Номинар

Я же не вижу ничего плохого в том, чтобы лишний раз помочь нуждающемуся, особенно если на то есть время и возможность. Стража порой не в силах решить проблему легитимным путем, а наёмникам наплевать на закон, регламенты и прочие рамки, мы готовы играть не по правилам. Но вот Рэк и Элиен зачем-то их писали и заставляли меня им следовать.

– Я уже об этом позаботился. Мы сразу поедем ко мне. Всё, что тебе может понадобиться, я найду. – Акки тут же переключил внимание на Ниро и Рэка. – Не забудьте про эгиду.

В уме возник вопрос, но мигом улетучился, выбитый из головы другими мыслями.

– Ужасный день, да, – устало выдал весьма заниженную оценку сегодняшним событиям Рэк. – Незачем ехать сейчас куда-то, лучше останьтесь у меня, мне так будет спокойнее. Эгиду и здесь сможете переустановить.

– Нет, в следующий раз. Может, завтра, если ты не съешь всю вырезку.

Наставник по-доброму ухмыльнулся и поднялся с кресла проводить нас. Ниро тоже встала, но отпускать нас так просто не собиралась.

– Что ты не договариваешь? Зачем тебе Мэло? – прямолинейно спросила она, и её стальной взгляд впился в лицо нашего общего друга.

Несмотря на отсутствие у Ниро зрачков и радужки, порой я каким-то шестым чувством понимал, куда она смотрит.

– Ничего, – с неменьшим вызовом ответил он и сменил тему разговора, будто Ниро проявила вопиющее неуважение. – Поставьте эгиду сегодня же. – И тут настала его очередь строго смотреть на Рэка с Ниро. – Я был бы рад разделить с вами вашу уверенность, что вирус нас не коснётся, но пока закономерность не выявлена – этого нельзя утверждать. Ниро, позаботься о себе первой, – выделил он последнее слово, – за Мэло я сам прослежу.

– Ладно, – едва ли согласилась Ниро и расслабила плечи, продолжая испускать слабые лучи хладнокровия. – Мне тоже пора домой. Завтра задам несколько вопросов на работе.

– Лучше не стоит, – предостерёг её сурово Рэк. – Если Акки прав, то лучше держать свои подозрения подальше от Совета.

– Ещё раз напомню: у НИИ Совета отделов – не связанных между собой – не один десяток. И сам Совет точно имеет веские причины не разглашать данные о жертвах. Они не отрицают существование нейровируса, но и не создают паники. Спасибо всем за вечер. Мэло, если почувствуешь себя нехорошо, сообщи мне сразу.

Ниро задержалась убрать посуду, но перед самым нашим уходом они с Акки обменялись малопонятными взглядами.

Хотя Акки никогда в открытую не обвинял, а Ниро не защищала НИИ, мне было известно отношение каждого из них к научной организации. Им обоим сложно было оставаться беспристрастными, когда одна положила свою жизнь на помощь людям в стенах института, а другой ощутил на собственной шкуре, к чему такая «помощь» может привести. Притом оба прекрасно знали о существовании обратной стороны медали, но принимали именно ту, которая была им лучше знакома.

***

Наш путь пролегал вдоль побережья с возвышающимся вдалеке величественным гигалитом, выстроенным в виде божественного всевидящего ока, где меня, должно быть, ждали ужин и постель. Дьявольщина, совсем забыл убрать мусор посреди квартиры.

Я попытался связаться с Мойрой, принести искренние извинения, но был полностью проигнорирован. Пока гусеница мчала на ближайшую к апартаментам Акки станцию, я заказал доставку выпечки из Старого города на наш с Мойрой адрес. Вопросы об увиденном на площади могли подождать. Мой непреклонный друг не разрешил делать крюк и заезжать домой.

Воспоминания дня теснились в моём распухшем мозгу, и только сосредоточенный взгляд Акки заставил меня отвлечься.

– Мойра спит, – неожиданно произнёс он, будто прочитав мои мысли. – Или злится.

– Скорее второе.

Он приподнял алые брови и отвернулся к окну.

Солнце успело зайти, и огни гигаполиса отчаянно слепили глаза по мере нашего приближения к центру Нового города. Вдруг меня осенило: за последние сто лет в нашу жизнь широкими шагами вошли номинары, скрывавшие до этого само своё существование. Мир начал расширяться со скоростью Большого Взрыва, и многие, тогда ещё непостижимые нашему уму вещи вошли в обиход столь резко и неожиданно, что не были сразу признаны.

