Страница 4 из 7
НЕЛЛИ. Я не устраиваю истерику. Я просто в бешенстве. Это так несправедливо. Я – хороший репортер. Мистеру Пулитцеру не нужны хорошие репортеры?
МАКГОНИГЛ. Ему нужны люди, которые не шумят.
НЕЛЛИ. Пожалуйста, я в отчаянии. Неужели вы не можете мне помочь?
МАКГОНИГЛ. Я не нанимаю на работу. Я бегаю за пожарными автомобилями и засыпаю в театре. Наймом занимается Кокрилл.
НЕЛЛИ. Не получается у меня попасть к Кокриллу.
МАКГОНИГЛ. Счастливая девушка. Однажды в Сент-Луисе он застрелил мужчину, который нарушил его дневной сон.
НЕЛЛИ. Я – не счастливая девушка, я – голодная девушка. И не уйду из этой редакции, не получив работу.
МАКГОНИГЛ. Я только могу предложить тебе сэндвич с солониной.
НЕЛЛИ. Не хочу я сэндвич с солониной.
МАКГОНИГЛ. Тогда ничем помочь не могу.
НЕЛЛИ. Пожалуй, я готова разделить с вами сэндвич с солониной. (Протягивает руку). Я – Нелли Блай. В Питтсбурге я – знаменитость.
МАКГОНИГЛ (пожимает ей руку). Извини, в Питтсбурге бываю не так часто, как мне хотелось бы, но я рад нашему знакомству. (Задерживает ее руку в своей чуть дольше необходимого, смотрит на нее).
НЕЛЛИ. Сэндвич с солониной.
МАКГОНИГЛ. Что?
НЕЛЛИ. Мы собирались разделить сэндвич с солониной.
МАКГОНИГЛ. Сэндвич с солониной.
(С неохотой отпускает ее руку, выдвигает средний ящик стола и достает большой сэндвич с солониной).
НЕЛЛИ. Вы?..
МАКГОНИГЛ (достает длинный, похоже, острый нож). Я что? (НЕЛЛИ видит нож и инстинктивно отступает на шаг). Не бойтесь. Он используется лишь для вскрытия писем от безумных бывших жен. Но я точно перережу им горло, если меня вновь пошлют рецензировать оперу. (Разрезает сэндвич пополам). Я – Макгонигл. Знаменитость в баре «О’Шонесси». Хотя, уже нет. Меня туда не пускают с тех пор, как я швырнул пепельницу в зеркало. Не понимаю, чего они так обиделись. Пепельница до зеркала не долетела. По пути наткнулась на голову О’Шонесси. При ударе возникло ощущение, что прозвонил Биг-Бен. Все, кто там был, посмотрели на часы. Но в этом городе люди так долго помнят обиду. Что удивительно, потому что все остальное забывается мгновенно. (Дает НЕЛЛИ половину сэндвича и указывает на стул у стола). Держи. И присядь.
НЕЛЛИ (садится). Благодарю вас, мистер Макгонигл.
МАКГОНИГЛ. Просто Макгонигл. Или Мак. Мистер здесь только один – мистер Пулитцер.
НЕЛЛИ. О, выглядит съедобным. (Начинает есть сэндвич). И как мне получить здесь работу?
МАКГОНИГЛ. На самом деле нет тебя желания здесь работать, поверьте мне.
НЕЛЛИ. Но оно есть. И очень сильное. Я всегда мечтала работать именно здесь. Газета мистера Пулитцера «Уорлд» – лучшая газета в Нью-Йорке.
МАКГОНИГЛ. Тогда почему ты пришла сюда в последнюю очередь?
НЕЛЛИ (рот набит сэндвичем. Она хочет казаться воспитанной дамой, но слишком для этого голодна, вот и ест, как оголодавший солдат). Я пришла сюда прежде всего. Потом пошла в «Герольд». Вернулась сюда. Пошла в «Сан». Вернулась сюда. Пошла в «Трибюн».
МАКГОНИГЛ. Вернулась сюда.
НЕЛЛИ. Я была везде. Даже пошла в «Таймс».
МАКГОНИГЛ (садится, тоже ест). Да ух, ты действительно в отчаянии.
НЕЛЛИ. Господи, это невероятно.
МАКГОНИГЛ. Что? Кто-то получил прибавку?
НЕЛЛИ. Вероятно, это самый потрясающий сэндвич в истории западной цивилизации. Я побывала здесь семь раз. И впервые мне удалось подняться на такой высокий этаж. Некоторые из тех, кто работает ниже, не испытывают никакого уважения к женщине.
МАКГОНИГЛ. Для меня твои слова – просто шок.
НЕЛЛИ. Боже, какой сэндвич. Я вся перемазалась в горчице.
МАКГОНИГЛ. Тебе к лицу. Хочешь чем-то запить?
НЕЛЛИ (с полным ртом). Я не могу злоупотреблять вашим гостеприимством.
