Когда нельзя умирать

— Эй! — смутилась Эйли. — Ты куда уставился? — и даже решила прикрыться руками.

— Ну, ты же отмылась? — только и нашелся я.

— Что? А?.. — за короткое мгновение на ее лице сменилось несколько сильных эмоций: гнев, стыд, раздражение, смирение и, неожиданно, веселье. — Эйли вдруг перестала скрываться, уперла руки в боки и нагло заявила: — Наслаждайся, пока имеешь возможность!

Если бы не пылающие щеки, я, быть может, и поверил бы, что она не смущается. Эйли резко повернулась и, виляя задом, направилась обратно. Ирония ситуации заключалась в том, что от бега по берегу, ее упругая попа была сильно заляпана илом.

Но это не мешало ее булочкам выглядеть чертовски аппетитно. Куда там очарованию, которое на мне Кейт использовала, я даже не понял, как мы вернулись к месту привала. Проклятье, я даже о голоде забыл! Забыл о том, что у меня на одной руке куча хвороста, а во второй зажат хвост бобра. В реальность меня вернул недовольный голос девушки, которая, наконец, ощутила что-то постороннее на теле и мазнула рукой по заднице, размазав ил.

— Ты почему не сказал, что я вся в грязи?!

— А?

— И не говори, что не заметил!

— А?

— С тобой все хорошо? — забеспокоилась она.

— А? Нет… Да! Все отлично.

— Я вижу… — сказала девушка, обратив, наконец, внимание на то, как топорщится мой комбинезон ниже пояса. — Давай ты положишь это все и немного охладишься. Водичка просто прелесть.

Охлаждаться я не хотел. Я горел желанием, так что от кожи прикуривать можно было, и я готов был поджечь весь чертов лес! Мне хотелось сладкого! Надоело, что девушка постоянно дразнит и уходит.

— Так, — сказала Эйли. — Дай это сюда, — и отобрала у меня бобра.

Я бросил хворост на землю и полез целоваться, но девушка ловко извернулась и прыгнула в пруд, ехидно комментировав:

— В воду, Дункан, в воду. От тебя воняет, как от свиньи.

Я выскочил из комбинезона и прыгнул к девушке. Вода мгновенно остудила мой жар. Прелесть, как же! У меня даже лодыжку свело, хорошо еще на глубину заплыть не успел. Кровь отлила от органа, который я временно использовал вместо мозгов, и позволила соображать. Впрочем, сначала из меня вырвались эмоции, и я от души обложил девушку матом.

— Полегче, горячий парень, я и обидеться могу, — захохотала она.

— Да это я обижаться должен! — заявил я. Прозвучало по-детски, и девушка снова залилась смехом.

— Извини.

Я фыркнул что-то неприятное в ответ.

— Хватит! — сказала она. — Мойся и я за все извинюсь.

Я чуть не сказал, куда ей сунуть свои извинения, но увидел, как лукаво она улыбнулась, убедилась, что я наблюдаю, и вышла из воды, зазывно покачивая бедрами.

Да неужели? Это же не мое воображение? Она точно собралась это сделать? Или все опять закончится как тогда, у меня в комнате, когда она разрыдалась, и ничего не получилось?

Тем временем девушка вышла из воды, собрала хворост и пошла к дереву, у которого мы бросили одеяло и прочие вещи, чтобы сложить костер. В какой-то момент она сделала перерыв, чтобы взглянуть на меня и спросить:

— Тебе перехотелось?

Я замотал головой так, что она чуть не закружилась.

— Тогда мойся, Дункан. Смой запах подземелья.

Идиот! Я сосредоточился на своих чувствах и обидах, совершенно забыв то, что ей довелось пережить в плену! Забыв, как вампиры над ней надругались! Во мне поднялась нешуточная волна гнева, чтобы скрыть которую я нырнул с головой под воду и стал натирать голову-руки-ноги.

Эйли крепкая девочка и вполне могла скрывать свои переживания, но что если она по-прежнему не готова? Да она проявила инициативу, но что если это только усугубит дело, и она меня возненавидит? Подождать? Отклонить практически прямое предложение — нанести смертельную обиду, показать, что она больше не желанна. Уж не знаю, может ли быть что-то хуже. Нет, единственное, что я могу сделать, это быть нежнее и аккуратней.

Без мыла дело шло не так гладко, но компенсировалось энтузиазмом, который я проявил в деле очистки организма от застарелого пота и грязи. Сказала бы Эйли раньше, я бы по дороге трав собрал, коренья которых дают немного пены и пахнут неплохо.