Мы жили в неописуемых масштабах города, в зданиях-сотах, где контролировали каждую нейрочастицу при помощи ИИ, посредством которого к тому же обучались, общались и развлекались. И, несмотря на этот прогресс, достигнутый благодаря Последней войне, и весь скрупулезно воссозданный из кусочков разбитого прошлого мир, кто-то отчаянно пытался разрушить само его основание. Может, сейчас я и утрировал, но мой мир кто-то точно пытался уничтожить.

Гусеница плавно остановилась на пустынной крытой станции; с нами вышло всего несколько пассажиров, тут же скрывшихся в противоположных нашему пути туннелях. Я последовал за Акки через закрытые переходы, усыпанные бирюзовыми флюрами. Гирлянда из миллионов светлячков вспыхивала впереди и медленно гасла за нашими спинами. Мы так и не проронили ни слова, пока не достигли величественной арки, ведущей в центр Тауруса, где Акки жил последние два года.

Глава 3

– Смотрю, твои растения выглядят получше, никаких голых палок. – Я наклонился коснуться пушистой хвойной веточки низенького деревца. – Хотя надо быть исключительным рукожопом, чтобы угробить сосну. Чего кривишься?

– Это не моя заслуга, а Фило.

Одним из плюсов жилья моего друга был многоуровневый сад прямо в сердце гигалита, где каждый мог ухаживать за деревьями, кустами, цветами и всем, что зеленеет и пахнет. Кто-то высадил две ровные аллеи декоративных помидоров рядом с бонсаем незадачливого садовода.

– Она в тебя влюбилась, – пошутил я, и чеканные черты Акки скривило недовольство. – Или же ей больно наблюдать за издевательствами над живыми растениями. Что тебе так не нравится?

– Не люблю, когда лезут с помощью, о которой не просили. Это мой участок, Мэло, я за ним ухаживаю. Может, не так здорово, как остальные, но я прилагаю усилия и хочу видеть результат своих трудов, а не Фило.

– Так скажи ей.

– Говорил. Семнадцать раз. Но она не слушает.

– Может, не так говоришь?

Акки оторвал взгляд от томатов и наклонился поправить обвязку своих миниатюрных сосен.

– Может.

Мы двинулись через сад. Ночное небо светило ясными звёздами; цветы с клумбы, обнесённой мелкими валунами, перебивали аромат роз, высаженных вдоль мощёной дорожки, – кто-то явно прибегнул к генной модификации орхидей.

– Элиен вчера вновь отчитал меня за нарушение договора, но толком не объяснил причины, – решил я пожаловаться на общего тьюринга-навигатора. – Рэк велел отказаться от задания: у клиента не было достаточно средств, чтобы заплатить за наши услуги. Но тот мужчина не пытался толкнуть на Нижнем рынке оружие или животное через посредника и не собирался нелегально модифицировать тело или запугать конкурентов. Всё, что он просил, это найти и привести домой его дочь. Он даже примерно знал, где её искать. Да, не в самом приятном, дружелюбном и безопасном районе. Ты знаешь, о каком месте я сейчас говорю. Я понимаю, почему Рэк завысил цену, но, проклятые боги, не на столько же. Всё же это отец искал свою дочь, а не сутенёр сбежавшую проститутку.

От воспоминаний о загаженных переходах, разбитых подземных «улицах», где было изувечено всё, на что падал взгляд, стало паршиво. Старые платформы поездов превратились в райончики с администрацией, предпочитающей видеть своих жителей под кайфом круглые сутки. Едва моя нога переступила порог самого вонючего притона в моей жизни, желудок немедленно забил тревогу, желая его покинуть. Борясь с тошнотой и брезгливостью, какой отродясь не страдал, я сумел найти измождённую девушку, свернувшуюся на грязном матрасе под кучей протухшего тряпья. Я не тешил себя надеждами найти её вменяемой, никто в здравом уме не решился бы спуститься под землю в заброшенные туннели Старого города вблизи границы. Заброшенные если не людьми, то цивилизацией.

Когда я забрал девушку, она еле дышала. Её руки напоминали птичьи лапки, а ключицы опасно выпирали под тонкой майкой. Пришлось по пути унять какого-то парня, накинувшегося на меня с арматурой и дикими воплями, но инцидент быстро себя исчерпал при помощи ручного электрошокера. Были и другие неприятные мелочи, но они не заслуживали внимания. В конечном счёте девушка оказалась дома, отец не мог унять слёз и найти слов благодарности, в полной мере передающих его признательность. Он предложил в оплату моих услуг всю свою скромную библиотеку, но я решил довольствоваться одной книгой.