Плохой парень (ЛП)

— Так и есть. Я даже провела исследование. Я могу вспомнить каждый ситком, который касался этой темы с конца 1990-х годов и до сих пор.

— А как насчет Чендлера и Моники (прим. пер.: сериал «Друзья»)?

— Им просто повезло.

— Джим и Пэм (прим. пер.: сериал «Офис»)?

— Ну... это заняло у них некоторое время.

— Лесли и Бен (прим. пер.: сериал «Парк и зоны отдыха»)?

— Какое-то время там было каменисто.

Йен смеется и, оттолкнувшись от стола, встает.

— Теперь я понимаю.

Он крадется вперед, как пантера, а потом оказывается прямо здесь, нависая надо мной. Затем наклоняется так, что его руки лежат на столе по обе стороны от моих бедер. Наши глаза на одном уровне, голубые глаза смотрят в голубые. Мои колени задевают перед его брюк. Черт возьми. Он большой. Мои глаза расширяются. Йен глубоко вздыхает и опускает взгляд. Его рычание едва сдерживается в горле. Низ моего платья задрался до бедер, и я жалею, что не догадалась застегнуть его пиджак. Мне нужен этот дополнительный слой, если собираюсь покинуть этот класс такой же собранной, как когда вошла. Я пытаюсь соскользнуть со стола, но он не дает. Йен делает шаг вперед, и мои колени раздвигаются. Теперь мы прижаты друг к другу, и мои бедра сжимают его бедра, как шест, с которого я вот-вот соскользну. Пожарная женщина Сэм, к вашим услугам.

— Это все еще часть игры? — спрашиваю я так, будто кто-то обхватил меня руками за горло. Я умираю.

— Нет. — Его рука проводит по моей челюсти. — Больше никаких игр.

Его прикосновение легкое, как перышко, и мне неловко, что я склоняюсь к нему.

— Дело в том, — торжественно произносит он, — что я готов попробовать, а ты, похоже, нет.

Он смотрит на мои губы, изучая их, как будто собирается воссоздать их по памяти позже.

— Так?

Значит ли это, что он все равно возьмет то, что хочет? Потому что, честно говоря, мне нравится эта идея — сплошное удовольствие и никаких последствий. Он может запустить руку мне под платье и дотронуться до меня, как хотел дотронуться до меня по телефону прошлой ночью, в то время как я притворяюсь, что держу себя в руках. У меня будет высокий моральный путь, в то время как он исследует каждую из моих аморальных низких дорог. Беспроигрышный вариант.

— Так что я позволю тебе соскользнуть со стола, и мы пойдем на стоянку, как всегда, как друзья.

Он что, шутит? Я думала, это куда-то ведет. Мои трусики мокрые, потому что все мое тело думало, что это куда-то ведет.

Йен пытается отступить, но мои пальцы сжимают его рубашку в тисках, и я притягиваю его ближе.

— Задай мне еще один вопрос.

— Нет.

— Хорошо, я сама спрошу. Сэм, ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя прямо сейчас?

Затем я наклоняю голову и слегка прижимаюсь губами к его губам.

Глава 11

Сэм

Он так потрясен, что на секунду мы оба не закрываем глаза. Мы просто два друга, прижатые друг к другу ртами. Кто знает, может, я его реанимирую. Но с этого угла я вижу, что его глаза затуманиваются. В течение трех долгих секунд мы не шевелимся. Я падаю в океан Йена, позволяя этим голубым глазам полностью утопить меня. Мы застыли во времени, и я понимаю, что мы все еще не двигаемся. Йен собирается заставить меня делать тяжелую работу. Все в порядке. Годы свиданий с плохими поцелуями обеспечили мне мастерство одностороннего поцелуя. Одна рука скользит по его груди (хорошо), ключице (лучше), широкому плечу (лучше), а затем обхватывает мускулы на шее. Мои ногти скользят по его волосам, и он расслабляется. Я сдерживаю ухмылку. Первый шаг завершен.

Второй шаг сложнее, потому что я должна прервать поцелуй. Это все равно, что открыть воздушный шлюз в космосе: либо наружная дверь запечатана, и мы выживем невредимыми, либо весь воздух высосется за мгновения, и я умру. На мгновение я прижимаю наши лбы друг к другу, но наши губы не соприкасаются. Мы так близки, и я усиливаю напряженность, запуская пальцы в его волосы и облизывая нижнюю губу. Когда его руки сжимают мою талию, я знаю, что он у меня, но должна быть уверена. Апперкот ― это когда я беру его полную нижнюю губу зубами. Он стонет. Да, Йен, ты захочешь снять этот красивый костюм, потому что я играю грязно.

