Страница 95 из 98
— Я люблю тебя, Капо. Я всегда буду любить тебя. Ты со мной во всем этом навсегда.
Я взял руку моей бабочки и поднес к губам, целуя пульс дольше обычного.
Она усмехнулась.
— Più delle parole, mio marito, — прошептала она по-итальянски. Больше, чем слова, муж мой. Потом она начала напевать, глядя на нашего сына.
В дверь постучали. Марипоса даже не потрудилась поднять глаза. Она была невероятно уставшей и уже давно влюбленной в ребенка на руках — она была безумно счастлива.
Вскоре после рождения Саверио я выставил нашу семью за дверь. Марипоса нуждалась в отдыхе, а мне нужно было время, чтобы изучить его черты, не деля его ни с кем, когда одна из женщин схватила его за руку. Так что я понятия не имел, кто это может быть — может быть, одна из медсестер, но они обычно стучали, а потом входили.
Кили, Кэш Келли и Малыш Хэрри стояли по другую сторону двери. У Кили в руках были подарки.
Я прищурился, воззрившись на двух мужчин, когда Кили пронеслась мимо меня, направляясь прямо к Марипосе и Саверио.
Хэрри кивнул мне.
— Ты не возражаешь, если… — он кивнул в сторону моей жены.
Когда он спросил, Марипоса подняла глаза. Кили уже обняла Саверио, корча ему рожи, но тоже подняла глаза. Все взгляды были устремлены на меня.
Я кивнул, но ничего не сказал. Он думал, что между нами все улеглось после того, как я спас его сестру, но он всегда будет ходить по тонкому льду в отношениях со мной. Он все еще был влюблен в мою жену, даже после того, как проявил некоторый интерес к моей кузине Джиджи.
Кэш стоял в дверях, не входя.
— У тебя найдется свободная минутка, Маккиавелло?
Я повернулся к Марипосе. Она закусила губу, сжимая одеяла, прикрывающие ее ноги, ее взгляд был настороженным. Ей не нравилось, что Кэш был здесь.
— Всего минутка, — сказал я ей.
Она кивнула, но ничего не сказала. Кили что-то сказала ей, но она не отвела от меня взгляда, пока не поняла, что ее мысль была поймана и принята близко к сердцу: «Не связывай себя обязательствами ни перед чем, что могло бы отнять тебя у нас».
Прикрыв за собой дверь, мы стояли в коридоре, прислонившись спиной к стене. Кэш стоял рядом со мной.
— Поздравляю, — сказал он, засовывая руки в карманы. — Твоя жена прекрасно справилась. Ваш сын — большой, здоровый мальчик.
У него не было сильного ирландского акцента, но мелодичность присутствовала.
Я кивнул.
— Ты проделал весь этот путь, чтобы поболтать о моей семье? Сомневаюсь. Давай ближе к делу.
Он вздохнул.
— Скажи мне, где я стою по отношению к новому Королю Нью-Йорка. До меня доходили слухи. После того, как Артуро и Ахилл были убиты, не осталось сыновей, чтобы претендовать на трон, ходят слухи, что ты — тот человек, который взошел на трон. Обычно мы не вращаемся в одних и тех же кругах, — он ухмыльнулся. — Но непредвиденные обстоятельства, гравитация, возможно, втянули нас в эту серую зону одновременно.
— Ты стоишь там, где стоишь. Я стою здесь. Мы не друзья и не враги. Я сделал тебе одолжение. Ты сделал мне одолжение. Теперь мы в расчете. Но я не собираюсь брать на себя ответственность за семью Скарпоне. Это наследие умерло вместе с людьми, которые превратили его в то, чем оно было. Что это было? Зависит от того, кого спросишь, но если спросишь меня, вот мой ответ. Это было то, в чем я не хочу участвовать. Я сам устроил свою жизнь. Я буду править так, как считаю нужным. Я работаю на одну семью, которая стоит по одну сторону с моей — семью Фаусти. Кроме того… — я пожал плечами.
У меня были мои инвестиции, мой бизнес, достаточно для меня и моей семьи, чтобы жить комфортно до скончания наших дней.
Я намеревался стать новым королем Нью-Йорка, новым королем волков, но непредвиденные обстоятельства — жена, сын — изменили направление моих стремлений. И эти шаги привели меня обратно к двери, за которой меня ждало мое царство.