МАКГОНИГЛ (поднимается, идет к окну). Я держу рутбир за окном. (Поднимает раму, берет с наружного карниза две коричневые бутылки). Пошли отсюда, чертовы летающие крысы! (Опускает раму, возвращается к столу). Прошу извинить за мой французский. В последнее время пребываю в состоянии войны с голубями. Они используют мою шляпу, как мишень. (Открывает бутылки, одну протягивает НЕЛЛИ). Не хочу критиковать даму, но если ты не сбросишь скорость, то перекроешь себе дыхательное горло. Это не последний в мире сэндвич с солониной.
НЕЛЛИ. Для меня, возможно, если я не получу сегодня работу. Я – репортер от Бога, Мак. Я бы показала себя во всей красе, если бы кто-нибудь дал мне шанс. (Пьет рутбир). Этот рутбир божественный. Какой удивительный город Нью-Йорк. Здешняя еда компенсирует все остальное. Пожалуйста, разве вы не можете мне помочь? Вы же хороший человек. Если бы вы вошли в эту дверь и поговорили с тем, кто принимает решения… Я не хочу сказать, что вы здесь никто…
МАКГОНИГЛ. Я здесь никто. Последний представитель не играющего никакой роли шотландского рода. Славимся только тем, что едим сэндвичи с солониной и ненавидим голубей.
НЕЛЛИ. Я хотела только одного – стать репортером. И это мое призвание. Мне нужен только человек с унцией мозгов в голове и толикой воображения, который даст мне шанс.
МАКГОНИГЛ. Я думаю, мы давным-давно убили всех этих людей. (Смотрит на нее. Не может не таращиться).
НЕЛЛИ. Что? У меня на носу горчица.
МАКГОНИГЛ. Нет. Если на то пошло, да, но не в этом дело. Ты должна быть осторожна, детка, когда пускаешь в ход эти большие глаза. Здесь это опасно.
НЕЛЛИ. Это большое преимущество, выглядеть такой невинной. Я могу задавать вопросы, которых не задаст никто. И люди скажут мне правду, потому что я им нравлюсь, и они не чувствуют во мне угрозы. И я могу идти напролом и писать правду, потому что никто даже представить себе не может, что девушка с таким невинным личиком может быть вульгарной или безвкусной. Мне даже убийство может сойти с рук.
МАКГОНИГЛ. Будем надеяться, что до этого не дойдет.
НЕЛЛИ (пуская в ход свои большие глаза). О, мистер Макгонигл, помогите мне. Пожалуйста.
МАКГОНИГЛ (глядя ей в глаза, слабея). Черт! Вообще-то не следует мне этого делать.
НЕЛЛИ. Делать что? Что вам не следует делать?
МАКГОНИГЛ. Я хочу, чтобы ты знала, что эту штуковину я достаю только по исключительным случаям.
НЕЛЛИ (немного нервничая). Достаете что?
МАКГОНИГЛ (наклоняется). Заткни уши.
НЕЛЛИ. Заткнуть уши?
МАКГОНИГЛ (выдвигает нижний ящик). Просто заткни уши, а не то пожалеешь, поверь мне.
НЕЛЛИ. Почему я должна затыкать уши?
МАКГОНИГЛ (шарит в нижнем ящике). Хочешь мы стать репортером или нет?
НЕЛЛИ. Больше всего на свете.
МАКГОНИГЛ (достает из ящика старую трубу). Тогда перестань задавать глупые вопросы и заткни уши.
НЕЛЛИ. Я никогда не задаю глупые вопросы. Это труба? Ладно, это был глупый вопрос. Но я не понимаю, как труба поможет мне стать… (МАКГОНИГЛ дует в трубу, извлекая из нее очень громкий, резкий, отвратительный звук, от которого вибрируют стены. НЕЛЛИ затыкает уши). О-о-о-о-о!
МАКГОНИГЛ. Говорил я – заткни уши, или нет?
НЕЛЛИ. Но зачем издавать этот жуткий… (МАКГОНИГЛ вновь подносит трубу ко рту и дует. Этот звук, вероятно, заставляют слушать музыкантов в нижних кругах ада). Перестаньте! У меня лопнут бара… (МАКГОНИГЛ дует в третий раз).
МАКГОНИГЛ. Все. Этого достаточно.
(Ловко убирает трубу в нижний ящик и задвигает его в тот самый момент, когда ДЖОЗЕФ ПУЛИТЦЕР выбегает из центральной двери).
ПУЛИТЦЕР (в дикой ярости). Что это за чертов шум? Почему? Откуда? Кто издавал этот богомерзкий гребаный звук?
МАКГОНИГЛ (спокойно ест сэндвич). Должно быть, с улицы, мистер Пулитцер.
ПУЛИТЦЕР. Нет, не с улицы. Кто-то пытался обрушить эти стены мне на голову! (Замечает НЕЛЛИ). Прошу извинить за грубость. Кто эта женщина? Микгуникл, ты опять приводишь сюда женщин? Я же говорил, что больше не хочу видеть девиц легкого поведения, выходящих из чулана для швабр.