, — ответил парень на рукопожатие.
— Разместят вас на четвертом уровне, рядом с учебными классами, Кикин все покажет, — Волков кивнул на стоящего неподалеку незнакомого сержанта госбезопасности, — ваша часть коридора будет перекрыта, так что придется потерпеть. Доступ на саму базу только у тебя и по твоему ходатайству у Никифорова. Про остальное сержант расскажет. Как разместитесь, сразу ко мне. Верховный уже несколько раз выходил на связь, требовал, как прилетите, сразу доложить. Так что поторопись.
— Хорошо.