Мозг. Мышление. История

Может ли человек пойти против политических убеждений или военного долга? Вспоминается история солдата из бывшего СССР (имя и национальность скрыты), который поддерживал идеологию нацизма на своей родной земле и убивал маленьких детей с умственными или физическими недостатками. Детей отравляли газом, используя окиси углерода, некоторым делали фенольные инъекции в сердце. Мы не будем рассматривать статистику или другие проблемные стороны данного ужаса. Нас интересует, почему человек не воспротивился этому? Самым банальным ответом было бы назвать страх причиной такого поведения. Данный человек был женат, имел двоих детей. Он еженедельно писал письма жене и высылал ей деньги, полученные за «исполнение своего долга» в одном из концентрационных лагерей Третьего рейха. Она ему отвечала и часто просила, чтобы он берёг себя. Все знали, чем он занимался, так как письма сохранились по сей день в архиве Яд ва-Шем[157]. Речь не идёт о морали, так как у каждого мораль своя. Можно ли говорить о страхе, который покрыл разум этого человека? Текст указанных писем осознанный, со всеми знаками препинаниями и оборотами. Человек знал, о чём пишет, рассказывая жене, какую работу он выполняет. Жена, в свою очередь, писала ему не спеша, описывая события, которые имели место в их семье, по ту сторону нацистского лагеря.

Вспоминаются слова Самюэля Джонсона[158] о том, что «стыд – это страх перед людьми, а совесть – страх перед Богом»[159]. Также актуальна фраза, что сказал британский писатель Томас Карлейль[160]: «Насколько человек побеждает страх, настолько он человек»[161]. Чего же не хватало в тот период времени? Человечности? Стыда? Совести? Был ли человек настроен негативно или его мозг настолько был зомбирован идеей уничтожения и создания крепкого нацистского государства, что давал ему настрой ненависти завуалированный в «гражданский долг солдата»? История сохранила данные о более чем 25 тыс. человек, которые, жертвуя собой, переступили свой страх и спасали евреев в период Холокоста. Так появился новый статус человека – праведник народов мира.

Независимо от наших профессиональных взглядов мы пытаемся разобраться в мышлении человека в самых сложных и непредсказуемых жизненных ситуациях. Человечество часто повторяет, что история учит, зная историю, мы можем предугадать будущее. Когда наступит тот момент, когда мы убедительно скажем в унисон, что извлекли уроки прошлого и готовы жить в мире и интеллектуальной дипломатии? Есть ли возможность изменить наше стереотипное мышление или в нашем мозге уже заложены страх, ненависть и желание вести бесконечную войну, передаваемые по наследству на уровне ДНК? Пришло ли время заселить людьми другие планеты, не узнав истинное предназначение каждого из нас здесь, на планете Земля? Почему в истории так часто пересматриваются географические границы государств и крайне редко границы человеческого понимания вне зависимости от языка, национальности и вероисповедания? Насколько правдоподобной и перспективной является сегодня слово «толерантность», когда она не может выйти за пределы искусственно сдерживающих границ свободомыслия?

Мировые войны занимают отдельное место в исследовании человеческого разума и его понимания понятия «трагедия». Первая мировая война изменила кардинально мировоззрение людей и общественный путь развития, начиная от трансформации социальных институтов до создания новых ценностных установок общества. Возникает ряд вопросов: человеческий разум настроен на войну? Возможен ли мир без войны? Желание воевать вечно?

Психологическое состояние людей менялось очень быстро: от любви и преданности своему лидеру (руководителю страны) до ненависти и скептицизма. Критическое мышление многих привело к апатии и отказу от участия в войне, другие перестали поддерживать своего так называемого политического идола, стали переходить на сторону врага не по причине запланированного шпионажа или материальных выгод, а в знак протеста установившемуся тоталитарному режиму. Общеизвестно, что не все немцы были нацистами, как и не все итальянцы фашистами, и не все русские были ярыми коммунистами. Было два лагеря: думающие самостоятельно и люди, за которых думали другие, чаще всего узкий круг идеологов.

В этом контексте интересно мышление тех, кто воспротивился режиму, осознавая возможные последствия. Убийца не имеет национальности, а значит, и добро свойственно всем. Люди жертвовали собой и своей семьёй в инстинктивном желании помочь, спасти, поддержать, вне националистических идеологий. Возмущение и поиск истинных виновников в массовых убийствах и депортациях стали ярким проявлением самостоятельности мышления.

В отдельную категорию можно выделить мышление людей, поддерживающих начало военных действий. В октябре 1914 года группа из 93 немецких интеллектуалов публикует манифест с лозунгом «К культурному миру»[162]. Это обращение к народу было опубликовано во всех немецких изданиях и имело большой резонанс на фоне «августовского воодушевления». В его написании участвовали известные драматурги Людвиг Фульд и Герман Зудерман, усилившие дух патриотического подъёма.