ЭПИЛОГ
МАРИПОСА
10 Лет Спустя
— Пожа-у-у-у-йс-т-т-т-а. Мама, пожауйста!
Все мое тело наклонилось влево, рука дернулась, плечо задрожало вверх-вниз.
— Эвелина, дитя мое, успокойся. — Я улыбнулась своей отважной пятилетке. Она была нашим третьим ребенком из четырех и единственной девочкой. Сказать, что она была светом Папиных очей, было бы ложью — она была всем его миром. И бедняжке достался мой нос. По крайней мере, у нее были глаза ее отца.
Малышка перестала трясти меня, и я увидела, что мысли движутся в ее сапфировых глазах, словно мед. Ее черные волосы хлопали по загорелой коже. Ее губы были полными и розовыми, и она сморщила их в самый раз. Эвелина рано поняла, что для ловли бабочек нужен сахар, а не соль.
— Мама. — Ее голос был таким мягким, таким сладким, и она поднесла мою руку к своим губам, нежно поцеловав мой палец. — Пожалуйста, могу я взглянуть на это кольцо? — Она подняла руку, которую держала, показывая ее мне.
Она хотела примерить мои обручальные кольца. Она вошла в тот возраст, когда ей нравились принцессы, и если что-то было блестящим, как вещички принцесс, она хотела именно их или, по крайней мере, хотя бы примерить.
Я редко снимала кольца. В последний раз я снимала их, когда делала фрикадельки, но только для того, чтобы мясо не застряло между гранями. Я положила его в специально отведенное место, пока не вымыла руки. Прошло максимум минут десять, и они снова были на моей руке. Иногда я даже оставляла обручальное кольцо и просто чистила его щеткой, когда заканчивала.
На нашу девятую годовщину Капо подарил мне бриллиантовое кольцо, чтобы я носила его на правой руке, на безымянном пальце, и я никогда не снимала его. Четыре бабочки кружили вокруг моего пальца, как всегда они будут кружить вокруг моего сердца. Каждая бабочка символизировала одного из наших детей.
Эвелина часто просила позволить ей посмотреть его, но это был первый раз, когда она попросила надеть мои обручальные кольца. Это были символы, от которых я никогда не устану.
Символ его. Нас. Провести эту жизнь вместе. Жить этим.
— Я верну их обратно. — Она захлопала густыми ресницами. — Честное-пречестное, пожалуйста.
Я рассмеялась над тем, какой милой она была. Мисс Пушинка. Такой была наша дочь — Эвелина Ноэми Мария.
— Хорошо. — Я вздохнула. — Но ты должна сидеть за кухонным столом. И тебе позволено надеть их всего на секундочку. Эти кольца — как важная одежда для мамы. Мне нужно, чтобы они были надеты на моем пальце, тогда я буду готова к предстоящему дню.
Она хихикнула, взяла меня за руку и повела к столу. Я подхватила ее прежде, чем она успела вскарабкаться наверх, и она закричала: «Уииии!» когда я усадила ее милую маленькую попку на стул.
Мы были на вилле на окраине Модики. Это был небольшой дом, но мы сделали его комфортным для нашей семьи. Мы превратили его в семейное гнездышко. Кухня была моей любимой комнатой. Большую часть времени мы проводили там.
Я сняла оба кольца и надела их ей на палец. Они были такими большими, что почти соскользнули, но она удержала их вместе. Я поцеловала руку дочери, прежде чем встать, наблюдая, как ее глаза сияют от того, какими красивыми они были.
— Они такие милые, мама, — выдохнула она. — Мне они нравятся. — Затем она обхватила себя руками, как будто не могла быть счастливее, чем в тот момент.
На плите зазвенел таймер, и я повернулась на секунду, вспомнив, что должна вынуть пирог с красным перцем. Семья собиралась отужинать в нашем саду на нашу годовщину.
— Эвелина. — В моем голосе прозвучало предостережение. — Сиди здесь и не двигайся. Ты слышишь маму? Я только достану пирог из духовки.
Она отчаянно закивала головой, взволнованная тем, что я позволю ей носить кольца еще секунду. Я поспешно достала пирог и поставила его на плиту, мысленно прикидывая, что еще нужно сделать.