Сентябрь

— Он сейчас там, — прервал её Дэвид. Тэйлос мельком взглянул на него, не понимая, отчего он так уверен. Дэвид поднялся, чуть шатнувшись, тут же схватил его за плечо, чтобы удержаться на ногах, и после этого пояснил: — Да, я признаю, что потратил слишком много сил, но только потому, что оставил в Грэйсе духа-соглядатая! Не из-за того, что выбрал путь земли. Мне пришлось выбрать того, кому хотелось сказать слишком много, и подпитать его, чтобы он мог уцепиться за вождеденное тело.

— Ты… — Брун словно на миг потеряла все слова. — Это безрассудство! Если он осознает, что в нём твой якорь, то мгновенно найдёт тебя! Вас обоих!

— Разве это не значит, что нам нужно поторопиться? — Дэвид прошёл мимо неё, держась вполне уверенно. — И забери уже у старика этот камень, он бы пустил тебя и без ухищрений.

— Как ты разговариваешь со мной! — возмутилась Брун. Тэйлос только покачал головой.

***

У кладбищенских ворот их ждал экипаж, запряжённый парой вороных. Брун прыжком уселась на козлы и кивнула им забираться внутрь, тут же подхватывая вожжи.

— Позаимствовала на вокзале, — пояснила она на вопросительный взгляд Дэвида. — Возница проспится после выпитого только дня через два и ничего не заметит. Поторопитесь!

Тэйлос на миг коснулся ладонью лба, но Дэвид заметил его жест и самодовольно усмехнулся, будто гордился безрассудностью Брун. Впрочем, Тэйлос не мог не признать — сейчас это было оправданно, и каждая секунда была на счету. Едва они устроились на жёстких подушках экипажа, как тот дёрнул с места. Казалось, лошади понесли — так быстро они помчались по улицам.

Дэвид поморщился и крикнул, стукнув в стенку:

— Хватит подгонять их магией, это не останется незамеченным!

— Нам не от кого больше скрываться, — донёсся голос Брун. — Мы собираемся взорвать этот город!..

========== Часть 24 ==========

Сентябрьские вечера наваливались на Фэйтон-сити стремительно, как будто захлёстывали город волной темноты. Казалось, только недавно небо полыхало огнями заката, и вот уже настоящий мрак кутает улицы. На дороге разлились стылые лужи, в которых огни газовых фонарей дрожали и переливались, точно боялись пробудившегося с ночью ветра.

Тэйлос следил за изменениями света, прежде приносившими покой, а теперь только подстёгивавшими тревогу, пока дробный стук копыт прокатывался по городским улицам, отражаясь от стен домов кратким эхо. Дэвид то ли всё ещё не до конца пришёл в себя, то ли был слишком сосредоточен — но они больше не разговаривали. Когда же экипаж резко остановился, он встрепенулся, будто бы спал всю дорогу.

Свет фонарей почти не разгонял темноты, окутавшей арену. Тэйлос выбрался первым и запрокинул голову, рассматривая подавляющее своим размером сооружение. Ещё утром они были внутри, даже стояли на крыше, и он не чувствовал ничего такого, но оказалось, лишь потому, что совсем забыл, какое впечатление арена производит со стороны. На самом деле это было одно из самых больших зданий, что ему довелось увидеть за всю жизнь. Разве что, главный корпус столичного университета мог в чём-то посоперничать с ним.

Невольно Тэйлос испытал странную дрожь, будто бы они собираются посягнуть на нечто такое, на что не имеют никакого права. Впрочем, его тут же тронул за плечо Дэвид, вырывая из задумчивости. Оказалось, Брун уже далеко впереди, приближается к запертому на ночь входу, и в её решительном шаге нет никакого благоговения перед каменным строением.

Тэйлос рассчитывал, что полицейские будут дежурить у кованых ворот, где причудливо вырисовывался вензель Грэйса, однако никого там не оказалось. Улица тоже была совершенно пустынна, ближайшие жилые здания находились только в соседнем квартале, а к арене примыкал сквер, где даже аллеи не освещались. Однако Брун всё равно вытащила из потайного кармана амулет с оплетённым серебряными листьями прозрачным белым камнем и подняла его на уровень глаз тонкой цепочке, позволив свободно покачиваться и вращаться. Удовлетворившись увиденным, хоть Тэйлос не заметил никаких изменений в поведении камня, она снова сунула амулет в карман и оглянулась на Дэвида.

— Ты ведь дотрагивался до него? — бросила она так небрежно, точно они вели светскую беседу.

— Да, — откликнулся Дэвид отрывисто, и Тэйлос чуть нахмурился, пытаясь понять, о чём идёт речь. О Грэйсе? Он вспомнил, как Дэвид выступил вперёд, чтобы открыть того для призраков, как его пальцы коснулись словно бы воскового лба.

— Он здесь? — продолжала допрашивать Брун. Теперь уже Дэвид взглянул на амулеты — на этот раз на перстень, после чего с уверенностью ответил:

— Да, он здесь. Но… он где-то в центре арены.

Тэйлосу, конечно, было любопытно, как Дэвид сумел определить это с подобной точностью, но он не вмешивался в разговор.

— Значит, нам нужно заставить его прийти на трибуны, а после это место должно взлететь на воздух. Следует ли нам самим подниматься туда? — Брун размышляла вслух, глядя на запертые врата, и её ладонь нервно теребила небольшую поясную сумку. Тэйлосу отчего-то казалось, что там найдутся и отмычки, и что-нибудь ещё, например изящный дамский пистолет.

— А где Глория? — обернулся в этот момент на него Дэвид. Внезапно будто бы отвечая ему, ветер толкнулся изнутри, распахивая настежь высокие створки, ведущие на арену. Порыв был настолько сильным, что кованый металл впечатался в камень, выбив искры и оставив следы. Сквозь эти ворота обычно проезжали паромобили, готовясь выстроиться на стартовой линии, они были тяжёлыми и открывались с торжественной медлительностью. Тэйлос широко раскрыл глаза в удивлении, когда увидел, как быстро они могут распахнуться, и тут же почувствовал, что это Глория стоит там, словно приглашая их. Это она сумела привести врата в движение, и всё же она была невидима и неосязаема.

Брун удовлетворённо кивнула, будто убедилась, что все находятся на нужных местах, но пока не спешила пройти сквозь врата. Задумчиво окинув взглядом арену, она на миг коснулась пальцами виска.

— Теперь Грэйс должен проверить, кто же осмелился снова явиться на арену в неурочный час и побеспокоить его, — сказала она. — Если он в центре чертежа, значит, пытается разобраться, нет ли разрушений. Амулет показал, что там нет никого другого, ни одной живой души, потому что никто не должен видеть его подготовки. Глория же слышит нас и знает, что ей нужно сделать, она невидима для него, потому что погибла ровным счётом в этом месте. Она старается изо всех сил. Дэвид… отправь ей кого-то на помощь. Кого-то, кто останется таким же невидимым.

Дэвид лишь кивнул и тут же опустился на одно колено, прикасаясь кончиками пальцев к земле. Тэйлос с удивлением увидел, как оживает под этим прикосновением камнем, точно становится жидким и даже вскипает. Но тут же всё это закончилось, а рядом выросли духи — Тэйлосу показалось, их не меньше десятка. Тэйлос не видел их, но ощущал очень ясно. Одним из этих духов был Марко.

— Пусть оберегают её и развеются в нужный момент, — пояснила Брун, и Дэвид медленно кивнул на это. — А теперь настало время мне выйти на сцену. Я должна сыграть роль приманки.

— Что? — удивился Тэйлос, и едва утихомирившееся волнение вновь поднялось в нём. — Приманки?.. Как это понимать?

— Думаешь, тот, кто жаждет стать богом, не знает в точности, как неблагоразумно оставаться на месте жертвы, когда ловушка готова захлопнуться? — оглянулась Брун через плечо. — О, чтобы он встал на нужное место, чтобы план наш пришёл в движение, приманка должна быть убедительной. У него должна быть серьёзная причина выйти ко мне. И есть только одна такая.

И она двинулась вперёд, вошла во врата, чеканя шаг и не оглядываясь. Каблуки впечатывались в камень площадки, порождая звучное эхо, и Тэйлос едва ли не вздрагивал от каждого удара, настолько тревога захватила его.

— Я, Брунхельд де Стьяно, ищу мести как ученица Ариана. Как мне называть тебя — Элиот Вайс, Абрахам Грэйс? Или, может, Сигил?.. — она засмеялась, и её голос словно стал в десятки раз сильнее. — Выходи, какое бы имя ни пыталось спрятать тебя. Приди ко мне и ответь за то, что сделал.