― Какого черта ты со мной делаешь? ― тихо спрашивает он.

«Обыгрываю тебя в твоей же игре», ― мысленно отвечаю я с ухмылкой и снова целую его. На этот раз с его стороны нет стоицизма. Он прижимает меня к своей груди и прижимается губами к моим. Меня поражает, как тонна кирпичей, что мы целуемся. ЙЕН ФЛЕТЧЕР И Я ЦЕЛУЕМСЯ. Я бы воскликнула это вслух, если бы мой рот не был сейчас занят чем-то гораздо более важным. Вот в чем дело: Йен, возможно, и был заморожен несколько мгновений назад, но теперь ― нет. Его руки ныряют под пиджак, и он сбрасывает его с моих плеч. Его ладони обжигают мою шею, а затем опускаются ниже, скользя по внешним краям моей груди. Мои соски напрягаются. Прикосновение Йена обжигает. Я не сомневаюсь, что мое платье обуглилось и вот-вот превратится в груду пепла у моих ног. Мы лучшие друзья, целуемся точно так же, как и все остальные: мы позволяем себе вольности, заходим слишком далеко, размываем и перерисовываем границы наших зон комфорта. Его руки сжимаются вокруг моей талии, и он качает бедрами, прижимаясь ко мне. Мои пальцы прижимаются к его коже, и на ум приходит то же самое прилагательное, что и раньше: БОЛЬШОЙ. Есть и новое: ТВЕРДЫЙ. Полные предложения придут позже, когда мой мозг не будет сходить с ума. Йен снова качает бедрами, и этот жест говорит: «Чувствуешь это, Сэм? Это для тебя». Я издаю горлом звук, которого никогда раньше не слышала (гортанный стон, смешанный со словом «пожалуйста»), и он отвечает, нежно раздвигая мои губы и касаясь кончиком языка моего. О да. Наш поцелуй превратился в X-рейтинг (прим. пер.: рейтинг X — это рейтинг, используемый для классификации фильмов, предназначенных только для взрослых.). Я рада видеть, что он энергично мстит.

Не останавливайся, не останавливайся.

Я так долго была лишена этого поцелуя, и теперь, когда это происходит, я хотела бы, чтобы он длился, по крайней мере, одно-два десятилетия. Мы забаррикадируем окна и дверь. Вырвем страницы из учебников английского, сложенных у задней стены, и устроим уютное сексуальное гнездышко. Мы выживем, время от времени кусая друг друга, как маленькие любовные ганнибалы. Я знаю, что это не самая подходящая вещь, чтобы думать о ней во время страстного поцелуя, но это просто такая шутка, над которой мы с Йеном могли бы смеяться часами. Все сходится.

В попытке полностью приблизить свое тело к его, я чуть не падаю со стола. Он ухмыляется мне в рот, и я предупреждающе рычу. Должно быть, у него в голове тоже мелькают странные мысли, и это меня внезапно раздражает. Я не разделю эту новообретенную страсть со старыми Сэм и Йеном ― у них есть много вещей, чтобы поддержать их, но этот раскаленный огонь ― единственное, что поддерживает этот момент. Чтобы доказать свою точку зрения, моя рука касается верха его брюк. Его улыбка исчезает в миллисекунду, и наш поцелуй ускоряется еще на несколько градусов. В награду за его превосходные навыки, я думаю, что позволю ему снять с меня это платье, чтобы мы могли исполнить все мои фантазии. Какая гениальная идея! Давай перейдем к делу. Я просовываю руку глубже в его штаны как раз в тот момент, когда над головой раздается громкий пронзительный звонок, пронзающий стены моего тихого класса. Мы отскакиваем друг от друга так быстро, что мне приходится вытягивать руку, чтобы не упасть со стола. Затем по громкой связи раздается голос директора Пруитта:

― Это были отличные танцы, ученики Оук-Хилла! Жаль, что мы не можем веселиться всю ночь, но пора возвращаться домой. Пожалуйста, пройдите к парковке, если вас заберет родитель или друг. Не слоняйтесь без дела!

Затем его голос обрывается. Ухх. Представьте себе, если бы ваш босс имел возможность трубить своим дурацким голосом, пока вы были в середине изменяющего жизнь секса. Настроение официально убито.