Страница 7 из 23
— Интересное объяснение, и скорее всего, верное, особенно учитывая, кто это сказал, — согласился Генрих. — Однако вернёмся к вам. Через меня прошло немало студентов, но про таких, как вы, никто из нас даже не слышал. Например, сегодня вы прошли коридор, не построив ни единого конструкта, используя исключительно волевые воздействия, причём довольно нестандартные. Для третьекурсников это звучит совершенно невероятно. Скажу больше — это даже для рядового Владеющего выглядит невероятным. Допустим, успехи твоей жены ещё можно как-то списать на уникальный талант, но почему ты ни в чём ей не уступаешь?
— У нас обоих есть сродство с Силой.
Брови у Генриха удивлённо поползли вверх.
— Дар Силы при заключении брака в храме Аспектов, — пояснил я, предваряя его вопрос.
— Да, это может быть объяснением, — подумав, сказал Менски. — Но почему в вашем деле это не упоминается?
— Дар Силы — вещь довольно интимная. Так уж получилось, что про наши дары узнало слишком много лишних людей, и скорее всего, Драгана решила всё-таки немного ограничить распространение этой информации.
— Я буду молчать, — пообещал Генрих. — Тем более что я не собираюсь ссориться ни с вами, ни с сиятельной Драганой. Дар Силы, конечно, всё объясняет, но остаётся главный вопрос: что с вами делать?
— А что с нами нужно делать? — удивился я. — В чём проблема вообще?
— Проблема в том, что наша стандартная программа для вас не подходит. Какой смысл запускать вас в тестовый коридор, если вы его проходите без малейших усилий?
— Вы же нас достали, — напомнил я. — Меня так вообще практически вырубили.
— Это не решение, — покачал он головой. — Не так-то просто точно запустить механическую ловушку, причём никак не проявляя такого намерения. Это можно сделать раз, может быть два. Полсотни ловушек таким образом не запустишь.
— И что теперь?
— Мы будем думать, — пожал плечами Менски. — Придётся обсуждать это с деканом, раз уж вас надо учить как-то по-другому.
— Кстати, об учебной программе, — заметил я. — Похоже, она скоро изменится, причём в лучшую сторону.
Генрих вопросительно на меня посмотрел, ожидая продолжения.
— Киса больше не с нами, — пояснил я.
— Киса? — он выглядел совершенно сбитым с толку.
— Мариэтта Киса.
— Кто это? — недоумевающе спросил он.
— Глава Приказа духовных дел, — здесь уже я растерялся.
— В Приказе духовных дел уже несколько лет нет главы, там исполняющим обязанности какой-то чиновник. Князь всё никак не может согласовать со жрецами компромиссную кандидатуру.
Мы некоторое время непонимающе смотрели друг на друга. Наконец я отвёл глаза и пробормотал: «Возможно, я что-то напутал». Всё это выглядело очень странным — пожалуй, стоит обсудить это с Драганой.
Родственники — это всегда сложно, но у нас сложности с родственниками уже, по-моему, выходят за всякие рамки. Наша лотарингская родня и в самом деле наконец проявилась, и впечатление оставила смешанное.
— Господин, с вами хотел бы встретиться некий Огюст Арди, — доложила мне Мира, когда я появился в своей приёмной.
— Огюст Арди? — я попытался припомнить кого-нибудь с этим именем. — Нет, вряд ли я о нём слышал раньше, такое имя я бы запомнил. С претензией имя — у римлян Августами императоров звали. Ясно, что это кто-то из лотарингских Арди, вот только кто? У меня всё как-то не дойдут руки в них разобраться. Он не сказал, чего он хочет?
— Он ничего не сообщил о цели желаемой встречи. Только назвал своё имя и сказал, что остановился в гостинице «Княжеский сад».
Однако на широкую ногу живёт родственничек. «Княжеский сад» располагался рядом с Княжьим Двором и по праву считался лучшей гостиницей Новгорода, при этом неприлично дорогой. Впрочем, старая аристократия её не любила — чрезмерная роскошь подходила скорее разбогатевшим купцам, которые, останавливаясь там, как бы заявляли всему миру о своей успешности. Особенно славилась гостиница своим зимним садом, на который, видимо, и намекало название. Но мне не так давно случилось побывать в настоящем княжеском саду, и я могу ответственно заявить, что гостиничному до него очень и очень далеко.
— Значит, не бедствует, раз может себе позволить пожить в «Княжеском саду», — глубокомысленно заметил я. — Я бы денег пожалел.
Мира тонко улыбнулась, и я засмеялся.
— Ну да, такой вот я спартанец. Ладно, встретиться с ним надо, всё же родственник. Договаривайся на завтра, лучше всего днём — посмотри там по моему расписанию.
— Где назначить встречу?
— И в самом деле — где? — задумался я. — С одной стороны, вроде родственник, а с другой — пока что непонятно кто. Знаешь, а пригласи его пообедать в «Ушкуйнике». Пообедать можно с кем угодно, и для родственника там встретиться тоже не зазорно.
При встрече родственник мне как-то сразу не приглянулся. Профессионалы — к примеру, мошенники и следователи, — знают, что глаза должны обязательно соответствовать изображаемому настроению. Большинство любителей либо этого не знают, либо не считают нужным напрягаться и просто изображают мимическую гримасу. Вот и у родственника сочетание радушной улыбки с холодными глазами производило несколько отталкивающее впечатление.
— Рад знакомству с вами, господин Кеннер, — приветствовал он меня.
— Здравствуйте, господин Огюст, взаимно. — вежливо отозвался я. — Прошу прощения за, возможно, бестактный вопрос, но мне неизвестно ваше положение в семействе Арди.
— Я сын и наследник Норбера Арди, который возглавляет главную ветвь и семейство в целом, — с интонацией заботливого отца объявил Огюст. — Разумеется, при необходимости я уполномочен говорить от имени семейства.
Я уважительно кивнул.
— Не перейти ли нам на lingua franca[2]? — предложил он.
[2 — В нашем мире термином «lingua franca» обозначают языки межэтнического общения, но в мире Кеннера он сохранил своё оригинальное значение, то есть просто «язык франков».]