Спустя два года на фоне происходящих политических событий в стране и за рубежом многие сожалели о своей позиции и стремлении к военным действиям. В 1916 году Макс Планк опубликовал свой протест в знак несогласия и отсутствие лояльности к действиям немецких военных. После окончания войны известный немецкий пацифист Ганс Веберг провёл письменный опрос тех, кто ранее подписал открытое письмо: большинство из них выразило сожаление о написании и продвижении манифеста[163]. Как известно, после окончания Первой мировой войны Германия была обязана регламентировать численность армии до 100 тыс. военных и 4 тыс. офицеров, сократить военный флот, выплачивать военные репарации в размере 20 млрд марок золотом, а также пересмотреть официальный статус некоторых территорий (Эльзас, Лотарингия, Верхняя Силезия, соблюдение независимости Австрии и др.)[164].

Были и те, которые с преданностью к власти воевали во имя «величия» Германии и в то же время снисходительно обращались с гражданскими лицами враждующих стран. К примеру, капитан немецкого судна Карл фон Мюллер разрешал пассажирам захваченных судов покинуть корабль до атаки и дальнейшего затопления. Частые случаи смены политических интересов и экономических приоритетов имели место в период межгосударственных конфронтации. К примеру, если в период Первой мировой войны немецкая металлургическая и горнодобывающая компания Гуго Стиннеса[165] финансировала националистические движения и Антибольшевистскую лигу, то в 1942 году, в период Второй мировой войны, активы компании были арестованы нацистским режимом за связь с военным противником[166].

Психика узкого круга людей была направлена на территориальные изменения и экономическое главенство под маской национальных идей и борьбы за историческую «справедливость». Первая мировая война стала поистине первой по количеству убитых как военных, так и гражданских лиц: из 70 млн участвующих 20 млн погибло. Мышление воюющих было сконцентрировано на тотальной агрессии, были использованы десятки видов ядовитых газов (большая часть не использовалась во Второй мировой войне по причине подписания договора), танков, зенитных и противотанковых оружий, огнемётов, массового использования пулемётов[167].

В этот период разуму давалась установка изобрести зашифрованную технику передачи информации, что стало сложной головоломкой для обеих враждующих сторон. К примеру, в США использовался язык индейцев племени чероки, чокто (чоктау), команчей, хопи, сиу, навахо и др. Изначально термины переводились на английский с точным обозначением зашифрованной информации, к примеру: беш-ло (язык навахо) переводится как «железная рыба», что обозначало «подводную лодку». В дальнейшем система передачи информации усложнялась. Все термины из языка того или иного племени переводились на английский, но использовались только первые буквы английских слов. Так, предложение, состоящее из пяти слов, на языке навахо обозначало только одно, например, лодка (по первым буквам всех переданных слов). Более широкое распространение использования языка индейских племён имело место во Второй мировой войне, в которой приняло участие более 50 тыс. человек племени навахо. Идея принадлежала сыну миссионера в племени навахо Филипу Джонстону, который рекрутировал членов племени в американскую армию радистов. Стоит отметить, что язык племени в период войны был бесписьменным и отсутствовали определённые грамматические правила, поэтому с разрешения вождя племени и Правительства США было проведено соотнесение языка племени и элементарного алфавита и к стандартным переводам английского. Неизвестность языка данного индейского племени стала уникальным решением, что использовалось в передаче зашифрованной информации[168].

157

Мемориальный зал при Яд ва-шем в Иерусалиме. Израиль: Яд ва-шем, 1979.

158

Английский литературный критик, лексикограф и поэт эпохи Просвещения, чьё имя, по оценке «Британники», стало в англоязычном мире синонимом второй половины XVIII века.

159

Оксфорд и Кембридж. Непреходящая история. М.: Издательство Ольги Морозовой, 2020. 640 с.

160

Британский писатель, публицист, историк и философ шотландского происхождения, автор многотомных сочинений «Французская революция», «Герои, почитание героев и героическое в истории», «История жизни Фридриха II Прусского». Исповедовал романтический «культ героев» – исключительных личностей вроде Наполеона, которые своими делами исполняют божественное предначертание и двигают человечество вперёд, возвышаясь над толпой ограниченных обывателей. Известен также как один из блестящих стилистов викторианской эпохи.

161

Карлейль, Т. ЛитРес, онлайн версия, 2017.

162

«Манифест девяноста трёх» – открытое письмо девяноста трёх немецких интеллектуалов в защиту действий Германии в начинающейся Первой мировой войне. Манифест был опубликован 4 октября 1914 года под заголовком «К культурному миру»

163

Последний рыцарь либерализма. Жизнь и идеи Людвига фон Мизеса. ЛитРес, 2021.

164

Первая Мировая война. Самая полная энциклопедия. ЛитРес, 2021.

165

Немецкий предприниматель и политик, основатель горнодобывающей и металлургической бизнес-группы Hugo Sti

166

Экономический шпионаж. Тайное оружие корпораций. М.: Алгоритм, 2017. 272 с.

167

Farquharson-Roberts, Mike. A History of the Royal Navy: World War I. Bloomsbury Academic, 2014. 256 р.

168

Weinberg, Gerhard L. A world at arms: a global history of World War II. New York: Cambridge University Press, 2005. 1198 р.