Пока я занимался личной гигиеной, девушка разожгла костер и уже примерялась к бобровой тушке, раздумывая как лучше ее разделать, но я вовремя заметил и запретил:

— Оставь, я сам все сделаю, — сказал я, выходя из воды.

— Я умею готовить, — напомнила девушка.

— Будь здесь кухня, или хотя бы нормальная посуда, я бы не сомневался в твоих способностях, а сейчас я жду твоих извинений! — Я подхватил девушку на руки, а она счастливо взвизгнула.

Я немного переоценил свои силы, и едва не уронил Эйли, хотя раньше она казалась мне пушинкой. Хорошо, что одеяло было расстелено рядом, и я спешно опустил ее. Девушка обвила мою шею руками и впилась в губы поцелуем. Я почувствовал жар ее тела и сдерживаемую дрожь.

— Не так я себе потерю девственности представляла, — хохотнула она.

И это совершенно сбило весь настрой. Я даже немного отстранился, нахмурился. Она не помнит, или Оутс мне лгал? Эйли нахмурилась в ответ:

— Что за лицо?

— Тебе показалось, — ответил я, и попытался снова ее поцеловать.

— Нет, не показалось! — заявила Эйли и отстранила меня. — Ты словно не веришь, что я девственница. Какие вообще могут быть сомнения на этот повод!?

— Никаких, — покорно ответил я, понимая, что все тщетно, будет буря.

— Ну уж нет, Дункан Кинкейд! — девушка столкнула меня в сторону, встала на ноги и уперла руки в боки. — Выкладывай!

— Эйли, давай не будем, — взмолился я и сел.

— Нет, будем! Я хотя бы раз дала тебе повод сомневаться? Ты думаешь, я от тебя налево бегала или после нашего расставания, за те четыре дня успела с кем-то переспать? Может мне лечь и пошире ноги раздвинуть, чтобы ты в подробностях все рассмотрел, убедился, что я еще девушка.

И дернул же меня черт сказать:

— Как будто я разбираюсь.

Прилетевшая пощечина едва не свернула мне челюсть набок. Мир несколько раз угрожающе качнулся и потемнел. Я едва не вырубился и это еще хорошо, что она не кулаком или, упаси Господь, ногой. Убила бы на месте.

— Конечно, ты же предпочитаешь женщин опытных, как сисястая бывшая! Если ты с ней после меня шашни крутил, это еще не значит, что я кого-то нашла!

— Не крутил, — удивленно ответил я, предпочитая оставаться на одеяле, во избежание новых пощечин. Нет, стоп, в таком положении она ножкой пнуть может. Лучше уж пощечины, чем пинки. Я снова сел.

— Да мне все равно с кем ты там крутил! — заявила Эйли и расплакалась. — Ты мне не веришь!

— Я верю.

— А я тебе не верю! Отвечай или я сейчас же развернусь и уйду.

— Куда?

— Да куда угодно, подальше от тебя, козла! — у девушки началась форменная истерика. Что-то подобное я наблюдал в вампирских тоннелях, но там ее удалось успокоить.

— Ладно, ладно, — я встал и попытался ее обнять, но девушка с криком оттолкнула мою руку:

— Не трогай меня! Отвечай на вопрос!

— Ладно, — согласился я. Понятия не имею, что делать! Она прижала меня к стенке. Не буду же я ее по всему лесу ловить! — Это вампир, он сказал, что его ребята с тобой позабавились.

— И ты подумал что они меня… А я потом с тобой… Да за кого ты меня принимаешь!?

— А сейчас то, что не так? — возмутился я.

— Не знаю! — заорала Эйли и села.

Девушка обняла колени руками и уткнулась в них носом, продолжая всхлипывать. Впрочем, она немножко поостыла и больше не рвалась в лес убегать. Я сел рядом и положил руку ей на плечо. Она ее сбросила, но я положил руку снова, и Эйли пришлось смириться. Она пошмыгала носом минуты две, а потом заявила:

— Они пытались.

Я промолчал.

— Почему не интересуешься, что было дальше? — сварливо спросила девушка.

— Главное что ты сейчас здесь, со мной, — выдал я насквозь фальшивую и лживую банальность. Конечно, черт подери, я хочу знать, что было дальше!

Эйли фыркнула, не поверила и продолжила рассказ: